Китай выстоял и индустриально заматерел по причинам прямо противоположного свойства. Главное для Китая – нравиться не другим, а крепнуть и развиваться, что заставляет мир уважать Китай и считаться с ним.

В Армении сложнее. В Армении то, что однажды обернулось трагедией, грозит повториться, но уже не фарсом, а снова трагедией. В результате, если у всех у нас не сработают сдерживающие центры, страну если и не сдует, не понесет вразнос, то сильно задвинет в сторону.

Интернет перегружен страшилками о планах непримиримых, презрев весенний авитаминоз электората, организовать в начале лета девятый вал митинговых протестов и положить власть на обе лопатки. Сведений о том, чем руководство страны готово ответить вызовам радикалов, – почти никаких. Хорошо, если что и как делать при форс-мажоре власть уже знает, но карты раньше времени не раскрывает. А если нет? Если опять не впереди, а в хвосте?

Вариант прогноза непогоды на случай, если над Арменией вновь кучевые облака, ветер порывистый, резкое похолодание в атмосфере и «Левон – президент!». Что тогда? Возможны посадки. Ничем не уступающие тем, которые нынче клеймят соратники взятых под стражу. Сегодня эти протесты вроде бы во имя демократии и справедливости, завтра же, если начнут сажать сами, точно такие аресты будут объяснять политической целесообразностью – для восстановления порядка и попранной демократии. Само собой, в Ереван от Совета Европы подлетит кто-либо из коллег мадам Мод де Бур-Букиккио и, как сегодня, будет требовать свободы узникам режима. А может, не подлетит? С погодой и в Европе переменчиво…

В телевизоре появится до боли знакомый товарищ, сдержанно улыбнется: «Не обращайте, мол, внимания, я здесь по поручению Всевышнего…», повесит на спинку стула пиджак и как дважды два докажет, что «Дашнакцутюн» по сравнению с «Процветающей Арменией» как детский сад рядом с винно-водочным заводом. «Будем закрывать. Чтоб была и Армения, и процветание!»

Возникнув из политического небытия, расправят крылья персонажи, дружно проклятые не так давно за политический авантюризм, казнокрадство или откровенную уголовщину. «Вы же сами просили…» – удивятся они бестолковости народа то требовавшего «Левон – уходи!», то – «Левон – приходи!», чтоб счастье сейчас и сразу, без переходного периода, за который надо многое успеть. Например, провести инвентаризацию всех «хлебных мест», уроженцев одного из регионов исторической Армении оттуда убрать и поставить на их места выходцев из других мест. Чтоб не было мучительно больно за бессмысленно прожитые годы. (Решить проблему так, чтобы «хлебных мест» не было вообще, в голову почему-то не приходит.)

Удивительная особенность «войны регионов» еще и в том, что на карабахской волне, получается, можно однажды влететь во власть, а потом попытаться вернуться снова, но разжигая уже антикарабахские настроения. На потеху надменному соседу. И большая ли радость от того, что одного прохиндея сменит другой, но говорящий без характерного акцента? Не говоря уже о том, что оба друг другу братья, вследствие чего глупо выбирать какой «сукин сын» наш, а какой не наш. Проблема никак не в месте рождения.

Новый порядок старого АОДа (Армянского общенационального движения), при котором те, кто не был с нами, тот был против нас, подхлестнет еще одну волну эмиграции без сколько-нибудь ощутимого встречного движения сторонников нового-старого вождя из-за рубежа домой. Во-первых, их, этих сторонников, не так уж много, как пытаются представить, а во-вторых, есть режимы, которые удобнее рассматривать издалека, чем жить при них: радость от общения глаза в глаза часто мимолетна, как цветение абрикоса.

Еще не выпало из памяти время, когда признавать надо было только АОД, а теперь вот велят прислушиваться исключительно к новорожденному Конгрессу и предупреждают о вреде для общественного здоровья верить Конституционному суду, чем слегка напоминают Минздрав. Меж тем главный и окончательный суд страны не нашел оснований пересматривать решение Избиркома по президентским выборам. «Плевать!» – заметил по этому поводу один убежденный демократ из Еревана. Получилось почти как в случае, когда Фадеев передал Сталину рукопись повести Платонова под названием «Впрок», а Сталин вернул ее с пометкой «Сволочь». Бездоказательно, но твердо.

