Проработав под руководством Нотнагеля до конца апреля, он 1 мая 1883 года переходит в психиатрическое отделение доктора Мейнерта, где сразу же получает должность младшего врача и жилье при больнице.
Оставив первый раз в своей жизни родной дом (не считая отъездов на каникулы и стажировки), он переезжает жить в больницу.
Его новый руководитель Теодор Мейнерт обладал не меньшей известностью в своей области, чем Брюкке в своей, поэтому Фрейд смотрел на него с таким же уважением и благоговением, как на Брюкке. Лекции Мейнерта были единственными лекциями по медицине, которые вызывали у него еще в студенческие годы интерес. В одной из своих работ Фрейд говорит о нем как о своем учителе: «Знаменитый Мейнерт, по стопам которого я последовал». Он всегда вспоминал о нем как о наиболее выдающемся гении, которого когда-либо встречал.
Фрейд разделял общее мнение о том, что Мейнерт был величайшим анатомом своего времени, но, по его собственной оценке, посредственным психиатром. Тем не менее именно при изучении расстройства, названного «аменция Мейнерта» (острый галлюцинаторный психоз), он получил яркое представление о механизме выполнения желаний, что весьма помогло ему в более поздних исследованиях бессознательного.
Фрейд работал под руководством Мейнерта в течение пяти месяцев, два месяца в мужском отделении, а затем три — в женском. Это давало ему хороший запас практических знаний по психиатрии. В письмах того времени он с восторгом отзывался о Мейнерте как о личности, «стимулирующей его больше, чем толпа друзей». Это была тяжелая работа, требовавшая ежедневной семичасовой отдачи всех сил. Однако этого времени не хватало для полного овладения профессией. Фрейд занимается дополнительно, самостоятельно штудируя труды Эскироля, Мореля и других известных ученых, но все больше и больше убеждается, как мало известно в этой области.
Месяцы работы в психиатрическом отделении принесли Фрейду большое удовлетворение. Фрейд однажды упомянул, что у него в то время появилось много хороших друзей среди врачей, живущих при больнице, и добавил: «Поэтому не может быть чтобы я был абсолютно непереносимой личностью». Фрейд пользовался большим уважением среди своих коллег, о чем свидетельствует хотя бы следующий случай. Однажды объединение младших врачей постановило заявить протест властям по поводу ужасающего состояния помещений Патологического института. Своим представителем врачи выбрали Фрейда.
1 октября 1883 года Фрейд перешел в отделение дерматологии. В больнице было два таких отделения: одно инфекционное, второе венерическое. Внимание Фрейда привлекало как раз второе из-за связи между заболеванием сифилисом и различными болезнями нервной системы. У него было много времени для работы в лаборатории, так как обход палат заканчивался в десять утра и происходил лишь дважды в неделю. Тем не менее его исследовательская работа затруднялась тем, что Фрейд не имел доступа в женские палаты.
Однообразная жизнь, которую Фрейд вел в этот период, лишь изредка скрашивалась свиданиями с Мартой у него дома. Но вскоре Марта уехала в Вандсбек, расположенный в окрестностях Гамбурга, а Фрейд вынужден был перебраться в другую комнату при той же больнице. Он регулярно пишет Марте, знакомя ее со всеми деталями своей жизни. В одном из писем к ней он описывает свое новое жилище и просит ее вышить на двух]сусках материи следующие слова: «Travailler sans raisonner»[36] (переделанное из «Кандида») и «En cos de doute abstiens tol»[37](из святого Августина). Фрейд повесил эти слова над своим рабочим столом. (Тремя годами позже, когда Фрейд начинал свою частную практику, он попросил ее вышить третье изречение, на этот раз им была выбрана одна из любимых поговорок Шарко: «Ilfaut avoir lafoi»[38].)
В конце 1883 года Фрейд вновь переезжает, добившись разрешения на занятие двух комнат.
Желание Фрейда как можно лучше и разностороннее подготовиться к будущей частной практике заставляет его 1 января 1884 года перейти в отделение нервных болезней. Возглавлял тогда это отделение Франц Шольц — человек, жадность и ограниченность которого не знали границ. Он экономил на всем: на питании (пациенты в буквальном смысле слова голодали); на лекарствах (больным назначались только самые дешевые препараты); на освещении (с наступлением сумерек врачи совершали обходы и даже проводили срочные операции при свете фонаря); даже на уборке палат (производимое время от времени их подметание поднимало целое облако пыли). От так называемых «сложных» больных Шольц предпочитал избавляться. Лечебный процесс его мало интересовал, таким образом, у врачей практически были развязаны руки для экспериментирования.
