— Наверняка Махров к нему туда и поехал, — высказал предположение Костя. — После того, как Черновца грохнули. Я звонил в больницу. Он уже в морге. Ключей-то при нем не нашли. Права, кредитную карту, визитки. И все. Значит, ключи забрал Махров.

— Возможно, — согласился Самохин. — Вспомните, милая, приходил ли на днях к Черновцу кто-нибудь такой подозрительный? Не заказчик, не спонсор, не налоговый инспектор. Тот, кто не представился.

— Из этих, из бандитов, что ли? — уточнила Верочка.

— Из них.

— Не, к нам такие не ходят. У нас своя крыша есть.

— Вот как. И что же это за крыша такая?

— Обыкновенная. Которая нас охраняет. Охранная фирма, короче. Вообще-то, приходили как-то двое. Такие, знаете, мрачные физиономии у них. Один пузатенький, а другой — рыжий. Вот они не представились, но, по-моему, тоже бизнесмены, хотели заказ сделать. Владислав Максимович очень расстроился после их ухода, сразу какой-то нервный стал, дерганный. Чем-то они его напугали, наверное.

— Пузатенький, говорите. Уже один пузатенький попал к нам на крючок. — Самохин достал бумажник, вынул фото Груздя. — Не этот ли?

Верочка глянула на фото и кивнула.

— Он самый. Такая неприятная личность. Просто хам. Обращался ко мне, как будто я пустое место. И второй такой же.

Полковник обернулся, посмотрел на своих подчиненных по очереди, словно выбирая из них более подходящего.

— Костя, узнай, какая машина у этого Притыкина. Не зеленый ли джип?

Костя кивнул и засел за телефон. Через несколько минут подтвердил предположение Самохина полностью. За Притыкиным числилось несколько машин, и одна из них являлась темно-зеленым «гранд-чероки». Теперь картина перестрелки была ясна, так же как и личности непосредственных участников. Пока оставалось загадкой только то, как в эту кашу угодил несчастный Черновиц, который пострадал больше всех. Пострадал так, как страдает безвинно убиенный — неожиданно и беспричинно. Только вот беспричинно ли?

Полковник вылез из кресла, прошелся по кабинету модельера.

— Давайте, ребятки, берите с собой ещё двоих и дуйте все на квартиру Черновца.

— Какой у него адрес? — уточнил Костя.

— Сейчас. — Верочка выскочила из кабинета и тут же вернулась с записной книжкой. — Улица Островского, дом девятнадцать, квартира сто тридцать два.

Костя записал себе адрес, и они с Тарасенко удалились.

Секретарша воспряла духом, немного успокоилась и даже заулыбалась. Видно, Костя оказывал на неё угнетающее воздействие. Самохин остался с ней один на один. Это располагало к откровенной беседе. Полковник решил не терять драгоценного времени и для начала попросил рассказать ему про Людмилу Каретникову.

Верочка раскрыла глаза на всю ширь, удивляясь, какое отношение может иметь Люська к убийству Черновца. Но рассказала, что Люська — одна из лучших манекенщиц салона, и Черновиц выбирал для неё самые классные модели. А также то, что у неё с Махровым довольно близкие отношения. Это Самохина не удивило, он предполагал, что все фигуранты этого дела тесно связаны друг с другом, и все крутится вокруг этого злосчастного салона. Если Махров регулярно посещал его, он просто не мог пройти мимо такой девахи. Значит, Волков через Каретникову получил заказ Махрова — взять сейф Груздя. Полковник вынул из бумажника ещё одну фотографию.

— А вот с этим человеком вы её видели?

Верочка внимательно изучила фото, помотала головой.

— Нет. Первый раз вижу. Никогда сюда не приходил. Кто это такой?

— Так, один мой старый знакомый. — Самохин убрал фото в бумажник. — А скажите, есть ли у неё подруга, которая у вас работает? Может быть, кто-то из манекенщиц с ней в более дружеских отношениях, чем остальные?

— Да я с ней в дружеских отношениях! — воскликнула Верочка, немного обидевшись, что её не признали за люськину подругу.

— А самая близкая, с кем она контактирует более тесно?

Секретарша прокрутила в голове список манекенщиц, остановилась на одной.

— Пожалуй, только Таня Верескова.

— Она сейчас здесь?

— Была недавно, но уехала сразу после перестрелки.

