Мне хочется немного познакомить читателей с гамбургским варьете «Альказар». На фасаде этого здания красовалась светящаяся вывеска: «Сердце Гамбурга, бальный дом Альказар». Внутри был зрительный зал со сценой. По бокам его ярусами поднимались ложи с ресторанными столиками, около лож также стояли столики. Середина зала оставалась свободной. Спектакль начинался в десять часов вечера и заканчивался далеко за полночь. В перерывах между выступлениями артистов посетители танцевали под джаз. В этом варьете кроме цирковых артистов выступал еще ансамбль гёрлс, он состоял из молодых девушек с хорошими фигурами.
Что поразило нас в «Альказаре», так это спортивно-театральное представление на воде, которое мы увидели в один из вечеров вместо вульгарных гёрлс. Оказалось, что под центральной площадкой для танцев находится прекрасный бассейн с теплой водой.
Представление началось появлением на сцене двенадцати девушек в красивых купальных костюмах. К бассейну шла лестница, похожая на пароходный трап. Артистки, проделав несколько ритмичных танцевальных движений на сцене, ныряли в бассейн, где начиналось их основное выступление. Девушки ныряли с мостиков, плавали, перегоняя друг друга, образовывали звезды, цветы, зигзаги. Зрелище было красочным. На зеленоватой поверхности подсвеченной изнутри воды мелькали яркие фигурки девушек.
В «Альказаре» выступали многие мировые знаменитости, если только им это делать позволяла сцена. Кстати говоря, сцена в «Альказаре» была невелика, и некоторым артистам, в том числе и нам, приходилось выступать в центре зала.
Нам очень не нравилось выступать в ресторане, и, хотя номер проходил с успехом, я была рада окончанию работы в «Альказаре».
Впредь мы решили знакомиться с программой театра, в котором должны были выступать. Наше поведение было непонятно зарубежным актерам, их принцип обычно сводился к возможности максимально заработать.
В декабре 1929 года мы отправились на гастроли в Испанию. Это было зимой, когда в далекой, но близкой сердцу России стояли суровые морозы, а здесь мы даже не надевали пальто. Днем было тепло, светило солнце, и только к вечеру становилось немного прохладнее. В Испании самое неприятное время года январь и февраль, когда часто идут дожди; но о холоде, а тем более о морозах у испанцев очень смутное представление.
Вероятно, южный климат способствовал сердечности, с которой испанцы отнеслись к нам. Радушие к советским людям проявлялось во всем: спрашивали ли мы необходимую улицу или магазин, нас провожали прямо до места, покупали ли мы фрукты (а они были очень дешевы в Испании), нам пытались дать их бесплатно. В Барселоне часто до нашего слуха доносились слова «Ленин», «большевик» (так испанцы называли всех коммунистов). Когда же мы получали письма из России, у нас всегда просили марки, а уж если они были с портретом Ленина, мы не знали, кому их дать — так много было желающих получить их.
Наши гастроли в барселонском цирке «Олимпия» проходили в самый интересный период года. Многочисленные туристы съезжались посмотреть Всемирную выставку и побывать в цирке «Трокадеро», где проходил бой быков. В те годы бои быков устраивались редко, лишь в праздник Нового года. В это же время в Барселоне выступали Анна Павлова и Федор Иванович Шаляпин. Жаль, что мы их не видели, так как были заняты в цирке по вечерам.
Здание «Олимпии» мало отличалось от наших цирков, только сцена была для цирка очень велика. Многие артисты спускались на манеж со сцены. Конюшни, откуда выводили животных, находились справа от сцены. (Цирк в Иваново в этом отношении отчасти напоминает «Олимпию».)
Цирковые представления в «Олимпии» шли только часть сезона, а остальное время здесь было варьете. Да и цирковая программа во многом напоминала программу театра-варьете. Так, например, здесь выступала капелла, в репертуаре которой были народные песни и танцы. Анонсировался очередной номер так же, как в варьете: под звуки музыки на сцене появлялась девушка в костюме французского пажа, она держала перед собой дощечку с фамилией артиста.
