Люська испуганно посмотрела на Махрова, бросила печальный взгляд на Андрея, повернулась и пошла в гостиную, включила на всю телевизор. По квартире разнеслась жуткая долбежная музыка, которая может заглушить собой любые голоса и даже крики. Убивать станут, никто не услышит.
Витек проводил её до комнаты, вернулся и плотно прикрыл кухонную дверь.
Андрей напряженно следил за его действиями. Если сейчас начнется буча, самый опасный противник — этот бугай. В него первого надо втыкать нож. Остальные сами разбегутся, когда основной упадет на пол. Но что-то пока никаких активных действий не начинают, и похоже, не собираются.
Махров посмотрел на нож в его руке, ухмыльнулся.
— Перышко-то положи. Мы люди свои, боятся нечего. Чего так напугался?
Андрей хмыкнул и положил нож на стол.
— Так те, которые свои, самые опасные. Нет?
— Возможно, — согласился Махров и показал ему один палец. — Одну. Всего лишь одну. Это будет легко и безболезненно. Никакого напряга. Мои парни тоже смогли бы, но у тебя это лучше получится. Главное, такой стимул есть! Ради люськиных прелестей можно и постараться.
Андрей хмуро смотрел на него, начиная догадываться.
— Не понял? — удивился Махров. — По-моему, я очень понятно сказал. Что-то не вижу радости на лице и не слышу криков восторга? Я ведь прошу такую мелочь, что Люська могла бы обидеться. Ну что, согласен? Сделаешь мне одну хатку, и Люська твоя. Отдам тебе её со всеми причудами и капризами. И ещё хорошие бабки получишь.
— Вообще-то я собирался завязать. — Покачал головой Андрей. — Врачи запретили. У меня на эти дела аллергия. Как услышу про них, сразу тошнота и жуткий понос.
— А ты не торопись с ответом, — усмехнулся Махров. — Мы можем хорошего врача найти. Вон Витек у нас бывший врач. Ты на кого, Витек, недоучился, на дантиста или на акушерку?
— На хирурга недоучился, — подтвердил Витек. — Но аллергию могу вылечить за один сеанс. Два удара и здоров. — Он потер свой громадный кулачище.
— Понял? — сказал Махров. — Выгодный обмен предлагаю. Ты мне хату, я тебе Люську и пачку зеленых. Правда, придется повозиться. Там сложные замки и сигнализация. Но ты ведь не вчера родился, так? Откроешь запросто! Что тебе стоит какую-то дверь открыть. Зато барахла там! Золота, картин, антиквариата! Как в «Эрмитаже». Прямо не квартира, а музей изящных искусств.
— Вообще-то, я в музеях не работаю. — Андрей мотнул головой. — Это народное достояние, а я патриот.
— Не хочешь, не бери. Это я тебе предложил для большего стимула. Мне-то другое там надо. Хочу посмотреть, что у хозяина в сейфе лежит. Сделаешь это дело, и завязывай себе…
— Можно подумать? — уточнил Андрей. — До завтра. А то как-то так сразу, с корабля на бал.
Махров резко встал. Даже задрожала чашка на столе.
— Ну, подумай! Только смотри, другого случая может не представится. От такого предложения обычно не отказываются. Даже если ничего не умеют, все равно соглашаются. Просто ничего другого не остается. — Показал пальцем в сторону гостиной. — Не говори ей, не надо.
Он повернулся и двинулся на выход.
— Дурак будешь, если откажешься! — бросил Мятый и шмыгнул вслед за ним.
Карась смерил Андрея презрительным взглядом и степенно вышел из кухни. Витек дернулся следом, но вернулся и постучал толстым пальцем Андрею по плечу.
— Откажешься, ты — труп, — внятно сказал он и исчез.
В прихожей с грохотом хлопнула входная дверь.
Люська защелкнула все замки, повернула ручку щеколды. Когда она вернулась на кухню, Андрей, как ни в чем не бывало, уничтожал оставшиеся пельмени.
— Ну, ты и тип! — присвистнула Люська. — Оказывается, ты стал таким же бандюгой, как Махров. Уж если вы начали торговаться из-за меня! И сколько он тебе предложил?
— Он тебя недооценил, — буркнул Андрей. — Ты стоишь гораздо больше.
— Больше, чем что?
— Чем это дело. Он предложил мне взяться за старое.
— И ты согласился?
— Я сказал, что подумаю. Может быть, откажусь.