— Прямо после нее?

— Ага.

Это Самохина немного заинтересовало, он выпросил у Верочки танькин адрес, записал его на листочке и убрал к себе в бумажник.

Татьяна вывалилась из лифта, загремела ключами и хотела открыть дверь. Сзади послышались быстрые шаги по лестнице. Танька обернулась и увидела растрепанную взъерошенную Люську. Люська выглядела плохо — бледная, ненакрашенная, нечесаная, круги под глазами, а в глазах полная тоска.

Следом за ней спускался незнакомый широкоплечий парень с осунувшимся лицом и подбитым глазом.

— Ты уже здесь, Люсь! А я так торопилась! Там такое произошло! Просто кошмар! Никак не могу прийти в себя.

Танька уронила ключи, выпавшие из ослабевшей руки. Андрей подхватил их с пола, открыл дверь, пропустил девушек в квартиру.

— Это кто такой, Люсь? — уточнила Танька. — Твой телохранитель?

— Скорее похититель, — усмехнулась Люська. — Симпатичный парень, правда?

Андрей несколько смутился от её комплимента.

— Хотя и полный недотепа. В такую бодягу влез! Жил бы себе на вокзале, забот не знал. Нет, надо было со мной связаться. А ты же знаешь, Тань, кто со мной свяжется, точно по шее получит. Вот Махров за нами по всему городу и гоняется.

Татьяна скинула сапоги и курточку, прошла в комнату, немного отдышалась. Люська тоже разделась, прошла следом за ней. Андрей задержался у двери, прислушиваясь к тому, что делается на лестничной площадке. Там пока было тихо.

Посреди комнаты стояла широкая кровать. Собственно, вся танькина мебель и состояла из этой кровати, платяного шкафа и тумбочки с телевизором. Ну, а что ещё нужно молодой одинокой девушке? Когда Валера Груздь попал сюда, то, наверное, кроме жуткой тесноты квартиры, его наповал убил танькин аскетизм.

— Вот твоя штука. — Люська вынула из сумочки десяток сотенных купюр, протянула их Таньке. — Бери, бери, ты их заработала.

Танька с неприязнью смотрела на деньги, чувствуя себя в чем-то виноватой. Осторожно взяла их, не считая, зажала в руке.

— Мы поторчим у тебя немного, хорошо, Тань? — сказала Люська. — Андрею надо собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше: садиться на поезд или садиться в тюрьму.

— Да живите, сколько хотите! — Танька устало опустилась на кровать. — Теперь все равно. Владика убили. Кажется…

Люська ошарашено смотрела на нее, не веря своим ушам.

— Что? Кто тебе это сказал?

Танька помотала головой, собираясь со словами.

— Если бы мне сказали, я бы не поверила. Я видела это своими глазами. Он лежал на земле весь в кровище. Стонал и держался рукой за живот. Я не могла на это смотреть и сразу уехала. А перед этим все слышали выстрелы. И вроде бы, это стрелял Махров. Бедный Владик! Что теперь будет?

Танька схватилась руками за голову. Люська была более хладнокровной. Она быстро пришла в себя. Никакой истерики и заламывания рук. Только спокойная оценка ситуации.

— Нет, Махров не мог стрелять! Он крови терпеть не может. Если только Витек. Но зачем? Может, они Владика пристукнули за то, что он меня спрятал? Но он же им все рассказал. Какой смысл его убивать?

— Смысл в самом убийстве, — сказал Андрей, входя в комнату. — Аппетит приходит во время еды.

По привычке, сложившейся за последние сутки, он прошмыгнул к окну, выглянул наружу. Пока ничего подозрительного. Все тихо, спокойно, никаких сирен и проблесковых огней. Хотя, загнанный зверь чует опасность заранее, когда ещё ничто не вызывает беспокойства. Может, у него уже проснулись звериные инстинкты? Похоже, теперь все его мысли будут направлены на то, чтобы заметать следы и обманывать охотников. Тихая спокойная жизнь осталась далеко, в мечтах и грезах.

— Я вообще не понимаю, что происходит! — устало проговорила Танька. — Какой-то грязный ком катиться! Валеру ограбили, Владика подстрелили, Махров вас разыскивает. Прижал меня к стенке: «Когда ты видела Люську?» И глаза таращит, просто жуть.