— Поймал, поймал!

— Кого поймал? — вынырнула из-за кустов Наташа.

— Не кого, а что, не видишь разве? Удочки… Смотрю, плывут по самой середке реки, ух и течение же там, просто жуть, еле выплыл с ними.

Подошли Борис и Зойка. Они слышали, о чем говорил Роман.

— Логически, если они плыли посредине реки, то давно бы очень далеко уплыли, — сказал Борис.

— Все ты ставишь под сомнение, — усмехнулась Зойка, — ты лучше поблагодари Рому, теперь будет рыба, и ты не умрешь от голода.

— Рыбу надо еще поймать, — бросая на песок ветки и пожелтевшие мятые газеты, скептически заметил Борис. — А насчет того, умрем от голода или нет, — это еще вопрос. Я выносливый, по генам выносливость передалась…

Появился Генка, он шумно продрался через кусты, таща за собой усохшее деревцо.

— С корнем выворотил? — нахмурилась Наташа.

— Оно само выворотилось, только дотронулся до него… А удочки наши как сюда попали?

— Роман за ними на середину реки плавал, — щурясь, как бы пряча в глазах усмешку, сказала Наташа.

Роман не ответил, он неторопливо ломал сушняк, подложил под него сухой бурьян и, став на колени, чиркнул спичкой. Она загорелась, от костерика лениво и как бы нехотя потянулся дымок. Потом трескучий огонь пробился в глубь костра, затрещали, корежась, сухие ветки и стебельки бурьяна.

— Работай, ребята, — сказал Роман, — давайте вначале, что посуше да потоньше, а потом можно будет подкладывать все, что угодно.

Костер горел ярко, постреливая и пыхая то в одну, то в другую сторону таким обжигающим жаром, что ребята отскакивали от него, боясь не так за себя, как за одежду, — каждый, стоя на коленях, держал перед собою на вытянутых руках джинсы. Лишь у Зойки в руках ничего не было. Она протягивала их к самому огню, потирала с наслаждением круглые, полноватые плечи.

— А ты чего не сушишь одежду? — спросил у нее Роман.

— Ждать мы тебя не будем, — сказал Генка, — высушимся и пойдем.

— Пойдем пищу искать, — добавил Борис.

— Посмотрим, у кого раньше высохнет, у вас у костра или у меня на солнце и ветерке, — ответила Зойка.

— А и верно ведь, — засмеялась Наташа и порывисто обняла Зойку. — Верно, моя умница!

Всхлипнул Генка, рассмеялся каким-то нарочито надсадным кашляющим смехом и закричал:

— Так за что же мы мучились, зачем морочились с этими проклятыми дровами и костром? — Он устрашающим взглядом посмотрел на Романа. — Ты опять во всем виноват, капитан?

— Я, если мне вменять в вину то, что заставил вас дважды согреться. Один раз, когда вы собирали дрова, а другой у костра, — ответил спокойно-снисходительно Роман и, поднявшись с колен, повесил свои джинсы на куст рядом с Зойкиными.

И все последовали его примеру, страшно довольные тем, что избавились от скучнейшей работы — держать на вытянутых руках у костра свою одежду.

Потом снова уселись к костру, и каждый подбрасывал в него то ветку, то щепку, а Роман поправлял пылающий сушняк старым, теперь уже обуглившимся веслом.

— Сюда бы пару картошечек, — вздохнул Борис, — мечта!

— Тоже мне — мечта! — хмыкнул Генка.

— А у тебя и такой нет, — огрызнулся Борис, — ты вообще не способен мечтать даже о картошке.

— Неправда ваша, дядя, я тоже мечтаю. Если хочешь знать, я мечтаю стать самым сильным человеком на земле.

— А самым умным стать не мечтаешь? — съязвила Наташа.

Все рассмеялись, лишь Генка нахмурился, как почти всегда, когда смеялись другие. Очень серьезно, даже как-то по-старчески вздохнув, он ответил:

— Ум — это от природы, а силу можно выработать, натренировать, поэтому из всех видов спорта я и выбрал себе штангу.

— А я мечтаю стать палеоклиматологом, — вдруг сказала Зойка.

— Это еще что за спорт? — снисходительно усмехнулся Генка.

— Это наука, которая изучает климат, — негромко сказал Роман.