На выборах, если они проводятся не в странах, где справедливость выбора у гражданского общества в крови, власть и оппозиция всегда считают по-разному, но, как правило, выигрывает власть. О чем первый президент Армении знает лучше и второго, и третьего. Все дело в чувстве меры и стремлении растопить горький осадок последующей образцово-показательной работой. Главное занятие оппозиции – обличать, святая обязанность власти – делать жизнь людей лучше, поднять престиж страны выше, и в этом ее неоспоримое преимущество перед проигравшими. Грех не воспользоваться.

– Это кто? – полюбопытствовал американский крошка-внук, отвлекая старших от главного сюжета российского ТВ.

– Это Дмитрий Медведев. Скоро он будет президентом.

– А как он знает, что будет президент? – спросил малыш.

Вопросы есть? Новое поколение выбирает «Пепси» и демократические ценности.

Заявил о том, что будет президентом, и Левон Тер-Петросян. Как он об этом знает, я не знаю. Но с большой долей уверенности могу предположить, что президентом он уже не станет. Почему не станет?

Есть два момента, подводящие к сравнению Левона Тер-Петросяна с Мао Цзэдуном. После того как светоч китайской революции угас и страна резво понеслась вперед, интерес и уважение к вождю не стали памятью давно минувших дней. Товарищ Мао, слушавший нас вместе с товарищем Сталиным, в отличие от отца советских народов политическим изгоем не стал. Заслуги и ошибки китайского лидера его соотечественники оценивают в соотношении семьдесят на тридцать. У Тер-Петросяна и его товарищей все ровно наоборот, если не хуже. Значит, семьдесят процентов, а то и больше, отойдут от Левона Акоповича к другим.

Второй момент. Если «великий кормчий» решил оказаться в коммунизме при помощи одного Великого скачка, то и Левон Тер-Петросян намеревался с той же прытью перескочить из недоношенного социализма в процветающий капитализм. И у того, и у другого случился конфуз, ноу другого конфуз был и больше, и очевидней. Потому как в маленькой Армении, в отличие от большого Китая, всё как на ладони.

Большой прыжок в пропасть был совершен у нас в то время, когда жить по-старому уже не могли, а по-новому еще не умели. Впрочем, так выглядел не только армянский полит-экономический пейзаж, то же – по всему бывшему Советскому Союзу. Тут со своей перестройкой Михаил Горбачев и подоспел.

«Старые бедствия устранялись, но новые блага чувствовались слабо. Общество было довольно покоем, но порядок ветшал и портился, неподновляемый и недовершаемый. Делам предоставляли идти, как они заведены были, мало думая о новых потребностях и условиях. Часы заводились, но не проверялись». Василий Ключевский, русский историк. XIX век. О России. Интересно, правда?

Возвращаемся в Армению, где к власти пришел Он. В нужное время занял лучшее место. Детально, во всех подробностях и со смаком осмыслил проклятое прошлое, представшее вскоре чуть ли не земным раем. Вследствие чего народ частично разбежался по миру. «Тиха украинская ночь» – прямо как про Армению времен нашего Недосверхчеловека.

Потом Его ушли. Теперь Он захотел вернуться. Со взбудораженной агрессивностью, как у медведя-шатуна после прерванной спячки, собирается вновь осмыслить прошлое, которое однажды уже было нашим настоящим. Думает, поймут, поверят, простят. На кого надеется? Найдется ли в достаточном количестве легковеров? Очень не хотелось бы выглядеть большим идиотом, чем ты есть на самом деле.

…В советские времена и после были и остаются люди, которым высшая власть категорически противопоказана. Это люди с низкой социальной чувствительностью. У кого порог сострадания начисто отсутствует, а синдром собственного величия заточен до блеска. Такие человеко-машины могут быть использованы в работе, связанной с чем угодно, но только не с людьми. Хороши они, к примеру, при составлении энциклопедических словарей, годятся для изготовления гербариев, уместны при снятии метеорологических показаний… Но чтобы ведать судьбами народов – это им решительно нельзя. Ради гуманизма вообще и во избежание личных трагедий в частности.