Аля (становясь на колени возле Артура). Артур!

Элеонора (становясь на колени с другой стороны). Артур, сын мой!

Эдик (отходит в сторону, смотрит на руки, говорит удивленно). А он был крепкий.

Артур (медленно, тихо, как будто очень удивленный). Странно… все куда-то исчезло…

Аля. Я не хотела… Это все неправда!

Эдик. Ох ты!

Артур (все еще касаясь лбом пола, тихо). Я любил тебя, Аля…

Аля. Почему ты мне раньше этого не сказал!

Эдик. Я люблю тебя, а ты спишь.

Элеонора (подбегает к Стомилу, трясет его). Проснись, твой сын умирает!

Стомил (открывая глаза). Как, еще и это? Ничего не пощадите? (Встает с трудом и, поддерживаемый Элеонорой, приближается к Артуру. Артур на середине сцены все в том же положении. Элеонора, Стомил и Евгений стоят над ним, Аля на коленях, Эдик в стороне удобно расположился в кресле.)

Артур (ложась на пол, выразительно). Я хотел! Я хотел! (Пауза.)

Аля (вставая с колен, твердо). Умер.

Евгений. Может быть, это и лучше для него. Он чуть не стал дядеубийцей.

Стомил. Простите его, потому что он был несчастен.

Евгений (великодушно). Я не питаю к нему зла. Все равно он мне уже ничего не сделает.

Стомил. Он хотел победить наплевательство и как-нибудьство Жил разумом, но слишком эмоционально. За это его убило чувство, которому он изменил ради абстракции.

Эдик. Котелок у него варил хорошо, только он был слишком нервный. Такой не убережется (остальные поворачиваются к нему).

Стомил. Молчи, негодяй, и оставь этот дом. Будь доволен, что мы не сводим с тобой счеты.

Эдик. А почему это я должен уйти? Повторяю, котелок у него работал хорошо. Я тут останусь.

Стомил. Зачем?

Эдик. Теперь моя очередь. Вы будете слушать меня.

Стомил. Мы? Тебя?

Эдик. А почему бы и нет? Вы видели, какой у меня удар. Но вы не бойтесь, только сидите тихо, не выскакивайте, слушайте, что я говорю, и вам будет со мной хорошо, увидите. Я — свой парень. И пошутить могу, и повеселиться люблю. Только чтобы была дисциплина.

Евгений. Однако мы влипли…

Эдик. Господин Евгений, что за выражение? Лучше снимите с меня сапоги…

Евгений. Подчиняюсь насилию, но в душе презираю.

Эдик. Ты можешь презирать себе сколько угодно, только сними. Ну, шевелись, раз, два! (Евгений становится на колени и снимает с Эдика сапоги.)

Стомил. Мне казалось, что общечеловеческое правит нами и за это просточеловеческое нам мстит, убивая нас. Но теперь я вижу, что это всего только Эдик.

Элеонора. Может быть, нам не будет так уж плохо, Стомил. Ведь он разрешит тебе диету.

Евгений (с сапогами в руках). Вычистить?

Эдик. Можешь взять их себе. Все равно я переодеваюсь (встает и стаскивает с Артура пиджак, надевает его и смотрит на себя в зеркало). Тесноват, но терпеть можно.

Стомил. Пойдем, Элеонора. Мы только сраженные горем старые родители.

Эдик. Только смотрите, далеко не уходить. Ждите, когда позову.

Элеонора. Ты идешь с нами, Аля?

Аля. Иду. Он меня любил, этого уже никто у меня не отнимет.

Стомил (про себя). Допустим, что это была любовь.

Аля. Вы что-то сказали?

Стомил. Нет, ничего особенного (Элеонора и Стомил, держась под руку, выходят. Аля за ними. Эдик вертится перед зеркалом, делая разные мины, «приличные» и «благородные», принимая различные позы, выдвигая челюсть, подбочениваясь и т. п. Евгений проходит через сцену с сапогами Эдика в руках. Останавливается над Артуром).

Евгений. Мне кажется, Артур, что ты уже никому не нужен. (Евгений стоит над Артуром, размышляя. Эдик выходит и тут же возвращается с магнитофоном. Ставит его на стол, включает. Очень резко и громко раздаются звуки танго «Кумпарсита», обязательно это, а не другое.)

Эдик. Пан Геня, потанцуем?

Евгений. С вами? А знаете, пожалуй. (Ставит сапоги возле Артура и оказывается в объятиях Эдика. Они принимают соответствующую позу, ожидая такта, и начинают танцевать. Они танцуют. Евгений, старый, благородный, в черном пиджаке. Эдик в пиджаке Артура, из коротковатых рукавов которого вылезают его сильные руки, обнимающие Евгения. Танцуют классически, со всеми фигурами и проходами, блестяще. Танцуют, пока не упадет занавес, после чего еще некоторое время продолжает звучать танго.)