Но были в «Олимпии» и чисто цирковые номера — акробаты на лошадях Фредиани, наездник-сальтоморталист на лошади Курто, отец которого еще до революции с успехом гастролировал в России. Выступали здесь три гимнастки, прыгавшие со штамбертов[8], находившихся на разной высоте, в бассейн, расположенный на манеже. Сначала девушки демонстрировали фигурные прыжки с относительно небольшой высоты. Последний прыжок объявлялся смертельным и исполнялся с высоты двенадцати метров. Зрители с замиранием сердца следили за артистками. Бассейн был невелик, но довольно глубок.
В этом же цирке выступал артист с номером «Клишник на трапеции». Клишниками в цирке называют артистов, демонстрирующих удивительное умение гнуться. В отличие от так называемых людей-каучук, которые гнутся назад, клишники гнутся вперед. Артист, взобравшись по веревочной лестнице на трапецию, подвешенную под куполом цирка, взявшись за нее руками, забрасывал ноги через спину так, что носки его ног цеплялись за углы трапеции, — получался трюк «лягушка». Вся последующая работа артиста на трапеции поражала оригинальностью: лежа на спине на перекладине трапеции, артист складывался, обхватывая руками концы своих ног, затем он ложился грудью на перекладину трапеции и балансировал с прогнутой спиной. Повиснув на трапеции на руках, артист раскачивался и поднимал ноги, касаясь носками головы, потом, прогнувшись через спину, забрасывал ноги, касаясь затылка пятками. Этот трюк повторялся несколько раз. Номер запомнился мне как своеобразное достижение в области гимнастики.
Единственными испанцами, участвовавшими в представлении, были клоуны братья Альбано. Альбано часто выступали в мюзик-холлах разных стран и прекрасно владели французским и немецким языками. Они копировали знаменитых клоунов Фрателлини — премьеров парижского цирка Медрано, но это было жалкое подражание.
Я не помню, что именно делали Альбано. Однажды посмотрев их выступление, я не захотела больше скучать. Надо сказать, что в детстве меня больше всего интересовали клоуны и животные. Я верила клоунам и искренне переживала их сценки; если клоун смеялся — радовалась и я, если же он рыдал — я плакала. Вот почему я не выносила фальши, наигрыша и грубости в клоунских сценках, от всего этого меня просто коробило.
Альбано, с моей точки зрения, были плохими клоунами, лишенными артистического дара. Они строили все свои номера на примитивных трюках, пощечинах, слезах, фонтаном льющихся из глаз, париках, встающих дыбом, разваливающихся стульях, ломающихся скрипках и т. д.
Заговорив о клоунаде, я не могу не вспомнить о впечатлении, оставленном в моей памяти трио Фрателлини. Эти клоуны на протяжении десятилетий пользовались большой известностью во многих странах, но главным образом во Франции.
Еще задолго до революции в России гастролировал Густав Фрателлини — отец знаменитых комиков: Поля, Франсуа и Альбера. Альбер родился в Москве в 1886 году. В течение одиннадцати лет семья Фрателлини гастролировала в русских цирках, преимущественно они выступали в цирках Саламонского и Чинизелли. Густав Фрателлини даже пытался сам открыть в России цирк, но это окончилось неудачей.
Пока дети были маленькими, Густав выступал с партнерами Никола и Карго. Однажды в Твери (ныне Калинин) партнеры покинули Фрателлини без всякого предупреждения. Семья оказалась в очень трудном положении. Директор цирка Безано посоветовал включить в программу четырех сыновей Густава, которые к тому времени были многому обучены.
Дебют мальчиков прошел хорошо. Они выступали в групповой клоунаде и до конца своих дней остались ей верны. Правда, на некоторое время братья разошлись: Луи стал выступать с Полем, Франсуа — с Альбером. В 1909 году во время гастролей в Варшаве Луи скончался, братья соединились вновь и создали трио, прославившееся во всем мире.
Когда мы познакомились с Фрателлини, это были уже пожилые люди: Полю было пятьдесят два года, Франсуа — пятьдесят, Альберу — сорок три. Фрателлини по происхождению итальянцы, но их обычно считают французами. Они очень любили Париж, считали его своей родиной, в этом городе у них были свои дома, у третье поколение Фрателлини получило образование в Париже.
