После того, как Андроник был низвергнут, и на троне появилась новая династия, Венеция должна была вновь хлопотать о восстановлении своих прав и возмещении убытков. Ее послы появились в Константинополе с этой целью тотчас же, как только выяснилось, что положение Исаака Ангела на троне базилевсов упрочилось. Венецианские послы с большей степенью вероятности могли рассчитывать на успех своей миссии. Норманское нашествие, правда, было отражено и на этот раз без помощи Венеции, тем не менее новая династия должна была избегать всяких внешнеполитических осложнений, чтобы окончательно укрепиться на троне. Тем не менее жертвы, которых требовала Венеция, были настолько велики, что Исаак довольно долго колебался, согласившись, наконец, подтвердить хрисовулы своих предшественников, он медлил с разрешением вопроса об убытках.[1256] Но венецианцы знали, чем припугнуть неподатливого основателя новой династии. Перед ним несомненно была нарисована перспектива активизации венецианско — сицилийского союза, а воспоминания о разгроме Солуни были так еще свежи в памяти, что Исаак должен был положить конец своим колебаниям. Так венецианцы добились своей цели и от императора новой династии. В 1187 г. Исаак подтвердил хрисовулы своих предшественников и заключил с Венецией оборонительный союз, но только через два года, в 1189 г., было достигнуто соглашение о возмещении убытков.[1257]

Соглашение, о восстановлении прежних прав венецианских купцов на территории Византии и возобновлении союза Венеции с Восточной империей облечено было в форму обширных документов, где после подтверждения Исааком хрисовулов императора Алексея, Калоиоанна и Мануила с почти дословным их воспроизведением и с обычными указаниями на «заслуги» венецианцев перед империей, следует договор о союзе республики с империей.[1258] Трудно сказать, в какой степени этот договор был новинкой по сравнению с предшествующим временем: хрисовулы Алексея, Калоиоанна и Мануила таким или ему подобным договором не сопровождаются, но союз Венеции с Византией стоит и для того времени вне всякого сомнения. Возможно, что такого рода дополнительные соглашения существовали и тогда, но до нас не дошли.[1259] В февральском соглашении во всяком случае есть ряд подробностей, которые вытекали из международной политической ситуации данного момента.

Договор начинается с указания, что в нем речь идет о восстановлении «прежнего союза». Венеция брала на себя обязательство не присоединяться ни к какой стране, с которой Византия находилась бы в состоянии войны, равно как и самой воздерживаться от всякого причинения ей вреда и ущерба.[1260] Больше того, если бы какое-либо государство напало на византийские владения, то Венеция по просьбе императора должна оказать ему помощь: в шестимесячный срок со дня уведомления императором о необходимости такой помощи Венеция должна была выставить от 40 до 100 кораблей, издержки по снаряжению которых ложились, однако, на империю, но людей должна была поставить Венеция и не каких-либо, а «способных к войне», не моложе 20 и не старше 60 лет. Командование этим флотом могло быть поручено как венецианцу, так и греку, но венецианцы во всяком случае должны были ревностно служить делу империи.[1261] Если бы по миновании непосредственной надобности, т. е. по окончании похода, император пожелал сохранить флот на своей службе, то он должен был делать это за свой собственный счет.[1262] Все венецианцы, оказавшиеся на территории империи, подвергшейся вражескому нападению, обязаны принять личное участие в ее защите.[1263] Империя со своей стороны не должна нападать на союзников Венеции или страны, ей дружественные. Свои войска проводить через владения Венеции Византия имеет право в одном единственном случае, именно тогда, когда они предназначаются для действия против заведомых врагов Венеции. Для Венеции в условиях этого договора было, однако, одно затруднительное обстоятельство: в это время она стояла в дружественных отношениях с Западной империей и союзных — с Сицилийским королевством. Это знала и Византия, и, конечно, необходимо было внести в этот вопрос надлежащую ясность, — это должно было быть желанием обеих сторон. Вероятно не без продолжительных прений удалось подыскать нужную формулировку, — она могла быть, конечно, только компромиссом: договор терял для Венеции обязательную силу, если Византия втягивалась в войну с западным императором или королем сицилийским до истечения мирных договоров, существовавших между Венецией и этими государями. Такая формулировка не могла удовлетворить Византии, в особенности в той ее части, которая касалась Силиции, поэтому Византия настояла на добавлении: если, однако, король Сицилийского королевства сам нападет на владения Византии, то Венеция обязывалась в четырехмесячный срок выступить на поддержку армии и флота восточного императора.[1264] Наконец, заранее выговорив восстановление всех прежних льгот и преимуществ на территории империи, Венеция, на всякий случай, оговорила в рассматриваемом договоре право на приобретение в любом городе, завоеванном совместными усилиями, экстерриториального квартала с обычными в таком случае бытовыми и торговыми удобствами.[1265]

