В разделенном на классы колониальном обществе каждый класс, как уже было показано, вел свои битвы — или предпринимал репрессивные меры — в одиночку, и лишь случайно силы их объединялись, как это было, когда кабальные слуги и рабы боролись совместно или беднота города и села приходила друг другу на помощь. Однако правда заключается в том, что все эти случаи — касалось ли дело рабов и кабальных слуг, фермеров-должников и зависимых от патронов крестьян, неквалифицированных рабочих, ремесленников и кустарей — представляли в основе своей самостоятельные и обособленные движения.

Наряду с этим на протяжении всего колониального периода антагонизмы и противоречия социального порядка проявлялись в восстаниях и бунтах, характеризовавшихся участием многих классов, причем отдельные элементы из числа купцов и плантаторов вели за собой другие классы — ремесленников, городскую мелкую буржуазию, фермеров-должников, кабальных слуг и (изредка) рабов, более или менее сплотив их на борьбу против должностных лиц, представлявших собственников или непосредственно корону. Восстания эти явились наиболее бурным проявлением социального протеста, который чаще обнаруживался в высказывании идей, выдвижении предложений, развитии политических платформ и кристаллизации оппозиционных группировок. Все это в свою очередь было результатом коренного и все более углубляющегося расхождения между английскими правителями и американскими колонистами.

Поразительно то, что восстания с участием многих классов приходятся почти исключительно на XVII столетие и становятся редкостью в следующем столетии — вплоть до гигантского и победоносного взрыва, известного под названием Американской революции. В XVII столетии на колонии оказала большое влияние явная неустойчивость в области английской политики — с ее двумя революциями, — стимулировав или поощрив здесь аналогичные события меньшего масштаба¹. Кроме того, общая невежественность и грубость, характерные для английской колониальной администрации в это первое столетие ее существования, часто вынуждали колонистов прибегать к силе. Играло роль и то, что в XVII столетии в распоряжении колонистов имелось гораздо меньше законных (политических и законодательных средств для изложения и удовлетворения своих жалоб, чем (особенно если речь идет о более богатых среди них) столетием позже, и это сделало ранний период более бурным по своей общей политической природе.

Перейдем теперь к краткому описанию наиболее значительных всеобщих восстаний, знаменующих колониальный период.

Одно из самых ранних восстаний, вспыхнувшее еще в 1635 году в Виргинии (когда колония насчитывала не свыше 7 тысяч жителей), является вместе с тем и весьма важным, так как оно раскрывает одну господствующую черту всех этих конфликтов, а именно стремление колониальных собраний урезать власть королевских (или собственнических) губернаторов и расширить свою собственную власть. Подробности этого события очень сложны, и в настоящем, столь кратком труде невозможно полностью осветить их. Суть дела в том, что прибыльный торговый пост, созданный неким Уильямом Клеборном и его сообщниками на острове Кент для торговли между Мэрилендом и Виргинией, стал объектом яростного спора между властями обеих колоний. Клеборн, поддержанный виргинской Палатой граждан (где заседал и представитель острова Кент), отказался соблюдать требование собственника Мэриленда о том, чтобы торговля с Мэрилендом через этот островной пост велась только с разрешения этого собственника. Губернатор Виргинии, Джон Гарви, приняв сторону собственника, сместил Клеборна с поста секретаря Виргинии и бросил в тюрьму еще одно должностное лицо, обнаружившее симпатии к Клеборну. Это послужило искрой, из которой разгорелось пламя восстания, возглавленного бывшим кабальным слугой Сэмюэлем Мэтьюзом (которого лет 30 спустя Совет избрал губернатором); в этом восстании приняли участие несколько сот вооруженных колонистов. Дело кончилось тем, что ненавистный губернатор был смещен.

Затем наступил черед самого собственника Мэриленда. С началом гражданской войны в Англии в 1642 году (король бежал в 1646 году; Кромвель обезглавил его в 1649 году) этот конфликт перекинулся на территорию Мэриленда, где он протекал особо ожесточенно вследствие того, что собственник этой колонии был католиком. Предвестником бурных событий здесь явился арест губернатором Мэриленда в 1644 году протестантского капитана Ричарда Ингла — владельца торгового судна, весьма кстати носившего название «Реформация». Это вместе с вестью о том, что собственник замышляет вмешаться в войну на стороне короля, привело к свержению собственника и его бегству в Виргинию, где королевский губернатор — сэр Уильям Беркли предоставил ему убежище. В течение двух лет Мэриленд находился под властью органов местного самоуправления, и только в 1647 году возвратился собственник.

За этим последовал период уступок и реформ со стороны лорда Балтимора, включая известную либерализацию колониальной ассамблеи, назначение протестантского губернатора — Уильяма Стоуна, радушный прием в Мэриленде пуритан и обнародование в 1649 году пользующегося заслуженной славой закона о терпимости. Закон этот защищал свободу «совести в делах религии» (для тех, кто принимал божественность Христа) и особо запрещал хулительные поминания «еретиков, раскольников, идолопоклонников, пуритан, индепендентов, пресвитериан, папистов, иезуитов, лютеран, кальвинистов, анабаптистов, броунистов, антиномианцев, барроуистов, круглоголовых, сепаратистов и всех им подобных».

И все-таки мира не последовало, так как собственник проявил колебания в признании верховной власти протектората Англии. Это в сочетании с народными волнениями, вызванными растущей концентрацией земельной собственности, продолжающимся господством лорда-собственника, настоянием последнего на взыскании фиксированных рент и экономическим кризисом, привело к тому, что сторонники собственника полностью утратили контроль в провинциальной ассамблее. Губернатор попытался нанести поражение противникам собственника с помощью оружия, но в сражении, развернувшемся в марте 1655 года, сам был разбит. Он был ранен и брошен в тюрьму, четырех его приверженцев казнили, и в течение трех лет Мэриленд снова находился под властью органов местного самоуправления.

И опять-таки восстановление власти собственника в 1657 году оказалось временным, так как назначенный им губернатор — Джошия Фендол — вступил в союз с народным большинством ассамблеи. В 1660 году Мэриленд провозгласил себя республикой, причем Фендол, видимо, задавался целью объединить и некоторые другие колонии в рамках системы, подражавшей (и подчиненной) системе Кромвеля в Англии². Однако в том же году Карл II был восстановлен на троне своего отца, Фендол смещен (с запрещением занимать в будущем должностные посты, что не помешало ему позднее снова всплыть на поверхность), а права собственника вновь восстановлены.

Оппозиция собственническому правлению, земельным захватам и уплате фиксированной ренты вспыхивала повсеместно, и везде она прорывалась в форме организованного мятежа. Примером могут послужить события 1670 года в Нью-Джерси, жители которого восстали, прекратили уплату фиксированной ренты, создали свою собственную ассамблею-«охвостье» и удерживали власть вплоть до отвоевания голландцами Нью-Йорка и Нью-Джерси в 1673 году. Владычество голландцев в свою очередь продержалось недолго, и уже в 1674 году по Вестминстерскому мирному договору колонии были возращены Англии, которая незамедлительно восстановила порядки, преобладавшие в Нью-Джерси до «бунтов выскочек» 1670 года.

Однако выдающимся примером народного восстания в период, предшествующий самой Американской революции, является восстание Бэкона 1676 года. Восстанию этому посвящена громадная литература (наибольшей известностью пользуется труд Томаса Джефферсона Уэртенбейкера), и здесь следует лишь очень кратко сказать о нем.