Где-то на фразе «да ну его к черту, все равно я Родину люблю, а иностранцы дебилы», шампанское — о ужас! — закончилось. Предвкушая второе явление Юлианны Степановны, я
засобиралась «по работе, очень надо». Ага. Щас! Убедительное «ты шо, с ума сошла, блин-
зараза, раз в пятилетку видимся, всем надо, ща еще по бокальчику, и все» меня остановило.
Синицина пришла после восемнадцатого взмаха руки. Но пришла ведь.
— Нам еще по бокальчику! — весело чирикнула Ленка. Она порозовела и подобрела от
предыдущей порции напитка. Меня не брало.
Взмахнув головой с грацией ящерицы, Юлианна Степановна Синицина тоном принцессы
Уэльской произнесла фразу, которая не переводится ни на один язык мира:
— Шампанское в бокалах не подаем!
...Я посмотрела на Ленку и зажмурилась. ЩАС НАЧНЕТСЯ!
И началось. Единственное печатное словосочетание было: «Как это?! Не подаем?!» Через
десять минут рядом с заплаканной Синициной оправдывался человек с золотой табличкой
«администратор». Нет, он честно пытался объяснить, что «у нас, понимаете, шампанское
только в бутылках, исключительно в целях безопасности клиента». На что Ленка проорала ему
целую лекцию на тему «Сервировка стола винами. По-канадски». Бог знает, сколько бы еще это
продолжалось, но я поманила Синицину и на ушко прошептала волшебное слово «повторить».
Через минуту бутылка шампанского стояла на пластмассе. Ленка глубоко вдыхала, я разлила
вино по бокалам и на бутылке с остатками синей шариковой ручкой нацарапала «Юлианне
Степановне. Вместо чая». Подруга улыбнулась: «И все-таки я не понимаю...» Не надо, Ленка. Не
хочу выяснять. Правда.
По дороге домой я успокаивала себя: «Это случайность, просто попали не в то место, может, не в то время и не на тех людей?» Но в голову в качестве контраргумента лезли другие
примеры.
Недалеко от работы (опять же центр города, сердце, так сказать) есть местечко под
названием «Ч». Пицца и прочие шедевры кулинарной современности. Мы частенько бегаем
туда пообедать и — что греха таить — поужинать. Обслуживающий персонал «Ч» знает нас
не только в лицо, но и поименно. Всю редакцию. Я намекаю на гордое звание «постоянные
клиенты». Однажды жребий посыльного лег на мои хрупкие плечи. Тщательно переписав
пожелания коллег, я зашла в заведение: «Одну с мясом, одну с колбасой, половинку с
ветчиной… и одну вегетарианскую для главного редактора».
— Вегетарианской пиццы нет, — отрезала девушка.
Я искренне улыбнулась:
— Что может быть проще, сделайте просто без мяса!
— Как это «просто без мяса»? — возмутилась знакомая физиономия.
— Очень просто, — не снимая улыбки, предложила я, — положите в пиццу все, что вы
обычно кладете, а мясо не надо!
Программа зависла. Минуты четыре продолжалась перезагрузка.
— У меня в прейскуранте нет такого наименования!
После десятиминутного обсуждения существующих вариантов был выбран единственно
возможный. Пицца продавалась, как обычная мясная (по той же цене), но по преступному
сговору мяса в нее все-таки не положили. Вот.
Еще один шедевральный случай произошел в заведении «В», все в том же центре города.
(Замечу, речь не идет о ресторанах, назовем эти заведения обычными «кафешками» среднего
класса). Мои коллеги возжелали полакомиться «вырезкой свиной 320 граммов». Но так как
порции показались им слишком большими, одна из коллег наивно предложила официантке
разложить порцию на ДВЕ тарелки! Это был — культурологический шок.
Официантка обалдела и пошла справляться о законности данной процедуры у начальства.
Через полчаса вернулась с отрицательным результатом. Выяснилось, что «это невозможно, потому что это невозможно!». Коллега не сдалась и выдвинула альтернативный, компромиссный вариант: «Тогда принесите нам ОДНУ порцию и одну ПУСТУЮ тарелку!».
