— Кристоф!

— Да, Вероника!

— У тебя в замке живет такой интересный человек и ты ничего мне о нем не рассказывал?

— Так ты же не спрашивала.

— Кристоф! Пожалуйста! Пусть он погадает мне по руке!

— Пусть он потом погадает… Карнавал вот-вот начнется.

— Потом не получится… Папа сразу увезет меня домой!

— Так ты же еще, наверное, приедешь?

— Когда это будет? Я к тому времени умру от любопытства.

— Так что ж теперь — карнавал не посмотрим?

— Карнавал я уже однажды видела — в Венеции, когда к сестре в гости приезжала. А вот по руке мне ни разу еще не гадали…

— И не советую. Наш маэстро мастер предсказывать всякие ужасы. И попробуй потом усомнись, что это не так, — начинает кричать и топать ногами.

— Ой, Кристоф, как интересно! Пойдем быстрее к маэстро!

— Слушай, не можем же мы бросить все и уйти! Это неприлично, в конце концов!

— Неприлично? А кто тут понимает в приличиях? Твоя мать или сестра? Или мой отец?

— Дворецкий понимает.

— А вот дворецкий-то нам как раз не указ! Скажи ему, что мы ненадолго удалимся! Ну, давай же, говори!

— Черт! Да постой же ты! Дай подумаю. Я уже ничего не понимаю! Ладно, я скажу дворецкому, чтоб отложил карнавал.

— Не надо. Пусть начинает без нас. А мы только погадаем по руке и сразу вернемся.

— Сразу не получится, — сказал Кристоф. — Маэстро, помимо всего прочего, также великий охотник побеседовать. Мы уйдем от него, когда карнавал уже закончится.

Кристоф темнил. Он и сам был не против перекинуться словцом-другим с маэстро, но, к сожалению, совсем не знал, где расположены покои маэстро, помнил лишь, что надо идти по главной лестнице и где-то недалеко от нее на пятом этаже и живет одинокий чудаковатый философ.

— Может, не надо? — сказал Кристоф. — Между нами, так ну его, этого маэстро, к лешему… Я бы с большей охотой карнавал посмотрел…

— Кристоф! — Вероника одарила его очаровательным проникновенным взглядом, за который, наверное, сам Дон Жуан продал бы душу дьяволу. — Пожалуйста, покажи мне маэстро!

— Ну, ладно! Хорошо! Сейчас! — Кристоф освободился от руки графини и догнал шествовавшего во главе колонны дворецкого. — Господин дворецкий! Распорядитесь послать кого-нибудь в покои маэстро Корпускулуса с распоряжением…

— Распоряжение ваше передано быть не может, — перебил дворецкий. — Вся имеющаяся в замке прислуга в данный момент задействована либо на карнавале, либо убирает праздничный стол. И к тому же— его замотанный парчовой повязкой рот с явной брезгливостью перекосился, — зачем вам столь неожиданно мог понадобиться маэстро?

«Не много ли он себе позволяет?» — подумал Кристоф. Вслух же заметил:

— Для прислуги вы излишне любопытны! — и почти физически ощутил, как между ними возникает, материализуется из воздуха плотная, нерушимая стена ненависти.

— Извините, — процедил дворецкий ядовито. — Ничем вам в нужде вашей помочь не могу. В конце концов, господин барон смогут навестить старого шарлатана сами. Или, — замотанный глаз иронически сощурился, — господин барон не знают, где сей шарлатан обитает? Я могу подсказать…

— Не надо! — отрезал Кристоф. — Я найду маэстро сам. — И, не удержавшись от язвительности, бросил: — Заодно по пути подумаю, кто вместо вас сможет занять должность дворецкого.

— Не советую, господин барон, много думать — голова может заболеть!

«Каков подлец! — гневно размышлял Кристоф. — Завтра же, немедленно его к ковырятелям! Разбаловал, ох как разбаловал прислугу покойный Карл-Людвиг!»

— Пойдем! — сказал он Веронике. — Подымемся ненадолго к маэстро! Мама, мы к маэстро!

— Не задерживайтесь там долго! Можете пропустить карнавал, — сказала баронесса-мать.

— Обжиматься пошли! — проронил граф. — Верхен! Смотри, юбку не помни!

Вероника покраснела.

«А что, если, — подумал Кристоф, — ей надобен вовсе не маэстро?… Например, мне очень хочется побыть с Вероникой наедине. Отчего бы ей не хотеть того же самого?»

