— Это мы вам признательны за то, что вы прогнали лжесвященника, который мог соблазнить нас.

Джеффри выразительно зыркнул на Магнуса и Корделию.

— Ты на что намекаешь? — возмутился Магнус, а Корделия пылко воскликнула:

— Да, да, было искушение, ну и что? Теперь наши глаза все видят ясно, и больше никто не сумеет нас обмануть!

— Угу, — улыбнулся Род. — Покуда у вас в ушах затычки.

— Что ж, тогда давайте продолжим путь вместе, — предложил отец Телониус, протянул руку, и Джеффри зашагал рядом с ним.

Процессия тронулась в путь по миру иллюзий, возглавляемая пожилым монахом и мальчиком-подростком. Вокруг вздымались и опадали туманные силуэты, но вот что странно — казалось, они расступались перед монахами и давали им дорогу.

Через некоторое время Род догнал отца Телониуса и еле слышно проговорил:

— Хотелось бы переброситься с вами парой слов с глазу на глаз, преподобный, если вы не возражаете.

Монах улыбнулся. Судя по всему, он совсем не удивился.

— Конечно, — сказал он, коротко переговорил с братом Дорианом и отошел в сторону вместе с Родом. — Слушаю вас, лорд Чародей. Чем могу служить?

— Услуги мне никакие не нужны, — усмехнулся Род и замедлил шаг, чтобы пропустить свое семейство вперед.

— А вот мне о вас говорили, как о человеке, который верно служит престолу.

— Это правда, — кивнул Род, — но и к вашему ордену я отношусь тепло.

— Рад слышать это, — тихо отозвался монах. — Вы о чем-то желали спросить, лорд Чародей?

— Просто хотел узнать, как дела на Терре.

Монах и глазом не моргнул.

— В данное время — неплохо, лорд Чародей. А что, на Грамерае так мало чернокожих, что вы мгновенно вычислили приезжего?

— Попали в точку, святой отец. Слыхал я местные байки, из которых можно сделать вывод о том, что хромосомы тут изредка устраивают сюрпризы, но с таким цветом кожи, как у вас, я в Грамерае еще никого не встречал.

Эта новость монаха удивила.

— Вот как? А я еще подумал — почему ваши дети так на меня глаза таращат. Я предполагал, что среди первых колонистов все же были люди, принадлежащие к моей расе.

— Вероятно, они среди них были, но за пять столетий инбридинга эти гены настолько растворились в общей массе, что теперь, как говорится, не сыщешь концов. Можно ли поинтересоваться, почему отец Эл сам не прилетел?

— Потому, что не было причин для беспокойства.

— Не было причин?

— Не было — на ту пору, когда решался вопрос о моем вылете сюда. — Монах предупреждающе поднял руку. — Просто все удачно сложилось: я прибыл в такое время, когда могу вам понадобиться. Отец Элоизиус Ювелл посылает вам привет и наилучшие пожелания, но он не мог решить, есть ли какая-то особая причина для того, чтобы он отправился на Грамерай лично.

— Ну что ж, я рад узнать о том, что он жив и здоров. — Род вздохнул. — Стало быть, он и понятия не имеет о том, что творится на Грамерае?

— В данном случае — нет. Я прибыл сюда не по срочному вызову, командор Гэллоугласс… — давным-давно никто не обращался к Роду с употреблением его воинского звания. Оно прозвучало непривычно, как-то вовсе неподходяще, — …и даже не по указу Ватикана. Сюда меня привел чисто научный интерес.

Род не мог никому запретить посещать эту планету. В конце концов она не была его личной собственностью. И все же он сказал:

— Я был бы вам очень признателен, святой отец, если бы вы сразу связались со мной — хотя бы из чистой любезности. Мне до некоторой степени интересно, кто сюда прибывает, а кто отсюда убывает, поймите меня правильно.

— Я вас понимаю, лорд Чародей, и примите мои извинения за то, что сразу же не известил вас о своем прилете. Я собирался сделать это, но только я успел акклиматизироваться, как аббат поручил мне разобраться с этой маленькой проблемой, которая тут у вас возникла.

