Трубка». — Палата номер семь, из неизданного…
Шизофрения — насморк
по
сравнению
с
теми
диагнозами,
которые
мне
инкриминировали. Однако друзья постепенно смирились с историей болезни. Более того, активно включились в процесс. То есть вопрос подруги на ее дне рождения: «А Валик
будет?» к марту не вызывал удивления даже у знакомых моих знакомых. Это означало, что когда зазвонит телефон, трубку будут брать все присутствующие и подолгу трепаться
с чужим человеком из чужой страны, как с «к сожалению, ненадолго покинувшим нас
товарищем».
Его никто никогда не видел
Шизофрения (или какая-то ее сестра) с наступлением весны приобрела параноидально-
маниакальный оттенок. Появилась навязчивая идея: «Его нет. Его не существует».
Пятница. Мы с девчонками на дискотеке. Звонок. Закатываю скандал. Настоящий, с
ритуальным битьем тарелок! Слезы, сопли: «Ты не настоящий»!
— Вы где? — спрашивает.
— Там-то.
Кладет трубку. Проходит десять минут. Голос диджея: «Я — НАСТОЯЩИЙ, И Я ЛЮБЛЮ
ТЕБЯ».
Тишина… Мне показалось, она тянулась минуты три. Очень звонко упала вилка у Наташки.
Это любимая история моих подруг. Самое потрясающее в ней то, что она не может обрасти
преувеличенными подробностями, как всякая женская история. Она и так нереальна! Я бы не
поверила. Бедолагу диджея мы пытали часа два…Тайну он унес с собой домой, оставив нас с
открытыми ртами верить в Чудо.
Это потом я узнала, что владелец этого кафе (очередное совпадение!) школьный товарищ
Валика, и волшебство произошло при помощи двух телефонных звонков.
Призовая игра
В мае я попала в больницу. Нет, не в ту, в другую, не по профилю. Операция несложная, но
все-таки операция. Две недели в хирургии, пара дней в реанимации. Он был со мной, даже на
операционном столе. Бережно зажатый в руке медсестры мобильник — первое, что я увидела, когда отошла от наркоза. Девушка в белом халате хмурилась и заглядывала мне в глаза, что-
то там заметив, радостно заверещала в трубку: «Все в порядке! Она пришла в себя!» Он знал
всех моих врачей и медсестер, знал количество уколов и таблеток.
Потом мы выписались. И я услышала главное:
— Приехать не смогу. Приезжай ты. Приглашение пришлю факсом. Паспорт начинай
оформлять завтра же.
Мы никогда не говорили об этом. Правила игры были определены нами же еще на первом
уровне. С этих слов началась реальность.
Количество невероятных совпадений начало зашкаливать. У меня никогда не было
загранпаспорта. Я пришла в ОВИР, заполнила необходимые документы и пошла себе с богом
ждать строго отведенные законом минимальные три недели. Через три дня мне позвонили и
сказали, что документы готовы. Ошибка в пользу клиента в ОВИРе(!) — мои документы в
срочном порядке оформили в силу какого-то мифического совпадения. Я готова была просить
прощения у Деда Мороза за пресловутое «так не бывает»!
Дальше — круче. Посольство Израиля в Киеве. Это не очередь, это многоступенчатая, многоуровневая гиперочередина. Люди пытаются оформить выезд к близким родственникам
по несколько месяцев! Я четко понимаю: не то что не уеду, а даже никому не расскажу, что
тут была, потому как все будут громко-громко смеяться.
Стою посреди этого Хаоса, и вся скорбь еврейского народа бегущей строкой на лбу. Видимо, надпись еще и подсвечивалась неоновым — меня заметили. Молодой человек просто шел
мимо и, не останавливаясь, видимо, из вежливости, спросил с акцентом: «Что-то случилось?»
Скорбь побежала по лбу быстрее и ярче, я понесла спасительную чушь: «Недавно узнала, что
еврейка... Просто интересно стало… Народ… Культура… История...» Мужчина понимающе
улыбнулся: «Документы с собой»? Это был какой-то дипломат.
Выйти из игры… И войти в реальность
Борисполь — Бен-Гурион. Семь дней. Я впервые в жизни летела на самолете. Летела в
прямом и в переносном смысле одновременно! Потрясающе.