Так был возобновлен союз Венеции с Византией, снова отдавший в руки венецианских купцов командные высоты в торговле Византии и с западными странами, и отчасти с Востоком. Согласившись взять на себя некоторые военные обязательства, она строго ограничила их морской службой, да и то в значительной мере за счет империи. На море Византии могли угрожать в это время лишь другие итальянские торговые республики, как Пиза и Генуя, или королевство Сицилийское. Во всех этих случаях защита Византии была одновременно и защитой венецианских интересов, ибо ничто так не противоречило этим интересам, как усиление за счет Византии любого из этих государств. Таким образом, Венеция собиралась защищать свои собственные интересы за счет Византии под благовидным предлогом защиты владений императора.

В 1189 г., преодолев, наконец, сопротивление Исаака Ангела, Венеция добилась договора о возмещении убытков, причиненных Мануилом.[1266] Общую сумму убытков договор определял в 14 кентенариев золота, не считая ранее выплаченного кентенария. Это несомненно тот взнос, который был сделан еще Андроником, имя которого канцелярия императора Исаака по непонятным причинам упоминать не хочет. Одновременно или тотчас после заключения договора Исаак сделал еще один взнос в размере двух или двух с половиной кентенариев[1267], остальная же сумма должна была быть выплачена равными долями в течение шести лет, т. е. очевидно по два кентенария ежегодно.[1268] Однако, венецианцам всего этого казалось мало. Поэтому они дополнительно потребовали и получили все те торговые кварталы, причалы, которыми до этого времени пользовались немцы или французы на территории Византии. При этом вновь полученные места должны быть начисто свободны от всяких налогов, и появление там агентов императорского фиска воспрещается совершенно так же, как во владениях самого императора.[1269] Это был полный налоговый иммунитет.

Венецианцы без всякого сомнения полностью реализовали все те пункты договора, которые создавали им исключительное положение в империи. Труднее было добиться выполнения договора о возмещении убытков. Мы не можем шаг за шагом проследить ход выполнения принятых на себя императором Исааком денежных обязательств. Считается, что с некоторой вероятностью можно говорить о получении Венецией очередного взноса за 1191 г.,[1270] получение же остальных сумм, на основании известного места из хроники Джустиниани[1271], обычно отрицается. Мы полагаем, однако, что Исаак аккуратно вплоть до года своего низвержения с трона выполнял и это обязательство. Это, по нашему мнению, следует из инструкции, которую в 1197 г. послал своим уполномоченным при императорском дворе Энрико Дандоло, ведшим с Алексеем III переговоры о возобновлении договоров, заключенных с Исааком. По этой инструкции Энрико Навигеозо, Андреа Донато и Бенуто Грильоне должны были потребовать уплаты четырех кентенариев за два последних года[1272], т. е. за 1195 и 1196 (посольство вело переговоры в 1197 г.), могли ограничиться половиной этой суммы[1273] и в крайнем случае согласиться на отсрочку уплаты и внести эту сумму задолженности в договор.[1274] Очевидно, что только эта сумма в четыре кентенария и не была еще уплачена, а это значит, что Исаак аккуратно выплачивал по своему обязательству все четыре года, когда он мог это сделать, т. е. в 1191, 1192, 1193 и 1194 гг.