Бедная «девушка, как там вас» обреченно, как на Голгофу, снова побрела в сторону
хозяйской двери. Не поверите! Ответ не изменился.
Я шла и думала над вечным вопросом... ЗАЧЕМ они разрезают пополам салфетки?..
Вспомнилась картина, которую год назад увидела в туалете столовой номер двенадцать
села Кацапетовка Мухостанского района — разрезанный пополам РУЛОН ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ!
Это правда, клянусь. Предложите мне функциональное назначение полоски туалетной бумаги
шириной в три сантиметра!? Я тогда не постеснялась, задала вопрос местной
«администрации». И знаете, что они ответили?! «Никто не жаловался!».
Вот так. Все правильно. Мы же ходим в эти заведения. Смеемся и плачем над
особенностями национального обслуживания. Но идем снова. Чаще всего.
Почти возле дома мне попался билборд с надписью: «Харьков готовится к Евро-2012!»
«Блин-зараза» — единственная фраза, которая пришла в голову. Возвращайся, Ленка!
Счастливого пути...
Еженедельник «MediaPost» № 36 от 15 октября 2007 г., колонка «Невыдуманная история»
ПРОСТИ МЕНЯ, МАЛЫШ. ОТКРОВЕНИЯ «КУКУШКИ»
С разницей в два дня в Харькове нашли двух подкидышей. Двухмесячного малыша оставили в подъезде панельного
дома на Салтовке. Однодневного ребенка бросили между гаражами на улице Черномазовской.
Я, как правило, не пишу в эту колонку о новостийных сюжетах, только если сильно
зацепило. В силу профессионального цинизма цепляет редко. Но тут…
«Салтовский» подкидыш лежал на пороге подъезда, прямо на бетонном полу первого
этажа. Завернутый в одеяло, он тихо хныкал. Рядом пакетик — бутылочка, памперс, иконка.
За пазухой записка:
«Прости меня, мой любимый сыночек, за то, что пустила тебя на этот свет, прости меня, умоляю. Я больше не
могу вырастить тебя...»
Соседи нашли, позвонили в милицию, в «скорую». Малыш здоров, утверждают врачи, небольшое переохлаждение и недобор в весе грамм триста.
Смешной, волосатый. Спит. Во сне улыбается.
— Первые сутки кричал сильно, — рассказывает старшая сестра педиатрического
отделения, — день и ночь носили его по отделению.
Как медик она предполагает — у грудничка сильный стресс, как женщина добавляет — он
все чувствует, маленький...
— Вы знаете, ведь она все очень хорошо спланировала, — уверена женщина-вахтер того
подъезда, где нашли малыша. — Ведь наш подъезд почему выбрала?! У нас тут черный выход
есть, сбежать незаметно можно, и я на посту сижу, то есть сверточек сразу замечу. Малышик
был ухоженный такой, чистенький, одеяльце теплое, чтоб не замерз. Какое же тут отчаяние?!
Все продумано, — возмущается пожилая женщина и добавляет: — Как он там, мальчик наш?!
Всем подъездом за него переживаем...
«Я буду Господа Бога просить, чтобы послал тебе хороших родителей, не таких, как я. Прости меня, маленький
мой. Я люблю тебя. Пускай Бог поможет вырасти тебе здоровым и счастливым, и чтобы у тебя в жизни было все, что ты пожелаешь»...
Пока у подкидыша есть только бутылочка и несколько костюмчиков, подаренных
студентами-аспирантами. В палате он самый младший. Годовалая Соня — старшая. Хнычет
— сегодня внимание не ей.
— Эта палата никогда не пустует, — говорит завотделением больницы.
Сегодня тут пятеро малышей. Кроме подкидыша, просто брошенные и ненужные. Самый
распространенный сценарий, рассказывают медики, — уезжающие на заработки мамы просят
присмотреть за детьми соседей. Чужая игрушка быстро надоедает...
— Малыш тут надолго, — вздыхает нянечка. — Таким вообще документы оформить очень
трудно.
Дети живут в клиниках годами. Персонал надеется, что на этот раз мама просто была в
отчаянии, пройдет пару дней, она одумается и вернется...
«Говорят, если похож на маму , то будешь счастливым. А ты похож на меня, мой зайчик. И вы простите меня
