В летописях есть, например, такое. К одному сибариту пришел сосед и пожаловался:

– Твой петух мешает мне спать.

– А мне мешает твоя жена. К ней приходит очень много молодых музыкантов. Между прочим, они приходят поодиночке и без инструментов.

– Врешь!

– Не вру.

– Ты враг республики!

– Сам дурак.

Они схлестнулись и даже побили друг другу морды. А ночью запылали сразу оба их дома. Сгорели и жена, и петух.

– Ай, ай, ай, до чего докатились! Этак весь город можно спалить, – испугались сибариты.

Они собрались на форуме и постановили: «Истребить всех петухов».

Жен не тронули – на форум пришло много музыкантов.

Удивительно, как историки охочи собирать высказывания знаменитых людей! За каждым так и ходят табунком.

Гай Юлий Цезарь с младых ногтей запомнил две вещи: совесть и политика несовместимы, и еще – прежде чем сказать, оглянись, записывает ли кто.

В Древнем Риме был хороший демократический обычай. Каждый кандидат на выборную должность устанавливал на улицах столики, а на них клал пачки денег. Подходили, брали и бежали голосовать «за». Еще устраивали для избирателей пиры, выкладывали жареных быков, ставили блюда – рыбы, набитые яблоками, птичьи языки в гранатовом соку. Мечта!

Но для всего этого нужны были деньги. Деньги проще всего было добывать в провинции. Цезарь добился назначения наместником в Испанию. Когда кто-то сказал: «Как же так? Такая глушь!», он ответил:

– Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме.

Историки поняли: за этим человеком надо записывать.

После Испании были Галлия и Британия. Деньги – налоги и взятки – сами так и плыли в карман. Подсчитав свои деньги и легионы, Цезарь понял, что теперь перед ним не устоит и сам Рим. Перепуганный сенат провозгласил его пожизненным диктатором.

Теперь каждое его слово ценилось на вес золота.

– Ну, как там, он еще ничего не сказал? – волновались летописцы, с утра заглядывая в окна диктаторской опочивальни.

– Молчит, чешет ногу.

– Жаль.

Ждать пришлось недолго. Во время одного из походов победа досталась Цезарю так легко, что он, отвечая на вопросы корреспондентов, пожал плечами и сказал:

Монета Юлия Цезаря

– Пришел, увидел, победил.

Сколько он за год всего положил народу, полководец умолчал. Не сказал и про то, что огромной армии надо платить, а платить уже нечем.

Тогда замыслился грандиозный поход: через Анатолию в Персию, оттуда кружным путем через Скифию и Германию домой. Через весь мир. Заодно захотелось объявить себя монархом. Корона на голове! Разве плохо?

Все дороги ведут в Рим

– Ведь надо же, как мы его просмотрели! – удивлялись сенаторы. – С народом заигрывал, кричал – я демократ! Такой послушный был, столько вражеских племен вырезал и вот тебе на! Полстраны уведет в поход. Погубит, аспид, республику. Надо его убить!

Штандарты римских легионов

Среди заговорщиков особенно активным был однокашник Юлия, Брут. Когда Цезарь вошел в сенат, его быстренько окружили. Среди странно возбужденных народных избранников Цезарь заметил и своего друга.

– И ты, Брут? – начал было Гай Юлий.

Может, он хотел пошутить: «И ты со мной в поход? В Германии холодно, захвати шубу». Но он не договорил: заговорщики выхватили мечи, диктатор упал.

Меч предателя Брута

Политики до сих пор не устают повторять:

– И ты, Брут…

Это в том смысле, что они всегда готовы предать друг друга.

Говорят, что римский полководец Муций Сцевола очень страдал от того, что его полкам интенданты выдавали еду и оружие с большим опозданием.

Тогда он пришел к главному интенданту и сказал:

– Почему мои солдаты еще не получили хлеб и дротики?

Главный интендант читал роман Апулея «Золотой осел». Он посмотрел на Муция маслеными глазами и улыбнулся. Не исключена возможность, что он еще и улыбался от мысли: «Сейчас я тебя помурыжу. Быстрый какой! Так я тебе и выдал. Нет, ты ко мне найди подход, пришли подарочек, а я посмотрю, что ты там прислал…»

Но полководец оказался с характером. Он положил руку на жаровню, где тлели угли. От руки пошел дым.

Обмундирование римской армии

– Батюшки, ну что за люди эти Сцеволы! – испугался интендант. – Выдайте ему хлеб и оружие. Пусть катится!

Так в далекие времена снабжались воинские части.

Впрочем, большинство историков этот приземленный вариант отвергают. Им подавай что нибудь героическое. Они рассказывают, что Муций был всего лишь юношей, который пытался убить царя этрусков Парсену. Когда его схватили, он, чтобы показать, с каким народом те имеют дело, положил руку на огонь.

– Это же надо, что за люди – римляне. С такими лучше не воевать! – решили этруски.

Легионеры из римской воинской части

Во всяком случае этот поступок произвел сильное впечатление на потомков. Появились люди, которые стали говорить:

– Да я лучше сожгу себе руку, чем соглашусь!

В наши дни желающих жечь себе руки поубавилось. Больше пишут доносы или записки: «Находясь в стесненных обстоятельствах прошу выделить мне четырехкомнатную квартиру… Или – машину».

Врет. Квартира есть. Машина – тоже.

Император Калигула был человеком молодым и вздорным. Больше всего его взволновали возможности, которые открылись, когда он получил власть над Римом.

– Ну что это за короткие вечерние представления? – возмутился он, побывав в цирке. – Что мы, нищие? Государство не обеднеет! – И он приказал давать представления в цирках с утра до вечера, а потом и круглую ночь.

– Так темно ночью, ваше императорское… – пытались урезонить его приближенные. – Народ расходиться будет, не ровен час ноги поломают, у нас на улицах канав сами знаете сколько.

Вечернее представление в римском цирке

– Зажечь факелы, и чтобы освещали весь город до утра. Да расставить в цирке людей, швырять в народ монеты. Мешки на каждом углу с мукой… Кстати, что это некоторые сенаторы не очень радостно кричат при моем появлении?

– Они-с из знатных родов-с, их бабушки и дедушки еще во время Помпея и Цезаря…

– Наплевать мне на Цезаря. Как там на восточных границах, что делают даки?

– Лютуют. Каждый год нападают на наши крепости. Пленных убивают.

– Вот и хорошо.

Гордых сенаторов стали посылать на службу в Дакию. Многие не избежали смерти. В сенате крики при появлении императора сделались радостнее.

Но императору этого показалось мало.

– Ваше императорское, – докладывали советники. – Может, хватит представлений? Может, выделим малость на обустройство города? Ишь, как водопровод прохудился. Опять же канализация… того. Сами чувствуете, когда на носилках несут– приходится зажимать нос.

– И зажму. Суетесь куда не следует… Вот скажите лучше, как разговорчики среди патрициев, продолжаются?

– Увы!

– И про что они гутарят?