— Изучай его, не изучай, а он сильно изменился, — проговорил Борис, — вот мой дедушка говорит, что климат уже не тот, что был, например, до войны…

— Твой дедушка не прав, — сказала Зойка. — Часто люди путают климат с погодой. Погода и правда все время меняется, сегодня одна, завтра другая, даже вот сейчас, видите, светит солнышко, а через два-три часа может пойти дождь. С научной точки зрения, погода — это физическое состояние атмосферы в какой-то небольшой отрезок времени…

— Не вижу, — вдруг истошно закричал Генка и, крепко зажмурив глаза, потряс над головой кулаками, — не вижу, где я!

— Ты что, рехнулся, Генка? — ласково погладила его по лобастой белесой голове Наташа.

Генка открыл глаза, устало положил руки на колени и сказал тихим и покорным голосом:

— Нет, Ната, не рехнулся, просто не вижу, где я, на заслуженном, положенном большинству граждан отдыхе или на уроке природоведения слушаю самый противный голос на земле нашей Амебушки…

— Кстати, у нашей Амебушки вовсе не противный, а самый приятный голос, который я когда-либо слышала, — сказала Зойка.

— Ой, не могу, — зажмурил было снова глаза Генка. Но Наташа, тут же ущипнув его, кивнула весело и ободряюще Зойке:

— Продолжай, Зойка, это интересно.

— Климат же, если вы хотите знать, — насмешливо поглядывая на Генку, говорила Зойка, — отличается большим постоянством и устойчивостью. Два подряд засушливых лета, дождь в январе или заморозки в мае еще ни о чем не говорят. Это просто капризы погоды. Я об этом много читала. А для изменения климата нужны тысячи и даже миллионы лет. Все это и изучают палеоклиматологи. Они даже могут определить, какая погода была ну, например, еще до новой эры, в таком-то году…

— А миллион лет тому назад, они случайно не могут узнать, какая была погода? — с подвохом спросил Генка.

— Могут, — уверенно ответила Зойка. — Я читала, как они все это исследуют. И не за один миллион лет до наших дней, а даже за четыреста миллионов лет. Как это делается, знаете?

Ребята молчали, с недоверчивым любопытством прислушиваясь к словам Зойки. А она продолжала:

— Ученый-палеоклиматолог берет тонкий срез окаменевшего песка, добытого глубоко в земле, кладет его на стекло под микроскоп. Что вам надо узнать — в каком направлении дул ветер в один из дней палеозойской эры? Узнаем. Через объектив микроскопа видны какие-то рябинки, вмятины. Они не круглые, а слегка овальные, углубляются в песок под небольшим углом. Чьи же это следы? Для примера берется другой срез почвы. Прямо со двора, где сегодня покрапал дождь. Капли его падали редко и отпечатались четко на песке, застыли такими крохотными ямками. Ученый смотрит в микроскоп и убеждается, что там и там абсолютное сходство. Так вот и тогда, четыреста миллионов лет назад, шел точно такой же дождик. Следы его отпечатались на песке и окаменели навеки. Причем, например, легли они под углом. Значит, капли падали не отвесно, их отклонил ветер, и ученый уверенно отвечает, что ветер был северо-восточный, сильный. Здорово? — Глаза у Зойки сияли, словно это она сама только что производила этот опыт.

Потом она слегка поежилась и, вновь обхватив руками, словно уже по привычке, свои круглые плечи, произнесла все с тем же смущением:

— А меня все еще знобит, никак не согреюсь даже у костра.

— Это все оттого, — заключил Генка, — что тебя постоянно обвевают ветры палеозойской эры.

— Может быть, — засмеялась Зойка, — поэтому надо одеться, моя одежка, конечно же, уже высохла.

Она поднялась, сняла с куста свои джинсы, платье. Они действительно были уже сухими, высохли раньше, чем у других.

А вскоре высохла одежда и всех остальных.

— Какова дальнейшая программа, капитан? — спросил у Романа Генка.

— Искать пищу будем, — поспешил ответить за Романа Борис.

— Будем исследовать островок, до темноты надо подготовиться к ночлегу, ну и попутно может хоть какие-нибудь ягоды найдем. — Он бодро усмехнулся. — Червей-то мы наверняка накопаем и наловим хоть каких-нибудь пескарей.

— А варить в чем мы их будем? — громко поинтересовался Генка.