Одинокие стены без крыш, почерневшие балки строений, растерзанные остатки плетней говорили: здесь была деревня.

Но в Прохладной Долине исполинский костёр спалил не только людское жильё, кусты, огороды, траву, землю, но и самую память о том, что когда-то была здесь деревня.

Ветер кружил столбики серого пепла, и казалось, что земля курится. Кай Су рванулся вперёд, как перед прыжком, и молча показал Пек Чану на маленький овражек. Оттуда поднимался настоящий дым. Ребята побежали туда.

Они увидели несколько новых шалашей.

Около одного из них сидела бабушка Кай Су, точно-так же, как всегда сидела у порога своей фанзы. Она помешивала что-то кипящее в чугунке.

Она спокойно обняла сначала Кай Су, потом Пек Чана и сказала просто:

— Вы похудели, мальчики… А ты, Кай Су, вырос… Вам надо переменить рубашки. Подай мне палку, Кай Су! — и, тяжело ступая отёкшими ногами, скрылась в шалаше.

Всё это вместе — шалаши, костёр, запах варева, бабушка — было родным домом и сразу успокоило ребят.

Остругивая ножом палочки для еды, бабушка рассказывала:

— Взгляните, как чисто обработали нашу деревню — ни одной фанзы не позабыли.. А почему? Потому, что бедняк может потерять силы, жену, детей, друзей, землю, но не должен терять того, чем наградила его судьба при рождении…

— А чем, бабушка? — спросил Пек Чан.

Бабушка строго посмотрела на него и замолчала. Она не любила, когда её перебивают.

— Это такое сокровище, которое помогает бедняку при всякой беде… — Бабушка смотрела на Кай Су. Она обиделась на Пек Чана и делала вид, что не замечает его. — Это сокровище — терпение.

И бабушка рассказала ребятам, как рассердился помещик, когда крестьяне отказались отдать ему семь частей урожая, и позвал полицию.

— Тогда Чан Бай Су стал кричать и назвал помещика грабителем. Полицейские повели Чан Бай Су, и твой отец, Кай Су, пристыдил всех мужчин, и крестьяне бросились на полицейских. И ничего хорошего из этого не вышло… Убит молодой Цан Кой Хи, ранена Сель Най… Она лежит там, в шалаше… Народ разделился. Одни пошли на север. Туда же пошёл и твой отец, Кай Су… Другие пошли за Тек Саном. Он сказал: «Разве земледелец покидает свою землю, если на ней выросла ядовитая трава? Надо не бежать, а вырвать её с корнем!» По дороге в тюрьму партизаны пристрелили предателей корейского народа и освободили Чан Бай Су… Я знаю: это сделал Тек Сан — он всегда крепко держал своё слово… Их мало. Чтобы прополоть корейскую землю, надо много рук… Путь через горы труден даже для молодых. Вот я и осталась…

Бабушка помешала палочкой в котелке.

— Ешьте. Такой каши вам не приходилось пробовать? Нет? Это дубовые корни… А потом, когда наши были уже далеко от Прохладной Долины, пришли американские солдаты, разозлились, что не поймали партизан, и разрушили и сожгли деревню.

Ночью бабушка принесла в шалаш тёплое одеяло величиной с крестьянский огород и ушла подремать около раненой Сель Най. Мальчики сейчас же накрылись одеялом с головой и, дыша друг другу в лицо, стали шептаться:

— Вот видишь, видишь! Вся Прохладная Долина пошла к Ким Ир Сену… Эх, Кай Су, Кай Су, не думал я, что ты струсишь!..

— Я?! — поразился Кай Су. — Замолчи, или я… — Не найдя подходящего слова, он со злостью ткнул Пек Чана в бок и повернулся к нему спиной.

— Дерись, дерись! — с трудом переводя дух, сказал Пек Чан. — Я ведь не упрашиваю — я и один могу пойти. Оставайся… Я думал, ты мужчина… Сиди на своей кочке и кланяйся помещику. Да смотри, не потеряй терпение. Ладно, я и один соберу войско… только уж ты потом ко мне не суйся…

И Пек Чан нарочно громко захрапел.

Кай Су поворочался, потом стал чесаться с таким расчётом, чтобы локоть упирался в спину Пек Чана. Тот не выдержал и засмеялся.

— Значит, завтра пойдём? — спокойно спросил Пек Чан.

— Только вот… бабушка…

— Жалко?

— Ну да.

