Как-то раз путники устроили привал в небольшой долине у подножия холмов и расположились там на ночлег. Джереми в свою очередь сидел на страже, пока его спутники крепко спали, — и вдруг парень почувствовал, что рядом есть кто-то еще. Джереми резко обернулся.
И увидел Карлотту. Она была одета в то самое платье, в котором Джереми видел ее в последний раз — когда Арнобий прогнал ее прочь. Карлотта стояла и улыбалась как ни в чем не бывало.
От того, что Карлотта была здесь, такая спокойная и безмятежная, у Джереми мороз пробежал по коже. Потому что никаким естественным образом она просто не могла оказаться сейчас у подножия Горы.
Глаза Карлотты оставались холодными, но она помахала парню рукой в знак дружеского приветствия. — Ты как будто удивлен, Джерри? Не ожидал меня здесь увидеть? — Ты и сама знаешь, что нет. И… Да, просто удивительно… насколько ты изменилась, — левым глазом юноша видел многоцветную ауру, которая окружала фигуру Карлотты, — такую же яркую, как у Таната, но не настолько пугающую. На ногах у девушки были какие-то странные красные сандалии, — они светились даже ярче, чем все остальное. — Давай лучше сперва поговорим о тебе, Джерри. Ты здорово подрос с тех пор, как мы с тобой расстались! — Правда? Ну, может, и так. — Новая одежда, которая досталась юноше, тоже понемногу начинала становиться тесной.
Карлотта протянула руку и бесцеремонно потрепала его по щеке. — А усы все еще не выросли… — Признаться, я вообще не собираюсь их отращивать. — Ну да, конечно. И что в этих усах хорошего? Так и ходи без усов — ты ведь теперь у нас будешь вечно молодым, да? — О чем это ты? — О том. Я теперь тебя лучше понимаю, Джереми… если только тебя все еще можно так называть. Знаешь, у меня ведь тоже в голове сидит богиня, и я смотрю на тебя ее глазами. — А я вижу тебя глазами Аполлона… В тебе — Трикстер, верно? — Сияние в глазах Карлотты было подобно свету, пробивающемуся из дома в сумерках, когда видно, что свечи внутри горят, даже если окна и двери плотно закрыты. — А я всегда представлял себе Трикстера мужчиной… Во всяком случае, так о нем рассказывалось в детских сказках. — Ну а на самом деле она — женщина, по крайней мере, сейчас, когда мы с ней живем в одном теле. А чем там она была раньше, — не знаю.
В памяти Захватчика, которая быстро и легко раскрылась перед Джереми, не нашлось никаких особых обстоятельств, по которым Трикстер, или Аполлон, или любое другое божество обязательно должны были бы являться в облике мужчины.
Джереми огляделся. Арнобий, Кати и Ферранте крепко спали, так что можно было считать, что сейчас они с Карлоттой совсем одни в этом уголке леса. Карлотта как будто прочитала его мысли. — Я усыпила их. Конечно, Аполлон мог бы их пробудить, — если бы захотел. Джереми только покачал головой. — Выходит, ты и Трикстер… Может, ты мне расскажешь? Я имею в виду… о том, как это случилось? — Может, я только за этим сюда и пришла. Мне до смерти хотелось кому-нибудь обо всем рассказать. Ну, давай садись вот здесь, рядом со мной, — одним движением руки она разровняла поверхность лежавшего неподалеку бревна, сгладила выступающие обломки сучков, убрала грубую, шершавую кору. Да что там — она изменила даже саму форму бревна, превратив его в подобие скамейки с гладкой поверхностью. Богиня села на эту лавку, Джереми тоже присел рядом с ней, но не слишком близко — так, чтобы их тела не соприкасались. Юноша сказал: — Ты переместила окно в комнатах ученого… Карлотта резко рассмеялась. — Для Трикстера такие штучки — просто детская забава! Ручаюсь, это произвело на него впечатление. — Он совсем растерялся. — Как обычно! Какое-то время они просто смотрели друг на друга и молчали, перебирая в памяти общие воспоминания. Потом Джереми заговорил: — Ты хотела рассказать, как… — он не договорил, только неопределенно повел рукой.