— Кристоф! — сказала Вероника, сжимая его руку. — Ты чертовски скучный человек. Ты опять надулся!… И притом молчишь!

Отблески пламени витых толстых свечей плясали в оконных стеклах узкого коридора. Ступени парадной лестницы, устеленные персидским ковром длины почти бесконечной, пребывали в полумраке, столь располагающем к уединенным размышлениям.

— Кристоф! У тебя чудесный замок!

— Не сказал бы, — отвечал Кристоф, — что он так уж чудесен. Например, в этих коридорах сам черт ногу сломит. Настоящий лабиринт! А местами так даже помойка. Он необитаем на девять десятых. Я знаю здесь лишь несколько проходов, по которым можно двигаться, не боясь заблудиться. А недавно мне снился сон, очень похожий на явь. Кошмарный сон. Я заблудился в необитаемой части замка. Стены стали дрожать и испускать странное свечение. Мне стало страшно, я побежал и попал на сборище каких-то ужасных, бесформенных чудовищ, которые чуть не растерзали меня. Меня спас лишь какой-то одетый в яркий плащ великан… Порою мне кажется, что это произошло наяву. Я боюсь своего замка.

— Почему же ты никуда отсюда не уедешь?

— Я сразу лишусь наследства. Покойному барону было угодно, чтобы целый год безвыездно я провел в этом замке. И уже за эту неделю он мне порядком осточертел. Если бы не охота и ты, Вероника, я бы свихнулся здесь от скуки. Обещай приезжать ко мне почаще!

— С удовольствием! — сказала Вероника.

Ладони Кристофа смяли нежную ткань платья графини, а губы впились в уста жадным поцелуем.

— Кхе-кхе-кхе! — раздался неподалеку знакомый скрипучий кашель. — Я извиняюсь, господин барон, что отвлекаю вас от сего, безусловно, приятного времяпрепровождения.

— Маэстро! — обрадованно воскликнул Кристоф. — Собственно, вас-то мы и разыскиваем!

— Странно слышать, — молвил маэстро, раскланиваясь во все стороны, — что вы изволили прервать шумное увеселение поистине лукуллова пиршества и соизволили обратить внимание на скромного философа.

Итак, чем могу служить? Хотя постойте!… Я наблюдаю здесь персону, мне незнакомую, имя которой, однако же, для меня не загадка. Если не ошибаюсь, а не ошибаюсь я почти никогда, вас, сударыня, зовут Вероника, графиня фон Блямменберг.

— Вы действительно не ошибаетесь! — ответила, рассмеявшись, Вероника. — Позвольте теперь и мне предположить, что вас зовут маэстро Корпускулус. Очень о вас наслышана!…

— С хорошей, надеюсь, стороны! — сказал маэстро, подпрыгивая едва не до потолка.

— Вероника — моя невеста, — сказал Кристоф.

— Хорошо, что вы предупредили об этом бывалого ловеласа. Ибо красота ваша, сударыня, неописуема. И я нисколько не сомневаюсь в том, что вы способны разжечь любовный пламень не только в юном бароне, но даже в старце, убеленном сединами. Искренне сожалею, что не встретил вас лет эдак пятьдесят назад. Однако чем могу быть полезен? Ваше желание, сударыня, для меня закон. Ради его исполнения я, пожалуй, согласен отложить намеченный поход в библиотеку. Что есть чтение книг по сравнению с созерцанием столь небывалой красоты?!

Из уст маэстро изливался такой поток красноречия, что Кристоф поневоле почувствовал себя неловким и косноязычным.

— Мы, собственно, вот по какому поводу, — сказал Кристоф.

— Я весь внимание! — встрепенулся маэстро, изобразив ногами небывалое антраша. — Я обратился сейчас в одно большое ухо, готовое расслышать все ваши желания!

— Погадайте мне по руке, пожалуйста! — сказала Вероника.

— О, сударыня! Вы не могли ничем другим более порадовать старого хироманта, чем этой просьбой! Преподнесите мне мешок золота! — воскликнул маэстро, подкидывая парик в воздух.

— О Боже! — воскликнула Вероника. — Неужели так дорого!

— Преподнесите мне мешок золота, и то я не обрадуюсь этому более, чем вашей просьбе! Однако пройдемте же в мой кабинет. Там я исполню ваше желание с несказаннейшим удовольствием.

Откуда-то снизу грянули резкие и пронзительные звуки музыки.

— Что это? — спросил маэстро, внезапно посерьезнев.