Бойня

Радиопьеса в четырех частях

Действующие лица

Мать

Флейтистка

Скрипач

Паганини (он же Мясник; он же Скотобоец)

Директор филармонии

Посыльный

ЧАСТЬ I

^{Музыка. Скрипка и флейта. Через минуту на половине такта скрипка смолкает, флейта продолжает.}

Скрипач. Я люблю вас. Я люблю вас с той минуты, когда увидел в окне напротив. Я полюбил вас сразу, как только вы стали нашей соседкой. И теперь, когда вы от меня так близко, я люблю вас навеки и безысходно. Моя судьба в ваших руках. Скажите же что-нибудь в ответ. Отвечаете ли вы мне взаимностью? Могу ли я надеяться? Ну, если не полностью, то хотя бы на половину? На тень надежды? На полтени? Пожалуйста, немедленно ответьте. Пожалуйста, остановитесь (произносит название произведения для флейты и скрипки) и соизвольте ответить. Я прошу, требую, приказываю! Я имею право приказывать… Пожалуй, имею право. Почему вы мне не отвечаете? (Пауза.) Если вы не хотите мне сказать, что тоже любите меня, то, пожалуйста, скажите мне хотя бы, что вы слышали мое признание, что вы приняли его к сведению, что вы уже знаете… Вы молчите (пауза). А может быть, я кажусь вам смешным? А может быть, вы надо мной смеетесь? Может быть, вы надо мной издеваетесь, может быть, вы не хотите сказать мне правду, чтобы не ранить мои чувства? Благодарю за сострадание. Вы считаете, что я в нем нуждаюсь? Что я нуждаюсь в вас? В вас? Ха-ха! (Пауза.) Что значит это молчание? Вы себя выражаете при помощи инструмента, вы обращаетесь ко мне посредством музыки. Это неправда, что музыка не выражает ничего, кроме музыки, музыки как таковой, музыки самой в себе. О нет, правы эти несчастные дилетанты, невежды, эти псевдомузыкальные сентиментальные халтурщики, которые утверждают, что музыка воспроизводит пение пташек, шум ветра и ручья, что она рисует пейзажи, восход и закат солнца, а также передает человеческие чувства и раскрывает драму человеческой души. Да, они правы. К счастью, я, молодой музыкант, вовремя понял, еще в начале своей карьеры, что чистой музыки не существует. Не желаю чистой музыки, не желаю музыки без вас. Долой чистую музыку. Когда вы играете (произносит название произведения), вы со мной разговариваете. Вы разговариваете со мной (пауза). Да, но о чем? Что это значит? Что значит… (произносит название произведения). Я слушаю и стараюсь перевести это на человеческий язык, но безуспешно. Я не уверенно неужели все это ничего не значит? Не понимаю, ничего не понимаю. Как бы я сейчас хотел встретить (фамилия композитора) автора этого (произносит название произведения) и спросить его прямо: «Ну, а между нами говоря, что вы хотели сказать этой (произносит название произведения), а конкретно этой партией (произносит точное название фрагмента музыкального произведения) на флейте? Только без всяких там художественных выкрутасов, без всякой болтовни об искусстве. Ответьте, пожалуйста, откровенно, что вы имели в виду, создавая это произведение?» (Внезапно.) Пожалуйста, перестаньте хоть на минуту, пожалуйста, бросьте этот проклятый инструмент! Музыка, к черту музыку, чистую или не чистую! Пожалуйста, скажите мне что-нибудь от себя, без музыки! Попросту и по-человечески! (Пауза.) Простите, я увлекся. Да, музыка… женщины это любят. О, я знаю женщин. Какая двусмысленность… Надеть на себя музыку, как платье. Спрятаться в музыке, как… нимфа в лесной чаще. Да, нимфа, прекрасное сравнение, классическое. Известно, что она там, в той роще, а все-таки ее заслоняют листья. Но не всю. Она как будто бы видна, но не совсем. Она промелькнет в зарослях лавра, засмеется или запоет. Скрытая, хоть и голая. Заманивает, ничего не обещает, ни в чем не отказывает. А дело в том, чтобы не сказать ничего определенного. Вот для чего служит музыка женщинам. Я вас знаю, женщины! Вы мне не верите? Ха-ха, меня этими фокусами не проведете (пауза). Пардон. Если хотите, я пойду за вами. Хотя сам не знаю, куда и зачем. Хотя, собственно, ничего не понимаю. (К флейте присоединяется скрипка. Минуту звучит их дуэт, потом слышен стук двери. Скрипка смолкает. Через минуту смолкает и флейта.)