На рассвете 29 апреля в бункере узнают, что советские войска по Вильгельмштрассе рвутся к имперской канцелярии. Все находящиеся в бункере понимают, что это конец.

В подземелье творится нечто невообразимое. «В бомбоубежище,

— пишет Больдт, — воцарилась атмосфера настоящего «конца света». Каждый старался заглушить свое отчаянье алкоголем. Были извлечены на свет лучшие вина, ликеры и деликатесы. Раненым, лежащим в подвалах и помещениях метро, нечем было утолить ни голод, ни жажду, хотя некоторые находились в нескольких метрах от нас, на подземных станциях Потсдамской площади, зато здесь вино лилось рекой».

Кровавый фашистский рейх рушился среди той же мерзости и зловония, которые сопровождали его появление на свет и все двенадцатилетнее существование.

Всю ночь Гитлер диктовал «политическое завещание», в котором пытался анализировать причины краха рейха и национал-социалистических идей, оправдывал свою полководческую бездарность и сваливал вину на генералов. Он призывал немецкий народ лучше погибнуть, чем прекратить войну, чтобы тем самым содействовать «возрождению национал-социалистического движения в будущие столетия».

Во второй половине завещания он пишет: «Перед моей смертью я исключаю бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии и лишаю его всех прав, которые могли бы вытекать из декрета от

29 июня 1941 года и из моего выступления в рейхстаге 1 сентября 1939 года. Я назначаю на его место в качестве имперского президента и верховного главнокомандующего вооруженными силами гросс-адмирала Деница. Перед своей смертью я исключаю из партии и снимаю со всех государственных постов бывшего рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Генриха Гиммлера». Это завещание было по существу политическим некрологом.

В 10 часов вечера 29 апреля Гитлер собирает свое окружение последний раз. Генерал Вейдлинг, бледный, как полотно, докладывает, что советские войска уже ведут бои у здания министерства авиации, и сообщает, что самое позднее 1 мая они будут у входа в бункер.

Лишь когда штурмовые группы советских войск с боями проникают на улицу, куда фасадом выходит имперская канцелярия, Гитлер, наконец, решается. За обедом, где, как обычно, собирались приближенные к Гитлеру лица, царило гробовое молчание. Присутствие живого покойника сковывало. Распрощавшись со всеми, Гитлер и Ева проковыляли в свои покои. Сначала Гитлер, чтобы проверить действенность яда, отравил свою собаку и четырех щенят. Однако матерый убийца все еще трусливо медлит. И всё же страх попасть живым в руки советских войск и понести кару за свои преступления берет верх.

Насчет того, как покончил жизнь Гитлер, имеется много версий. Наиболее вероятной является следующая. Гитлер боялся, что яд может не подействовать, и приказал одному из своих приближенных сделать контрольный выстрел в висок. Вот откуда идет версия, что Гитлер застрелился.

Группа офицеров-эсесовцев стаскивает труп Гитлера с дивана и закручивает в разостланный на полу ковер. По запасному выходу они выволакивают свою ношу в сад имперской канцелярии. Борман, перекинув через плечо, тащит труп Евы. Трупы кладут друг подле друга, быстро обливают бензином и поджигают. Эсесовцы смотрят, как поднимается дым и распространяется зловоние от того, что в течение двенадцати лет, подобно чуме, отравляло мир.

В это время усиливается огонь советской артиллерии. Эсесовцы бегут в бункер. До фюрера уже никому нет никакого дела.

В ночь на 1 мая на командный пункт генерала Чуйкова были доставлены парламентарии. Маршал Жуков поручил принять их. Генерал пехоты Ганс Кребс, предъявив свои полномочия, протянул Чуйкову пакет и сказал:

«Буду говорить особо секретно. Вы первый иностранец, которому я сообщаю, что 30 апреля Гитлер покончил самоубийством».

