Он смотрит на спящую Бесси, и разум его мутится от тяжёлых мыслей.

Иногда она открывает глаза, и они светятся прежним синим блеском.

— Тэдди, покажи мне картинку!

Теперь рассматривается только одна картинка: обёртка от шоколада, подаренного Скаловым.

Это точное повторение того города с башнями, который Тэдди видел на советском корабле.

Тэдди рассказывает:

— Корабль вернётся обратно, и мы уедем туда, где нет дождя…

— А скоро?

— Ну конечно.

— Пойдём сейчас!

— Сейчас нельзя, потому что дождь. Когда будет солнце, тогда пойдём в порт.

— Завтра?

— Ну да. Только бы не было тумана. Давай посмотрим наши картинки.

— Нет. Достань ленту.

Тэдди достаёт из сумки синюю ленту, бережно завёрнутую в бумагу.

— Завяжи.

Тэдди своим особенным узлом завязывает на горячей голове Бесси бант.

Но чаще всего Бесси просит рассказать о том, как они были на советском пароходе, как сидели в каюте и что происходило в то время, пока она спала в кресле.

Тэдди, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказывает. И всегда выходит так, что он видел и запомнил меньше, чем она. Бесси его поправляет, ужасается, как он мог не заметить на стене кухни фотографию маленькой девочки или как он не слыхал, что матросы велели им приходить на пароход каждый день.

Тэдди лукаво улыбается:

— Как же ты их поняла? Ведь они говорят не по-нашему.

Бесси молчит.

Тэдди продолжает рассказ:

— Я разожмурился и увидел Сталина. Я сразу узнал его. Тогда я влез в картинку…

Бесси понимающе кивает головой. Она сама умеет гулять в картинках.

Сталин держал на руках девочку и смеялся. У неё в руках были цветы, и она тоже смеялась. А вокруг было много детей, все смотрели на Сталина…

— Я всё ещё не подходил… Тогда Сталин сказал мне: «Иди к нам».

Бесси кладёт руку на губы Тэдди и коварно спрашивает:

— А как ты его понял? По глазам?

— Ну конечно.

— Я так и знала…

Бесси слушает рассказ с закрытыми глазами. Она то улыбается, то кивает головой в знак того, что не спит. В щель между двумя домами залетает ветер, воет, стонет и, найдя выход, с тоскливым свистом взвивается вверх по стене и, погремев железом, мчится дальше.

Дождь меняется: по дощатому навесу крупные капли отбивают неровную дробь.

Ни ветра, ни дождя, ни холода, ни туманного, призрачного города не существует сейчас для Тэдди и Бесси.

Они гуляют под тёплым солнцем, играют с ребятами среди цветов и видят Сталина. Он улыбается им. И ярче светит солнце, и птицы поднимаются в небо…

Бесси засыпает. Тэдди заваливает её тряпьём и стружками.

Небо опускается почти на крыши. Быстро темнеет. Тэдди по-воробьиному встряхивается, кладёт руки в карманы и ложится рядом с сестрой.

Обычно сон приходил сразу, стоило только свернуться так, чтобы колени упирались в грудь, закрыть глаза и немного согреться. Но сегодня Тэдди не может уснуть. Он трудно, напряжённо думает…

Он знает, что жизнь слагается из желаний.

Желание есть заставляет его ходить с протянутой рукой по улицам и рынкам, искать пищу в помойных ящиках. Он знает, что желание спать заставляет его искать себе нору или щель. Но, кроме этих двух главных желаний, есть третье, самое главное и большое, и он, Тэдди Найс, не прочитавший ни одной книжки, знает его: это — чтобы Бесси было хорошо.

И для того чтобы Бесси было хорошо, Тэдди может отдать ей всю свою еду, спать под дождём, может рассказывать ей весёлые истории, когда ему невесело, может быть храбрым, когда ему страшно, и нет того, чего он не может, чтобы Бесси было хорошо.

Ну, это понятно: Бесси его сестра, и она маленькая. Но почему люди с советского корабля позвали их к себе и в их глазах Тэдди увидел желание сделать всё так, чтобы им — чужим детям чужой земли — было хорошо?

Ведь тот огромный повар не брат Бесси, он впервые видит её. И он дарит ей красивую ленту!

Он вздыхает, ворочается и засыпает беспокойным, нездоровым сном.

Утром Бесси попросила брата положить ей руку на лоб. Его ладонь была холодна, и Бесси блаженно улыбнулась.