— Не сказал бы, что она такая уж «маленькая». На мой взгляд, это одна из самых страшных опасностей, какие только когда-либо грозили Грамераю. Надеюсь, ваше отношение к происходящему означает, что вы сумеете легко решить поставленную перед вами задачу?

— Как это ни печально — вряд ли. Я способный ученый, но не слишком хороший инженер.

Роду доводилось слышать такое раньше — от людей, которым нужно было только немножечко помочь — и они передвигали с места на место горы или хотя бы астероиды, которые, по сути, являются летающими горами.

— А как у вас по части научных экспериментов?

— О, с этим все в порядке, лишь бы только под рукой был ассистент-лаборант. — Отец Телониус кивком указал на брата Дориана. — А этот молодой человек очень талантлив. Кстати, он уроженец Грамерая.

— Это радует. Означает ли это, что аббат дал вам местного проводника, но ожидает, что проблему все-таки решите вы?

— О нет! Брат Дориан намного больше, нежели проводник! Он необычайно талантлив и умел для своего юного возраста.

Однако насчет того, кто же будет решать проблему, опять не было сказано ни слова.

— А в какой области он талантлив?

— В музыке. И в гипнозе.

— О, — только и сказал Род и устремил взгляд на молодого монаха, весело болтающего с Грегори и Корделией на ходу. — А музыка… это как-то немного странно для инженера, вы не считаете?

— Не совсем — если учесть, что брат Дориан ведет постоянные эксперименты по установлению взаимосвязи между музыкой и псионными явлениями.

Рода наконец озарило.

— Замечательное сочетание — учитывая нынешний кризис. Но его изыскания все считали чистой наукой, лишенной практического применения?

— Верно. Так и было. До сих пор.

— Ясно, — кивнул Род. — Как только для чего-то находится применение, это сразу перестает быть чистой наукой. Сильно ли я ошибусь, отец Телониус, если выскажу догадку о том, что научные интересы брата Дориана до какой-то степени соприкасаются с вашими?

— Ваша догадка совершенно верна. — Чернокожий монах улыбнулся. — Я получил образование инженера-электрика и зарабатывал на жизнь разработкой дизайна музыкальных инструментов. Но чем больше я погружался в работу, тем больше осознавал, что компьютерные программы, применяемые в электронных инструментах, обязательно должны до некоторой степени напоминать мыслительные процессы музыканта. Со временем я почти окончательно убедился в том, что талант музыканта во многом близок псионному дару. Затем я, естественно, начал размышлять о природе таланта — а уж это привело меня к принятию сана. Так я попал в орден Святого Видикона.

— Понятно. — На самом деле Род не уловил особой связи между одаренностью и религией, но сейчас обсуждать эту тему ему не хотелось. — И тема ваших изысканий привела вас на Грамерай.

— Да, к единственному «гнезду» в исследованном космическом пространстве, где регулярно «вылупляются» талантливые эсперы. И похоже, я прибыл как раз вовремя для проведения своего эксперимента! Время поистине идеальное!

— Для нас оно тоже идеальное. Когда с этой пакостью будет покончено, я непременно познакомлю вас с кудесником Ари — но только если вы заранее не пообещаете мне, что не запрете его в лаборатории.

— Вы говорите о том человеке, который создал музыкальные камни? Превосходно! Но пока что нам предстоит заняться теми людьми, которые также обладают редкостными дарованиями, но направляют свои таланты не на создание музыки, а на ее использование в своих целях.

— Вы хотите сказать, что они хотят нажиться на музыке, но при этом не желают приложить усилия и научиться играть хоть на каком-нибудь инструменте?

— Как вижу, вам знаком этот синдром. Да, в принципе идея именно такова: если у тебя есть талант, то учиться ничему не нужно. Все достанется тебе само, без усилий. Но этого, конечно же, не происходит — к великому разочарованию талантливых лентяев. И тогда они становятся циниками и пытаются эксплуатировать тех, кто вкладывает время и силы в обучение игре.

— И вы думаете, что в данном случае мы имеем дело с персоной такого сорта?

— Не исключено. Наверняка эта девица — о, простите, ведь она, кажется, не слишком молода? — эта Убу Маре, о которой я слышал, пытается использовать музыку для завоевания власти и положения в обществе, а уж никак не ради получения эстетического удовольствия.