К Сал подлетел еще один крылатый кошмар…

На концах птичьих лап фурии и вместо когтей на перепончатых крыльях свисали длинные усы, похожие на хлысты. Они двигались и щелкали. Коснувшись какой-то маленькой птички, хлыст обвил ее тельце, и птица рухнула наземь.

Фурии, скользящие по воздуху на крыльях величиной с ковер, заверещали. В их воплях слышались какие-то слова. В ответ раздались людские крики.

Кто-то из деревенских отыскал лук и начал выпускать неуклюжие стрелы в страшных тварей. Другие принялись метать камни.

– Прекратите! – заорал кто-то из селян. – Их послали боги.

Лучник прокричал в ответ, что он думает о таких богах. А потом один из всадников, облаченный в белое и голубое, наклонился из седла и свалил его единственным ударом боевого топора на длинной рукояти – алебарды.

Кто-то ударил Джереми, и юноша упал. В голове помутилось. Ему показалась, что Мира бросилась к нему.

Девушка, которая называла себя Сал и которую Джереми боготворил, но так и не узнал, успела выкрикнуть несколько слов, прежде чем упала ничком, издала стон и умерла.

Джереми кинулся к ней, ухватил за плечи и перевернул лицом вверх. Ее глаза слепо глядели в небо. Когда парень понял, что Сал действительно мертва, он закричал от боли и отчаяния, изливая свое горе и ярость на окружающий мир.

Лужа у головы Сал была такой ярко-алой от лучей заходящего солнца, что казалась растекшейся кровью. Предмет, выпавший из рук девушки, плавал по воде. Джереми рефлекторно подхватил его и увидел, что это небольшой кожаный мешочек. Парень сообразил, что в последнюю минуту Сал хотела передать мешочек ему.

Потрясенный ее смертью, почти не слыша криков и стонов вокруг, Джереми сунул промокший от воды и крови мешочек за пазуху. И с удивлением почувствовал, что его содержимое явственно теплое и мягкое, оно шевельнулось и прижалось к его ребрам.

Он помнил, что должен что-то сделать. Но что? Джереми едва соображал. Мир вокруг замедлился, и казалось, что спешить некуда. Сал сжимала в руке небольшой кинжал, а ножны от него остались висеть у нее на поясе. Клинок был не больше ладони Джереми, зато острый и прочный, с рукоятью из какого-то неизвестного черного дерева. Наверняка Сал хотела отдать ему и нож, так что, взглянув на прощание в глаза любимой, Джереми снял пояс с ножнами и забрал кинжал. Юноша отстраненно отметил, что его талия почти не отличалась объемом от талии девушки. Стоя на коленях у тела Сал, он застегнул пояс.

Летающие твари были глупы по сравнении с людьми, хотя и научены исполнять определенную работу. Они врывались в дома и выгоняли жителей наружу, чтобы как следует их рассмотреть. Найдя костер, они набросали в него веток, а потом подхватили импровизированные факелы лапами.

С тех пор, как Джереми покинул дом и направился к еще живой Сал, он не видел своих родных и не знал, что сталось с ними.

Встряхнувшись, парень начал искать пути к отступлению.

Он огляделся, потом поднялся и побежал. Впереди была река, и дорога к ней была свободна.

Рыбачьи лодки поселян были привязаны к небольшим причалам, остальные, требующие ремонта, лежали на берегу кверху килем. Несколько суденышек свободно дрейфовали у берега. Их хозяева либо были перебиты, либо убежали прочь от страха. Джереми увидел одного из рыбаков, барахтающегося в реке, а второй безжизненно распростерся у края воды.

Теперь дикие вопли испуганных и умирающих селян донеслись уже с виноградников на южном склоне холма.

И крики вооруженных всадников, похожие на азартные кличи охотников, натаскивающих гончих на диких зверей, и топот и рев верблюдов.

У начала длинной пристани, к которой были привязаны лодки, стоял пеший воин. Но он смотрел в другую сторону и, казалось, не заметил Джереми.

Юноша бросился в воду, даже не раздеваясь, и поплыл к дальнему концу причала. Он углядел там одно из каноэ, которое не было вытянуто на берег для просушки.