Вскоре она сказала:

— Согрелась уж. Клади другую!

Тэдди несколько раз менял ладони. Бесси дремлет. Временами она вздрагивает и открывает глаза.

Тэдди осторожно снимает со лба руку и хочет итти на поиски еды. Вдруг Бесси поднимает голову, машет около лица руками, и Тэдди с ужасом видит, как на её щеках появляются страшно знакомые голубые пятна. Они ползут по лицу, ширятся, а Бесси всё машет руками, как бы отгоняя их…

— Бесси! — кричит Тэдди, но она не слышит и смотрит на него чужими, пустыми глазами.

Тэдди вскакивает на ноги, опять бросается к Бесси, ещё раз вскакивает, топчется на месте, бормочет:

— Я сейчас, скоро… Подожди, я скоро…

Бесси безостановочно машет руками, смотрит широко открытыми глазами на брата. Тэдди чувствует, что она его не видит.

Наскоро набросав вокруг Бесси доски и тряпки, так, чтобы с улицы её никто не увидел, Тэдди бежит по мостовой. Мимо него проносятся дома, ворота, окна, люди, в ушах свистит ветер… Мысль его быстро работает только в одном направлении: как сократить путь до порта?

Он легко перескакивает невысокие изгороди, проползает под запертые ворота, виснет на грузовике, но ему кажется, что он идёт недостаточно быстро. Тэдди соскакивает и перегоняет машину…

Сторож перед складом растопыривает руки, чтобы задержать мчащегося мальчика, но, взглянув ему в лицо, озадаченно качает головой.

Ещё один забор! Теперь вдоль узкоколейки! Мост! Стена! Порт!

Судно стоит на прежнем месте…

Тэдди бежит мимо вереницы грузчиков, взлетает по трапу и с размаху ударяется в бок длинного, поджарого матроса.

Оба отскакивают друг от друга. Оба стоят с открытыми ртами.

Матрос оскаливает зубастый рот:

— Ну?

Тэдди с трудом выдыхает.

— А где же… Пожалуйста… Скорей!.. Бесси…

Матрос надувает щёки, потом шипит:

— Пошёл прочь, мальчишка!

Тэдди холодеет: перед ним не русский матрос…

— Пошёл, пошёл!..

Тэдди бегает по пристани.

Знакомый бородач собирает окурки. Сел на асфальт. Дрожащими руками сортирует добычу.

— Советский пароход? Ушёл вчера вечером… Разгрузился и ушёл… Подними-ка вот тот… Видишь, дымится… Так… А сестру надо в больницу… Или попроси доктора… Если хорошенько попросить…

Шатаясь, Тэдди выходит из порта.

«Ушёл вчера вечером…»

Тэдди подходит к женщине с ребёнком на руках. Она останавливается, долго думает, смотря по сторонам.

— Нет, в этих краях нет доктора.

Тэдди идёт дальше.

Маленький человечек с распухшим лицом ответил сразу, не задумываясь:

— Вот наш доктор, — и ткнул пальцем на встречного полисмена.

Тэдди быстро выходит на широкую улицу и подбегает к автомобилю, из которого выпрыгивает благоухающая леди в чёрном. Сначала она машет на Тэдди руками, как бы отряхивая с кончиков пальцев воду, потом говорит что-то шофёру и исчезает за высокой дверью. Шофёр глядит на Тэдди и говорит:

— Беги за машиной.

Тэдди бежит.

Около узорчатой чугунной решётки шофёр тормозит, указывает пальцем на ворота и уезжает.

Тэдди открывает калитку в воротах и тихо шагает по хрустящему гравию. Поднимается по широкой каменной лестнице. Смеющаяся львиная морда, в зубах — кольцо.

Тэдди тянет за кольцо. Дверь не подаётся. Он стучит, ушибая кулак о вырезанные на дереве цветы. Бьёт ногой.

Дверь открывается.

Старуха в белом чепчике долго и нудно, повторяя одни и те же слова, объясняет, что надо звонить, а не стучать.

Тэдди отталкивает её и пролезает в дверь.

Старуха кричит. Выходит человек с белыми пучками волос на щеках. Долго расспрашивает Тэдди, как он сюда попал. Тэдди рассказывает. Человек с белыми пучками ничего не понимает. Тэдди повторяет свой рассказ.

Он понял, что это доктор, и смотрит на него с надеждой. Доктор говорит скрипуче и медленно. Тэдди нетерпеливо топает ногой.