Фрейд был глубоко потрясен всем увиденным, но из отделения не ушел. Он совмещает врачебную деятельность с научной работой, выкраивая два часа в день на лабораторные исследования. В июле Фрейд получает разрешение на месячный отпуск, который он решает провести с Мартой. Но за три для до его отъезда приходит известие, что в соседней с Австрией Черногории вспыхнула эпидемия холеры. Правительство этой страны обратилось к Австрии с просьбой обеспечить медицинский контроль на границе, дабы избежать распространения заболевания. К большому огорчению Фрейда, двое его коллег, старший врач Йозеф Поллак и младший врач Мориц Ульман, вызвались добровольцами, и он остался единственным врачом в отделении. Его руководитель Шольц уже отправился в двухмесячный отпуск. Первым побуждением Фрейда было вообще уйти из больницы, уехать к Марте в Вандсбек, а затем попытать счастья где-либо в качестве практикующего врача. Но более трезвые размышления, подкрепленные успокаивающим влиянием его друзей Фляйшля и Брейера, возобладали, и он принял решение остаться. Двое новых младших врачей перешли в его подчинение, а сам Фрейд временно занял должность Шольца (скакнув, таким образом, сразу через две должностные ступени). Когда Марта попросила его объяснить значение этой должности, он кратко ответил: «Это значит, что начальник больницы разрешает тебе сидеть в его присутствии». Он вступил в новую должность 15 июля и занимал ее шесть недель.
Фрейд теперь целиком отвечал за 106 пациентов. В его подчинении находились десять медицинских сестер, два младших врача и один аспирант — доктор Штейгенбергер (бывший соперник Фрейда и преданный почитатель Марты, а теперь его верный друг и коллега). Хотя Фрейд и ворчал: «Руководить так трудно», ему нравилось занимать столь ответственную должность. Позже он вспоминал: «В эти недели я действительно стал врачом».
По возвращении Шольц упрекнул Фрейда за расточительность, но смягчился, увидев представленный ему Фрейдом отчет о проделанной работе. Однако отношения между ними были натянутыми. Фрейд ненавидел низость и не всегда умел скрывать это. 1 сентября он наконец получил свой отпуск и отправился в Вандсбек.
Весной 1885 года Фрейд получает разрешение на чтение лекций по невропатологии («на основании своих гистологических и клинических публикаций»). Он делает все возможное для того, чтобы получить звание приват-доцента (столь значительное в Австрии и Германии, но не имеющее аналога в американских или английских медицинских колледжах). Хотя приват-доцент не имел прав на посещение заседаний профессуры факультета, не получал оплаты за звание, но обладал привилегией на чтение курса лекций, как правило, по дисциплинам, находящимся вне обычного расписания. Это звание являлось не только необходимой ступенью для дальнейшего продвижения, но и подтверждением известного научного уровня его обладателя. Получить это звание весьма трудно, поэтому «счастливчик» сразу же попадал в группу избранных.
Стремление Фрейда получить это звание вполне объяснимо. Во-первых, оно значительно повысило бы его профессиональное положение и, во-вторых, поправило бы его финансовые дела, что позволило бы наконец жениться на Марте. Еще в 1883 году он пытался представить на рассмотрение комиссии диссертацию, основанную на исследованиях и публикациях прошлых лет, однако Фрейду было предложено представить диссертацию, посвященную анатомическим исследованиям спинного мозга. Фрейд с рвением принялся за работу, однако вскоре испытал сильное искушение сменить род деятельности. Дело в том, что ему было предложено присматривать за одним богатым психотическим пациентом, которому предположительно оставалось жить не более десяти месяцев (вероятно, случай общего паралича). За это время Фрейд заработал бы 3000 гульденов (240 фунтов), что означало, что он смог бы жениться на год раньше, чем предполагал. Однако это также означало навсегда покинуть больницу и оставить попытки достичь более высокого положения. Он не колебался в своем выборе, несмотря на испытываемое нетерпение относительно надолго затянувшейся помолвки, и продолжил работу. Одно время он подрабатывал чтением лекций (хотя из-за отсутствия звания законного права на это не имел), но более старший коллега сменил его в этом деле. Поэтому Фрейду так не терпелось стать приват-доцентом. Однако необходимые анатомические исследования еще не были завершены. Тем не менее, заручившись поддержкой Брейера, Фрейд обратился к Нотнагелю, чтобы узнать его мнение о возможности получения звания приват-доцента без конечных результатов анатомической работы. Великий ученый был весьма любезен и выразил уверенность в том, что Фрейда ожидает успех. Он уверил Фрейда, что будет присутствовать на решающем заседании комиссии и что обладает достаточным влиянием для положительного решения данного вопроса, какой бы ни была оппозиция. Ободренный таким образом, Фрейд подал прошение 21 января 1885 года.
