— В данном случае — нет. И я не хочу участвовать в затее, которая представляется мне низостью, — сказал Андре-Луи с силой.

Де Бац недовольно пожал плечами и отвернулся.

— Будь по твоему. В твоём участии нет никакой нужды. Машина пущена в ход. Остановить её у тебя не хватит сил. Можешь успокоить этим свою совесть. Остальное произойдёт само по себе.

Барон был прав. Больше того, пока друзья спорили, события уже развивались полным ходом. Юний, охваченный паникой, не собирался терять времени. И судьба, направленная де Бацем, к нему благоволила. В тот день после заседания Конвента Шабо отправился обедать к Фреям.

Леопольдина сидела за столом на своём обычном месте и вся пылала от смущения. Плотоядные, всё более и более откровенные взгляды Шабо совершенно лишили девушку аппетита. Всякий раз, когда депутат хватал её мягкую округлую руку и пожирал похотливыми глазами свою куропаточку, кожа Леопольдины покрывалась мурашками. За несколько дней до этого Эмманюэль, заметивший любовные поползновения экс-монаха, предложил брату не сажать Леопольдину за стол, когда приходит Шабо, и Юний был склонен согласиться. Но сегодня всё изменилось. Симптомы, которые прежде пугали Эмманюэля и вызывали досаду у Юния, теперь приветствовались.

Когда с едой было покончено и пресытившийся Шабо, расстегнув сальный редингот, непринуждённо откинулся на спинку стула, Юний открыл наступление. Леопольдина ушла по своим домашним делам, и трое мужчин остались одни. Эмманюэль нервничал и суетился; Юний, несмотря на внутреннюю тревогу, казался бесстрастным, словно восточный идол.

— У вас есть экономка, Шабо.

— Да уж, — подтвердил Шабо с отвращением.

— Она опасна. Вы должны от неё избавиться. Однажды она продаст вас. Эта женщина уже приходила ко мне, требовала денег — цену её молчания по поводу наших операций с корсарами. Это не та особа, которую следует держать при себе.

Шабо встревожился. Он выругался, непристойно и энергично. Эта баба — подлая шлюха, наглая и злобная. Не хватало только, чтобы она оказалась ещё и шантажисткой.

— Но что, в конце концов, я могу поделать? — заключил он жалобно.

— Вы можете выпроводить её вон, пока она ещё не в состоянии серьёзно скомпрометировать вас. Такая женщина недостойна находиться подле выдающегося патриота, вроде вас.

Шабо поскрёб лохматый затылок и кивнул.

— Всё это правильно. К несчастью, наши отношения зашли чересчур далеко. Вы, должно быть не заметили, но она скоро станет матерью.

Это заявление на мгновение выбило Юния из колеи. Но только на мгновение.

— Тем больше оснований от неё избавиться.

— Вы не поняли. Она утверждает, что отец будущего патриота — я.

— Это правда? — раздался дрожащий голос Эмманюэля.

Шабо набрал в лёгкие воздуха, надул щёки и с шумом выдохнул. Потом выразительно пожал плечами. Упрёки такого рода его ничуть не беспокоили.

— Похоже на то. Что пользы теперь рвать на себе волосы? Обычная человеческая слабость. Я никогда не годился для целибата.

— Вам следовало бы жениться, — сурово сказал Юний.

— Я уже подумывал об этом.

— Женитьба дала бы вам веские основания избавиться от этой косоглазой ведьмы. Не можете же вы держать жену и любовницу под одной крышей. Даже Бержер должна это понимать. Возможно, она будет не так мстительно настроена, как в случае если бы вы выставили её на улицу без всяких причин.

Шабо испугался.

— Но вы же сами сказали — она вас шантажирует. Ей всё известно об операции с корсарами. — Он вскочил, в волнении опрокинув стул. — Должно быть, Бог отвернулся от меня, раз я ввязался в такое опасное дело. Нужно было послать всех вас к дьяволу…

— Спокойней, друг мой, спокойней! — прикрикнул на депутата Юний. — Паника ещё никому не помогала. В конце концов, что она может поделать, ваша Бержер? Неужели ваше положение настолько шатко, что голословные обвинения мстительной женщины могут вас погубить? Где она возьмёт доказательства? Стоит вам только заявить, что она лжёт, и революционное правосудие доделает остальное. Немного твёрдости, мой друг, вот и всё, что вам требуется. Объясните ей подоходчивей, какие неприятности её ждут, если она вздумает донести на вас.