Карлотта запустила пальцы в свои густые светлые кудряшки. — Владыка Аполлон и сам может все рассказать, — если, конечно, захочет. По-моему, он может рассказать вообще все и обо всем. А что до меня, то все это началось в тот день, когда мы встретились — мы с тобой. Джереми углубился в воспоминания. — Я думал, может быть… Я видел, что ты прячешь маленькую коробочку, черную с белым… Да нет, ничего. Не важно, рассказывай дальше…
Карлотта легко соскочила с бревна и принялась расхаживать по полянке. Ее светлые брови изогнулись, лицо стало задумчивым. Джереми несколько растерялся при виде картин, которые возникали в его левом глазу, когда он смотрел на красные сандалии Карлотты. — Вообще-то все началось примерно за час до того, как ты появился у нас, — начала рассказывать девушка. — Наверное, именно из-за того, что ты пришел, у Арнобия и случился тот приступ, — хотя сам он об этом и не догадывается. Я тогда не знала, что он потерял сознание, потому что была в храме как раз тогда, когда это случилось. — А, тот его припадок… Рассказывай дальше.
В тот день Карлотта была на каменной пристани возле развалин храма. Она думала, что ее господин в полной безопасности, занимается своими обычными ритуалами и колдовскими заклинаниями в окружении полудюжины слуг, которые смогли бы оградить его от любых неприятностей. — Я говорила ему, что пойду прогуляюсь к храму, но он, кажется, меня не услышал. Что ж, ничего странного в этом не было. И я, конечно же, не собиралась там ничего исследовать сама, без него.
Карлотта вошла внутрь полуразрушенного храма, — нет, она ничего специально не выискивала, просто ходила там, смотрела по сторонам. Арнобий не собирался начинать никаких официальных исследований святилища до тех пор, пока полностью не завершит все долженствующие моления и заклинания. — Арнобий здорово разбирался во всяких заклинаниях и хорошо умел предугадывать, чего желают боги. Не знаю, сохранил ли он эти умения. — Он сильно изменился, — заметил Джереми. — Изменился, особенно за последние несколько дней. — В самом деле? — Эта новость не слишком заинтересовала Карлотту. — Я и не думала, что тот храм такой огромный, пока не зашла внутрь… Пожалуй, в нем запросто можно было бы заблудиться, — но мне было не страшно, потому что во многих местах снаружи пробивался дневной свет. И окна, и другие отверстия все были выше уровня глаз, но я точно могла определить, с какой стороны находится река, — с той стороны деревья росли в отдалении, и крон не было видно, а со всех других сторон они росли прямо среди развалин… Я переходила из одного зала в другой. Некоторые помещения там были совершенно немыслимой формы, было и несколько необычайно огромных залов. Стены покрывала роспись, столь же древняя, как и само здание, и многие рисунки казались мне очень и очень странными. А статуи… Мне не хотелось рассматривать их вблизи, потому что они меня пугали. Теперь я могу понять почему. Может быть, некоторых статуй я и сейчас бы испугалась, невзирая на то, что сама теперь стала… иной. Там было… Там было нечто такое… Сперва я решила, что это остатки какой-то мебели, но лотом увидела, что все деревянные части давным-давно сгнили, от них остались лишь трухлявые щепки. Все заросло лишайником и плесенью, и было покрыто толстым слоем пыли… В общем, если говорить короче, — в конце концов, я попала в такое место… Наверное, когда-то это было нечто вроде кладовой, но теперь дверь туда была приоткрыта. Внутри оказалось святилище какого-то божества. Алтарь, а под алтарем — сундук, и то и другое — из дерева и камня, покрытых причудливой резьбой. Мне показалось, что дверная ручка как будто сама потянулась к моей руке, словно приглашая открыть дверь и войти. И когда я таки открыла дверь, то увидела, что внутри что-то есть — и что-то очень важное. В это мгновение и я сама, и все вокруг меня вдруг изменилось, изменил ось навсегда… Карлотта замолчала, отстраненно глядя куда-то вдаль. — Там был Лик Трикстера? — спросил Джереми. Карлотта посмотрела на юношу и моргнула, приходя в себя. — Нет, что ты! — Нет? — удивился Джереми. — Нет, все это случилось позже, — это потом уже я нашла Лик, стала богиней… Понимаешь, это святилище в разрушенном храме на болотах, оно посвящалось Гермесу. — Карлотта замолчала и внимательно посмотрела на парня. — Но разве… Разве… Твой собственный бог еще не рассказал тебе об этом? — Я боюсь его о чем-нибудь спрашивать. И он мало что мне рассказывает. Он никогда не является по моей просьбе и ничего не говорит обычными словами. Наверное, он просто не воспринимает меня всерьез. Потому что я не в силах побороть страх… Я боюсь утонуть в его воспоминаниях. Боюсь, что он полностью поглотит меня.