Затем Кребс зачитал обращение нового рейхсканцлера Германии Геббельса. В нем сообщалось о самоубийстве фюрера и что Геббельс поручил Борману установить связь с вождем советского народа для мирных переговоров между державами, понесшими наибольшие потери. К этому письму было приложено политическое завещание Гитлера. Чуйков связался с маршалом Жуковым. Маршал сообщил, что направляет для переговоров своего заместителя, генерала армии Соколовского. Тут же Жуков связался с Москвой.

В книге «Воспоминания и размышления» Жуков пишет: «.Я позвонил И. В. Сталину. Он был на даче. К телефону подошел дежурный генерал, который сказал:

— Товарищ Сталин только что лег спать.

— Прошу разбудить его. Дело срочное и до утра ждать не может.

Очень скоро Сталин подошел к телефону. Я доложил о самоубийстве Гитлера и письме Геббельса с предложением о перемирии. Сталин ответил:

— Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?

— По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре.

— Передайте Соколовскому, — сказал Верховный, — никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести. Если ничего не будет чрезвычайного, не звоните до утра. Хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас первомайский парад».

Немецкий народ проиграл две войны. Со всем миром и с нацизмом. Второй проигрыш оказался трагичнее. Польстившись на обещанную райскую жизнь, немцы продали душу дьяволу — Гитлеру.

Немецкий историк Герт Калов подсчитал: «тысячелетний рейх» Гитлера длился 4482 дня. Все эти четыре тысячи четыреста восемьдесят два дня ознаменованы кровавыми событиями либо в Германии, либо на оккупированных территориях.

На советскую контрразведку легла задача разыскать главарей рейха. Первоначально эту работу возглавил подполковник Иван Исаевич Клименко, начальник отдела контрразведки 79-го стрелкового корпуса. Подполковник Клименко рассказывал: «Это было во второй половине дня 2 мая. Мы подъехали к имперской канцелярии, вошли в сад и оказались около запасного выхода из фюрер-бункера. Не успели мы подойти к этому выходу, как кто-то из немцев закричал:

— Вот труп Геббельса! Вот труп его жены!

Я решил вывезти их. Положить было не на что. Нашли оторванную дверь, положили на неё трупы, погрузили в грузовик (он был крытым) и направились в Плетцензес. На следующий день, то есть 3 мая 1945, года были найдены в бункере трупы шестерых детей Геббельса и генерала Кребса. Был составлен акт опознания трупов германского рейхсминистра пропаганды Иозефа Геббельса, жены Геббельса и шестерых их детей.

Но это было лишь начало. Задача была искать Гитлера — мертвого или живого.

... Наступило 4 мая. Примерно с 11 часов я с шестью опознавате-лями снова вернулся в сад имперской канцелярии. Солдат нашего взвода Иван Чураков залез в воронку и кричит: «Товарищ подполковник, отсюда ноги торчат!» Стали раскапывать, вытащили два трупа — один мужской, другой женский, оба сильно обожжены. Разумеется, в этот момент у меня даже и мысли не было, что это могут быть трупы Гитлера и Евы Браун, поскольку я считал, что труп Гитлера уже лежит в здании имперской канцелярии и его нужно только опознать. Поэтому я приказал завернуть их в одеяла, которые лежали рядом, и закопать снова».

А в здании продолжали заниматься опознанием. По заключению дипломата А. А. Смирнова труп, который лежал в имперской канцелярии, не был трупом Гитлера. Все это заставило Клименко снова вернуться к находке Чуракова.

Рано утром 5 мая он вернулся в сад. Воронку разрыли. Оба трупа снова извлекли. Составили акт, датированный 5 мая. Хотя находка была фактически сделана 4 мая.

«...Около личного бомбоубежища Гитлера были обнаружены и изъяты два обожженных трупа, один женский, другой мужской. Трупы сильно обгорели и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно...

... Трупы хранятся при отделе контрразведки «Смерш» 79-го стрелкового корпуса».

Далее следуют подписи.

Трупы Гитлера и Браун были завернуты Клименко в одеяло, положены в деревянные ящики и отвезены в отдел контрразведки штаба 3-й ударной армии.

Для более целенаправленной работы было заведено агентурно-розыскное дело на Адольфа Гитлера под № 300919.