Но особенно Фрейда удручало то, что он не может подарить своей невесте приличный подарок, кроме каких-то безделушек, поэтому его визиты в дом Бернайсов были такими редкими. Одно из его сновидений, которое никогда не осуществилось, состояло в том, что однажды он сможет подарить Марте золотой браслет в виде змейки. Это сновидение имело место в 1882 году, и о нем есть много упоминаний. В начале 1885 года, когда Фрейд подавал прошение о присвоении ему звания доцента, он действительно надеялся на это и уверял Марту, что жены всех доцентов носят золотые браслеты в виде змейки, дабы отличаться от других дам. В 1885 году в Гамбурге он действительно подарил ей такой, правда, не золотой, а серебряный браслет.
Не менее его беспокоила и его собственная семья. Его отцу, который никогда не был предприимчивым и удачливым человеком, было уже под семьдесят, и он часто впадал в состояние детства. Естественно, он давно уже ничего не зарабатывал, и трудно сказать, на какие средства существовала семья. Домом заправляли шесть женщин, и, когда в конце 1884 года Эммануил попытался навести в доме некоторый порядок, Фрейд отнесся к этому скептически, считая, что этого хватит ненадолго. Довольно любопытно, что Фрейд упоминает о своей матери лишь в связи с тем, что она очень любила жаловаться и что она страдала тяжелой формой туберкулеза. Болезнь матери не давала Фрейду покоя. Например, в 1884 году он писал, что все дети стараются продлить ее жизнь хоть на немного. (Фрейд был бы весьма удивлен, если бы тогда узнал, что она проживет еще почти полвека, будучи здоровой в преклонном возрасте.) Он делал для нее все, что мог; например, когда выдавалось жаркое лето, старался вывезти ее из Вены. Но часто у него не было ни гроша, чтобы помочь своей матери и семье. В такие моменты он старался не бывать в родительском доме, чтобы не видеть ужасную нищету, больную мать и истощенных сестер. Однажды он рассказывал, что, будучи в гостях, не мог есть жареное мясо, зная, как голодны его сестры. (Было время, когда большая семья Фрейд существовала на один гульден в день.)
Собственный заработок Фрейда в эти годы был весьма скудным. Начнем с того, что с апреля 1883 года Фрейд находился на больничном содержании. Ему были предоставлены комната и жалованье, столь же скудное, сколь было разве что у фонарщика. Впоследствии оно повысилось до 30 гульденов в месяц — меньше половины той суммы, которая уходила у него на питание. Довольно долго дневной рацион Фрейда составляла тарелка телятины, стоившая 60 крейцеров (6 пенсов); вечерний — солонина и сыр, стоившие 36 крейцеров. Одно время он пытался экономить время и деньги, готовя для себя сам, или, точнее будет сказать, вообще не готовя. Он купил кофеварку, а также запасся ветчиной, хлебом и сыром.
Сотрудничество в одном медицинском периодическом журнале приносило ему 20 гульденов в квартал. Однажды ему заплатили 15 гульденов за установку какой-то научной аппаратуры. На протяжении всех четырех лет работы в больнице у Фрейда были частные пациенты, что дозволялось в то время. В первые два года они присылались друзьями, в основном Брейером, но в июле 1884 года Фрейд гордо объявил, что принял первого пациента, который пришел к нему со стороны из-за «лечебных» свойств кокаина. Он заплатил Фрейду 2 гульдена. Нормальным дневным заработком Фрейд считал 3 гульдена (около 5 шиллингов), но для того, чтобы их заработать, иногда приходилось побегать по всей Вене. Однажды, после долгого лечения какого-то пациента, ему заплатили 55 гульденов. Фрейд сказал, что задолжал всю эту сумму, но что он не настолько глуп, чтобы отдать ее за долги; что у него есть более насущные нужды.