Шабо воспрянул духом.

— Ты прав, Юний. Патриота с моей репутацией, слугу Нации, творца революции не осудят на основании слов ревнивой мегеры. Если она посмеет открыть рот, чтобы оказать столь дурную услугу Франции, мне придётся выполнить свой долг и принести её в жертву на алтарь Свободы.

— Ты говоришь как истинный римлянин, — похвалил Юний. — В тебе есть настоящая сила духа, Шабо. Я горжусь твоей дружбой.

Простодушный экс-капуцин проглотил эту чудовищную лесть, не поморщившись. Он гордо вскинул голову и расправил плечи, наслаждаясь сознанием своего величия.

— Я последую твоему совету, Юний. Я женюсь.

— Друг мой! — Юний вскочил и заключил представителя в могучие объятия. — Друг мой! Я так надеялся на это, так этого желал! Теперь мы укрепим родственными узами то духовное братство, которое уже связывает нас, благодаря республиканским убеждениям. — В пылу радости Юний ещё крепче стиснул рыхлого Шабо, который уже начал задыхаться. — Друг мой! Брат мой! — он выпустил представителя и повернулся к младшему Фрею. — Обними его, Эмманюэль. Прижми его к сердцу, в которое ты давно уже его принял.

Долговязый Эмманюэль покорно подчинился. Шабо не хватало дыхания, теперь уже от изумления. Что-то за всем этим крылось, а он никак не мог взять в толк — что же.

— Наша маленькая Леопольдина будет счастлива, — восторгался Юний. — Просто счастлива!

— Леопольдина? — Шабо показалось, что он грезит.

Юний, склонив голову набок, лукаво-благодушно улыбнулся представителю.

— Миллионеры и дворяне просили руки моей сестры, и получили отказ. Да если бы и сам ci-devant герцог Шартрезский умолял о ней, он ничего не добился бы, будь он даже патриотом, а не проклятым аристократом. Если она не достанется тебе, Шабо, её не получит никто.

Изумление Шабо перешло в оцепенение.

— Но… но я… но у меня нет состояния… я…

Юний не дал ему договорить. Его могучий голос загремел в полную силу.

— Состояние? Если бы оно у тебя было, я не мог бы считать тебя безупречным патриотом, достойным моей сестры. Мы даём за ней хорошее приданое, Шабо. Двести тысяч ливров. С такими деньгами ей не придётся менять образ жизни, к которому мы её приучили. А в день свадьбы мы передадим ей эти апартаменты. Ты переедешь жить к ней. А мы с Эмманюэлем поселимся этажом выше. Таким образом всё устроится.

Глаза Шабо вылезли из орбит. Вот она, награда за добродетель! Наконец-то! Не зря он шёл тернистым путём долга. Не зря самоотверженно трудился на благо Франции и человечества. Его труды наконец получили должное вознаграждение. Двести тысяч ливров, прекрасный дом и маленькая куропаточка, такая пухленькая, нежная и кроткая.

Когда его потрясение прошло, и он сумел убедить себя, что всё это не сон, а самая настоящая действительность, Шабо едва не поддался порыву упасть на колени и возблагодарить оставленного Бога своей молодости. Но стойкий республиканский дух вовремя спас его от такой ереси, оскорбляющей недавно принятое божество Разума, которое правило Францией в просвещённый Век Свободы.

Если Шабо перспектива брака казалась сладким сном, то Леопольдина восприняла известие как ужаснейший из кошмаров.

Впервые в жизни девушка восстала против воли властного старшего брата. Она категорически заявила, что не выйдет за гражданина представителя, охарактеризовав его августейшую особу в таких выражениях, как противный, отвратительный, ненавистный. Он даже не чистоплотен! В нём нет ничего хорошего.

Спор вылился в ссору. Потом Леопольдина перешла от яростного сопротивления к мольбам и слезам. Она по-настоящему испугалась, когда поняла, сколь мало значат её желания.

Эмманюэль так растрогался, что разрыдался вместе с сестрой. Но жёсткого, словно суровый римлянин, Юния разжалобить было невозможно. Он знал о доброте и чувстве долга сестры и направил наступление в это слабое место её обороны. Он сказал ей правду. Семейное дело на грани краха. Этот брак — единственная возможность избежать разорения. Тогда хотя бы она, Леопольдина, будет считаться иностранкой, и они сумеют номинально, в качестве приданого перевести на её имя большую часть состояния. В действительности же по-прежнему будут распоряжаться им по доверенности.