Первое впечатление на Земле Обетованной — воздух. Второе — пальмы. Пальм я раньше
не видела никогда. А воздуха не было. Совсем. То есть он был, конечно, но из-за высокой
влажности не ощущался. Говорят, первые минуты в Израиле, как в вакууме. У многих
начинается паника. Внутри аэропорта был кондиционер. Воздушно-пальмовые эмоции резко
уступили ясности, померещилась медсестра, хмуро заглядывающая мне в лицо: «Она пришла в
себя»!
Реальность выглядела так: я — за три тысячи километров от дома. Никто не знает, где я
(всем сказала, что еду в командировку в Днепропетровск). У меня почти нет денег. Мобильный
отключен. Я не знаю ни одного языка, кроме русского устного, и тот почти забыт в связи с
вышеперечисленным. Человека, к которому прилетела, видела только на ксерокопии черно-
белой фотографии размером 3х4. Дрожащими руками достаю из паспорта приглашение
(вызов) от Валика, где, по идее, адрес, фамилия, ну и все эти вещи. О ужас! Все на иврите.
Палочки-закорлючки. А если он меня не встречает??!! — подумала она и потеряла сознание.
Шутка.
Я вышла из аэропорта последней. Трудно было подыскать человека на контроле, говорящего на нервно-русском.
Он был высокий. Весь в белом! С огромным букетом роз и воздушным сердцем.
Мы поехали в Ашдод и всю ночь пили шампанское на берегу Красного моря. Было 14 июня.
Р. S. Израиля я почти не видела, неделю провели на полуострове Эйлат.
Р. P. S. А когда я выпрошу у главного редактора еще одну полосу, я расскажу, что случилось
потом (продолжение еще невероятнее, чем начало).
Р. P. P. S. А песня тогда, в кафе, называлась «Все только начинается», «Звери».
Еженедельник «Объектив-Но» № 08 от 23 февраля 2006 г., колонка «Невыдуманная история»
ЗАЩИТНИКИ МОЕГО ОТЕЧЕСТВА Двум солдатам посвящается
Учитель: «Назовите слова-антонимы».
Дети: «Лето — зима, белое — черное».
Я: «Папа — мама. Мои».
Представьте себе классическую русскую девушку, с классическим русским именем, в
классической русской местности. А теперь представьте классического еврейского юношу, с
тем же набором классического. Представили!?
Правильно.
1963 год
Валентина — село Паноморевка. Далеко. Холодно. Сибирь. Коса до пояса, хата-рубленка, за
хатой тайга. Братья (пятеро) охотники — белки без глаз. Пельмени лепит со скоростью звука, нет, света. Света, кстати, нет. Телевизор и космос в одной смысловой категории. Знает секрет
катания валенок.
Иосиф — район Москалевка. Харьков. Украина. Математическая школа, золотая медаль, интеллигентные родители. Два иностранных языка, спортивная секция. Неприлично начитан, сильно урбанизирован, русскую печь видел только на картинках.
Поистине бескрайни советские просторы. Ну где, скажите мне, и при каких обстоятельствах
эти люди могли встретиться?! Правильно, только в необъятных рядах Советской армии!
Она защищала отечество, можно сказать, не выходя из дома. Каких-то сто пятьдесят
километров от вышеупомянутой рубленки. Ему родина доверила нести службу там же. Поезд
ехал четверо суток. Когда новобранцы услышали про Новосибирск, сильно обрадовались, что
везут не на Чукотку.
Сверхсекретные ракетные войска. Она — связист. Он — наводчик-оператор.
Армейско-родительские истории я слышала тысячу раз, я их обожаю, многие знаю наизусть.
И все-таки на этот раз хочу подробностей.
(Поправка, редактор хочет.)
Беру карандаш, бумагу. Развожу родителей по углам. Маму на кухню, ее пытаю первой.
— Ма, а какое платье на тебе было, когда вы в первый раз танцевали?
— Ты с ума сошла! Сорок лет прошло! Я не помню!
(Это такое словосочетание-паразит, оно неизменно следует после каждого моего вопроса.)