Утром бабушка, выслушав внука и Пек Чана, сказала:

— В такое время мальчики должны быть вместе с отцами. Идите! — и проводила их до тайной тропы через горы.

Переход через горы в этом месте считался тяжёлым и опасным. Но другого короткого пути к северу не было. Бабушка рассказала о тропах, по которым ушел народ Прохладной Долины, одёрнула курточку Кай Су, поправила пояс Пек Чана и повернула назад.

Ребята шли молча. Зелёные лужайки сменились голыми площадками. Всё чаще и чаще попадались глубокие трещины.

Кай Су остановился и долго смотрел на вершину перевала. По краям горы ползли сизые тучи. Обломок скалы напоминал рог вола.

— Вот и Сломанный Рог! — отдуваясь, сказал Пек Чан и бережно опустил на камни мешок с припасами, который собрала им в дорогу бабушка.

Возле ручейка земляки присели отдохнуть.

Кай Су привязал мешок к себе на спину и поднялся. Он не мог сидеть на месте. Ему хотелось поскорее догнать людей Прохладной Долины.

— Ты что? — удивился Пек Чан. — Ведь бабушка велела подниматься утром… Забыл?

Кай Су посмотрел на вершину. Солнце уже зашло, и очертания горы медленно таяли. Он не позабыл советов бабушки. Он и сам знал, как опасно переходить горы ночью. Но разве можно спать, когда знаешь, что вся Прохладная Долина идёт сейчас всё ближе и ближе к северу, к Ким Ир Сену!

— Пойдём! — сказал он упрямо и зашагал, не оглянувшись па Пек Чана.

Тропинка часто раздваивалась. Иногда она приводила к бездонному обрыву. Приходилось возвращаться обратно и проделывать путь сначала. Перед вершиной Сломанного Рога дорога растеклась в снежном поле. Резало глаза и звенело в висках. Захотелось спать. Дошли до голубых камней, о которых говорила бабушка.

— Вот видишь, — весело сказал Кай Су, — скоро спуск.

Около широкой трещины Пек Чан почесал затылок: через трещину лежала толстая сосна.

— Всё верно. Перейдём на ту сторону — всё время влево… Потом вниз… Потом лесок… Потом деревня Золотой Ручей… И всё! А ты плачешь!..

Пек Чан обиделся:

— Я не плачу… — Он опять посмотрел на лежащую сосну. — А вот как мы перейдём это?

Оба заглянули вниз. По дну трещины извивались ленты тумана. Казалось, что у неё нет дна.

— А вот так! — сказал Кай Су и ступил на дерево.

Оно скрипнуло и закачалось. Другой конец его таял в сумраке.

Кай Су сделал несколько шагов. Подул ледяной ветер. Кай Су покачнулся, опустился и сел на ствол верхом.

— Иди же, иди! — закричал он Пек Чану.

Пек Чан сразу сел на дерево, но не двигался.

— Ложись на него, ложись! — кричал ему Кай Су.

Пек Чан быстро пополз.

— Вниз не смотри! — Голос Кай Су доносился откуда-то издалека.

Пек Чану казалось, что он ползёт много часов. Он не удержался и открыл глаза. Глубоко под ним бешено кипело что-то белое. Ветер врывался в рукава и холодил спину. Он хотел ползти дальше, но руки сделались тяжелыми и перед глазами закружились сверкающие точки…

Что-то потянуло его вверх, и он, собрав остатки сил, крепко обнял дерево ногами. Потом ноги обмякли, точки перед глазами превратились в бешено вертящиеся кольца, и он почувствовал, что ствол ускользает от него…

— Очнись!

Пек Чан открыл глаза. Над ним склонился Кай Су. Он дул ему в рот.

— Ну и хорошо! — сказал он серьёзно и небрежно спросил: — Испугался? Я и сам тоже…

Пек Чан понял, что его перетащил Кай Су, и виновато ответил:

— Ничего не боюсь, а когда высоко — руки-ноги отнимаются… Я уже хотел бросаться вниз. Всё равно, думаю, конец…

Отдохнули. Поговорили о том, когда и почему бывает страшно. Ледяной ветер завыл и засвистел. Вокруг заклубился молочный туман, и сразу, как будто небо чем-то накрыли, стало темно. Ребята поднялись. Они хотели добраться до деревьев, переждать непогоду, но ветер швырял их из стороны в сторону.

— Иди за мной! — приказал Кай Су.

За его спиной Пек Чану было легко итти. Но правая нога его стала зябнуть, и он нагнулся подтянуть чулок.