Еще одним источником дохода являлись его ученики, присылаемые в основном Фляйшлем. Репетиторством Фрейд начал заниматься с лета 1884 года, получая 3 гульдена за час. Одно время Фрейду приходилось вставать в пять часов утра, чтобы успеть дать урок перед завтраком и, таким образом, иметь больше времени для своей работы. Более прибыльными были демонстрационные лекции, которые он начал проводить в ноябре 1884 года. Обычно эти лекции читались для врачей-американцев, обучавшихся в Вене (некоторые лекции читались на английском, первая была прочитана 3 февраля 1885 года). Фрейд читал лекции по разным курсам, большей частью по клинической неврологии, но один курс был по медицинскому применению электричества. Как правило, на лекциях присутствовали от шести до десяти человек (максимальный допускаемый Фрейдом предел). Каждый курс состоял из 25 лекций и длился пять недель; он приносил ему значительную сумму в 200 гульденов. К сожалению, этот выгодный источник дохода был недолгим — всего три месяца. Но в 1886 году за перевод книги Шарко Фрейд получил 290 гульденов.
Однако всего этого было недостаточно, чтобы привести в порядок его бюджет, поэтому ему регулярно приходилось занимать деньги у друзей. Часто выручал его старый преподаватель гимназии Хаммершлаг, который сам был не намного богаче Фрейда, существуя на маленькую пенсию. «Во время моих студенческих лет он часто и без какой-либо просьбы с моей стороны помогал мне выйти из затруднений, когда я был в крайне тяжелом экономическом положении. Вначале мне было очень стыдно, но после того, как он и Брейер уговорили меня быть менее щепетильным, я сдался и согласился брать у них взаймы без каких-либо личных обязательств с моей стороны». Когда однажды Хаммершлаг получил в подарок 50 гульденов, он отдал их Фрейду, который, в свою очередь, передал большую часть этой суммы своей семье.
Однако Брейер оставался главным «кредитором» Фрейда. В течение долгого времени он практически ежемесячно помогал ему. По всей видимости, это началось в последний год работы Фрейда в Институте Брюкке, незадолго до его помолвки. В «Толковании сновидений» Фрейда есть ссылка на друга, без сомнения, на Брейера, который помогал ему в течение четырех или пяти лет[57]. Последний раз он заплатил за Фрейда его долг в феврале 1886 года. Во всяком случае, к маю 1884 года долги Фрейда достигли 1000 гульденов. По поводу этого Фрейд заметил следующее: «Мое уважение к себе возрастает при виде того, как много я стою другому». К ноябрю эта сумма увеличилась еще на 300 гульденов, а к июлю следующего года достигла уже 1500 гульденов. Фрейду никак не удавалось погасить хотя бы часть своих долгов. Много лет спустя Фрейд вспоминал, что его долги тогда достигли суммы в 2300 гульденов. До тех пор пока он находился в хороших отношениях с Брейером (долгие годы их отношения оставались превосходными), долг не особенно тяготил его, но после его разрыва с Брейером в 90-х годах Фрейд весьма болезненно воспринимал свою финансовую зависимость от бывшего друга. Брейер всегда успокаивал его на этот счет. Фрейд упоминает, что, еще будучи в хороших отношениях с Брейером, неоднократно говорил ему, что теряет к себе уважение, принимая деньги. Но Брейер настаивал, чтобы Фрейд брал эти деньги, не просто потому, что он может себе позволить такую щедрость, а так как Фрейду следует осознавать свою ценность в мире. Тем не менее чувствительная натура Фрейда не могла не ощущать некоторой боли по поводу этой ситуации. Однажды он написал: «Вероятно, Брейер считает эти займы уже чем-то постоянным, против чего я всегда возражаю». Его стремление к независимости, в том числе и экономической, было постоянным и очень сильным.
Фляйшль также помогал ему чем мог. Летом 1884 года он сказал Фрейду, что тот без какой-либо тени смущения должен брать у него взаймы столько, сколько ему требуется, и спросил, почему он одалживает деньги лишь у Брейера. «Внутри маленького и избранного круга мужчин, которые находятся друг с другом в согласии по наиболее важным вещам, для одного из его членов было бы столь же неправильно иметь мнение, отличное от мнения других, как и не хотеть принять любую возможную помощь». После этого Фрейд несколько раз занимал у него деньги. Провожая Фрейда в Париж, Фляйшль сказал ему, чтобы тот обязательно ему написал, если будет нуждаться. Фляйшль умер прежде, чем Фрейд смог вернуть ему свой долг.