Что-то плеснуло позади, он понял, что ему вслед пустили стрелу, хотя и не попали.

Даже под водой Джереми чувствовал загадочное сокровище, которое грело его кожу. Оно было таким же теплым, как ладони Сал.

Вынырнув на поверхность воды, чтобы глотнуть воздуха и посмотреть, далеко ли до каноэ, Джереми вскрикнул от боли и страха – его правое плечо ожег длинный хлыст фурии.

Выдохнув какие-то полузабытые молитвы, Джереми сочинил еще несколько, пока нырял и плыл под водой, отчаянно пытаясь уйти от погони.

Двигаясь вслепую под водой, он едва не проплыл мимо последних лодок, но вовремя заметил свою ошибку. Он снова вынырнул и наконец ухватился за борт каноэ. Сердце радостно заколотилось, когда он увидел, что весло было оставлено в лодке, под сиденьем. Спеша, юноша залез в каноэ и трясущимися пальцами развязал узел веревки, которая удерживала судно у причала.

Выпрыгнув на пристань, он оттолкнул каноэ и снова вскочил в лодку. Ударился о сиденье и чуть не опрокинул суденышко, но потом оно выровнялось, и Джереми сел и изо всех сил заработал веслом.

Одно мгновение ему казалось, что ушел он чисто, но вдруг в вечернем небе возникла фурия, спикировала и снова напала на него. Два тяжелых удара хлыстами показались ему прикосновениями раскаленного докрасна железа – сперва по левой, а потом по правой ноге. Юноша не выдержал и закричал. Он вскочил, но не удержался на поврежденных ногах и полетел в воду. Сомкнувшаяся вода защитила его от нападения твари, так что он задержал дыхание и постарался оставаться под водой так долго, как смог. Вынырнув снова, парень оказался у борта лодки. Он начал толкать суденышко вниз по реке, отчаянно работал ногами и каждую секунду ожидал нового нападения, но ничего не произошло. Тварь унеслась прочь, когда он свалился в воду.

Джереми отплыл несколько сот ярдов вниз по реке, прежде чем решился взобраться обратно в лодку, и обнаружил, к собственному огорчению, что весло пропало.

Потом снова воспрял духом. Весло плыло невдалеке, оно темнело на сверкающей реке, в которой отражался закат. Джереми подгреб руками и выловил весло из воды.

С каждым движением раны начинали гореть и саднить, и боль утихала лишь немного, когда юноша пытался сидеть смирно. Все его чувства вопили, что он истекает кровью и может умереть. Но разум твердил, что Сал была изранена еще сильнее и все же не изошла кровью.

Страх гнал Джереми вперед, заставляя презреть боль.

Постепенно сгущались сумерки, но медленно, слишком медленно. До полной темноты было еще ой как далеко. В отчаянии парень пытался вспомнить какую-нибудь молитву, обращенную непосредственно к ночи. Как же звали эту богиню – Никт или Нок? Кажется, он слышал ее имя несколько раз, еще в далеком детстве. Но имя это не внушало Джереми ни надежды, ни уверенности.

Обогнуть небольшие островки и длинную песчаную косу, расположение которых он знал из рассказов селян, оказалось просто. Но, выплыв на излучину реки, в полумиле от Изюмщиков, Джереми оказался в совершенно незнакомой местности.

Он продолжал равномерно грести, от страха не обращая внимания на боль в ногах и плече. К счастью, в детстве он много ходил на каноэ и знал, как с ним управляться. Еще ему повезло, что реку подпитывали горные ручьи и течение было достаточно быстрым.

Когда наступила тьма, оказалось, что Джереми трудно, почти невозможно оценивать расстояния. Лунный свет, пришедший бы на помощь любому человеку с нормальным зрением, близорукому юноше только мешал, превращая окружающий пейзаж в какие-то таинственные и волшебные края.

С одной стороны, судьба улыбалась парню – он сумел спастись и стащил каноэ, а не какую-нибудь неповоротливую рыбачью лодку. Это верткое суденышко плыло резвее и легче, и управлять можно было одним-единственным веслом. Шлюпку он так легко не увел бы, будь у него даже два нормальных весла.