— Откажешься?! — Люська выхватила у него из-под носа пустую тарелку и швырнула её в раковину. Сказала удовлетворенно, как будто радовалась его полному фиаско: — Тогда ты не жилец! Два удара и тебя нет. Один раз ударят по твоей голове, второй раз по крышке мусорного бака, в который тебя выкинут. Учти, чужих они не хоронят. Только своих. Экономят, собаки, на похоронах.
Андрей пристально смотрел на нее. В его глазах была тоска. Когда на человека одно за другим сваливаются несчастья, его уже трудно чем-то напугать. Он их принимает со спокойной душой, как нормальную закономерность. Он не спрашивает себя, почему ему так не везет, он просто ждет, когда свалится следующее.
— Ты что-то хочешь мне предложить, Люся? Может быть, у тебя припасен для меня хороший совет? Давай, говори.
Люська заходила по кухне из угла в угол. На её лице читалась бурная работа мысли. Она мгновенно проиграла несколько вариантов. Наконец, выбрала самый простой и безопасный.
— Уезжай отсюда! Вот прямо сейчас. Выходи из дома и направо в сторону вокзала. Я дам денег на билет, если у тебя нет. Давай, давай, двигай! Чего сидишь? Покупай билет как можно дальше и чтоб без остановок.
— И куда я поеду? — Андрей серьезно смотрел на нее. — У меня никого нет. Меня нигде не ждут. Самый близкий мне человек — это ты. Я так долго тебя искал.
Люська возмущенно уселась на табуретку, схватила сигарету, закурила и выпустила облако дыма ему в лицо. Он замахал рукой, разгоняя туман.
— Тебе что, не ясно — он меня ни за что не отдаст. Я его знаю. Чтобы он с кем когда поделился. Скорее удавится.
Андрей почесал затылок. Оказаться на помойке вместо кладбища — мрачноватая перспектива. Да и на кладбище тоже.
— А другого варианта нет?
— Нет. Так что уезжай. И про меня забудь. Как будто меня и не было. — Она замолчала, о чем-то подумав. — Хотя это тоже не выход. Ты Махрова сильно обидел. Ему обычно не отказывают. Знаешь, он ведь как малое дитя, обидится до слез. Они тебя все равно найдут.
— Значит, придется согласиться. Он пообещал хорошие бабки. А что за жизнь без денег?
Люська затянулась со всей силы, с шумом выпустила дым. Он подумал, глядя на нее, что она совсем стала похожа на мужика.
— Какие деньги? Ты что, дурак? Сделаешь ты это дело, не сделаешь, в любом случае тебя шлепнут за ненадобностью. Никаких денег ты не получишь!
— Значит что, выхода нет? Откажусь — шлепнут, соглашусь — то же самое.
— Остается только один вариант — спрятаться где-нибудь подальше от этого города! Тебе здесь не жить. Все, давай собирайся!
Люська встала и пошла в прихожую. Отыскала его вещмешок и бросила у входной двери, отряхнув руки, словно это была куча мусора. Андрей направился за ней, подошел сзади, обхватил за талию, развернул к себе лицом, посмотрел в её наглые, но такие очаровательные глаза.
— А как же ты, Люся? Так и будешь его вещью? Тебя будут покупать и давать попользоваться, менять на хаты и подсовывать нужным людям. И ты ничего не сможешь сделать. Он будет держать тебя на привязи, как собачонку. А если дернешься в сторону, затянет поводок на шее.
Люська отстранилась и опустила голову. Такая перспектива тоже не внушала радужных чувств. Но это лучше чем ничего.
— Ну, не вечно же… — выдохнула она. — Когда-нибудь он меня сам прибьет.
Андрей молчал и мучительно думал. Прошелся в комнату, посидел в кресле, о чем-то размышляя, поднялся, снова вышел в прихожую, наподдал ногой мешок. Потом вернулся в комнату, она двинулась за ним, дожидаясь, когда он на что-то решится. Наконец он высказал свое мнение.
— Я сделаю дело, если повезет, возьму с него деньги за работу, и мы уедем отсюда вместе.
— Что? — она как будто не расслышала.
— Мы уедем вместе. Потом, — повторил он.
Люська смотрела на него недоуменно.
— Ты что, совсем свихнулся! Нет, чего выдумал, а! Богатая у тебя фантазия, я погляжу. С чего это ты решил, что я собираюсь куда-то ехать, да ещё и в обществе такого придурка, как ты?
