О том, что Парамонова назначена и.о. председателя, я узнал во вторник в Лондоне. После возвращения приехал в банк. Татьяна Владимировна, как пел Высоцкий, была «упакована в цветах». Она попросила меня какое-то время, как говорится, побыть недалеко. Когда человек оказывается на новой должности, ему часто бывают необходимы помощь и поддержка. Иногда требуется совет по тому или иному вопросу, даже чисто административному. Ее пожеланием было, чтобы я стал советником председателя. Я на это ответил: «Ни в коем случае! Если хотите, я могу пойти на работу в НИИ банков. Нельзя создавать ситуации, когда недоброжелатели будут думать, что вы не самостоятельны, что я сижу и вами руковожу». Причем работать научным консультантом я согласился на полставки, чтобы не приходить на работу к 9 утра и не сидеть в офисе весь день.

Надоело! Также я сразу заявил Парамоновой, что не буду ходить ни на какие ее совещания.

Действительно, меня зачислили на полставки, но, так как приходилось все равно работать полный день, меня через полгода переоформили.

В то же время было ясно, что я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь. Я все-таки привык, начиная с 1970 года, к самостоятельной работе и, имея предложения от разных банков и организаций, просто откладывал уход до решения вопроса с председателем ЦБ.

Для себя я твердо решил, что сам в четвертый раз на эту должность не пойду. Так что я не сидел и не выжидал, пока меня позовут, как это кому-то, может быть, представлялось.

Обычно по утрам Парамонова сажала вокруг себя дам: Надежду Иванову, Людмилу Гуденко… Они что-то обсуждали. Когда же возникали какие-то вопросы или надо было писать ту или иную записку, посмотреть и оценить некий проект документа, зачастую она меня приглашала посоветоваться. И я всегда был к ее услугам, предлагал, как лучше изложить текст, чтобы он соответствовал установившемуся стилю Центрального банка. Ведь для этого нужен определенный опыт.

Так я работал спокойно до ноября 1995 года.

Но затем Дума отказалась утверждать Т.В. Парамонову председателем ЦБ. Когда Дума провалила ее во второй раз, Б.Н. Ельцин в присутствии B.C. Черномырдина и А.Б. Чубайса заявил, что в третий раз выдвигать ее не будет. Предложит другую кандидатуру на должность председателя.

Татьяна Владимировна тут же выпалила: «Я посмотрю еще, кого предложат, буду ли я с ним работать!»

Черномырдина это развитие событий устраивало — он двигал С.К. Дубинина. Конкурентом у него был А.А. Хандруев и кто-то еще. Но Виктор Степанович обошел всех. Он в решающий момент пришел к А.В. Коржакову и попросил: «Дай-ка мне дела претендентов. Надо их обсудить у Ельцина». И убедил президента.

22 ноября, в среду, на заседании Госдумы на посту председателя ЦБ был утвержден С.К. Дубинин. Он вызвал меня к себе, и мы обговорили форму нашего дальнейшего сотрудничества. Новый руководитель Банка России предложил мне не искать второпях новую работу, но дал понять, что привлекать меня к работе банка особенно не будет. Я поблагодарил его и попросил оставить за мной государственную дачу в Архангельском, пока не окончатся новогодние каникулы у внуков. Сергей Константинович не возражал. Тогда же он высказал пожелание, чтобы из ЦБ ушла ТВ. Парамонова. На что пришлось ответить: «Такие проблемы придется вам решать самому!»

После назначения мы с Дубининым общались еще пару раз, говорили на внутрибанковские темы, потом каждый занялся своими делами.

Еще до Нового года я встретил на одном из приемов председателя правления Внешторгбанка России Ю.В. Полетаева (бывшего тогда и заместителем председателя административного совета ММБ), и он мне поведал, что вскоре появится вакансия на должность председателя правления Международного Московского банка. По пожеланию иностранных акционеров банк покидал В.Б. Судаков. Юрий тогда и сделал мне предложение возглавить ММБ. Ждать при этом предстояло до марта, когда должно было пройти перевыборное собрание.

Были у меня в то время и другие предложения трудоустройства, в частности, пригласили на беседу Л.Б. Невзлин и М.Б. Ходорковский и предложили должность председателя банка «Менатеп». Я отговорился тем, что Дубинин меня не гонит, поэтому у меня есть время принять решение. И тут Невзлин, который был мне не очень симпатичен (и нынешние публикации в прессе здесь ни при чем), нагло заявил: «Ну, с Сережей мы договоримся!» После этого я твердо отказался от их предложения, сказав, что уже дал согласие уйти в Международный Московский банк.

Т.В. Парамонову 8 ноября 1995 года Ельцин освободил от исполнения обязанностей председателя Центрального банка России, 22 ноября Дума утвердила на посту председателя ЦБ С.К. Дубинина. В начале 1996 года Парамонову выселили с Неглинки в здание на Житной улице и стали приглашать на заседания правления только тогда, когда не было кворума или рассматривался вопрос, касающийся непосредственно ее сферы ответственности.

Международный Московский банк был банком интересным, и я туда шел с удовольствием. Перед назначением председателем в феврале 1996 года мне предложили съездить на смотрины в Милан. Буквально на один день. Их организовывал ставший в ноябре 1994 года председателем административного совета ММБ руководитель Banka Commerciale Italiana Риккардо Феррари. Участвовал в беседе и А. Пульманн из Баварии. Немца я знал хорошо, еще с того времени, когда был зампредом Внешэкономбанка СССР, а вот с итальянцем мы не были знакомы. Видимо, я произвел на акционеров благоприятное впечатление, мне пожелали успехов, но сказали насторожившую меня фразу: «Don't be bossy!» На это я объяснил коллегам, что мне приходилось всегда работать совместно с другими членами правлений, а в совзагранбанках в советы директоров и кредитные комитеты входили иностранные банкиры. При этом мы всегда находили общий язык, а если надо, вырабатывали компромиссные решения. Не собираюсь изменять этой практике я и на новом месте работы.

Я, в принципе, человек, как говорится, flexible (гибкий) и, несмотря на внешне удачную карьеру, постоянно, на любом месте, на любой работе, преодолевал определенные трудности. Я бы не сказал, что Международный Московский банк был для меня совершенным открытием. Людей, да и дело я знал, правда, без деталей, и поэтому я не нашел в ММБ каких-то удивительных для себя вещей. Тем более на первом этапе мне помогали, подсказывая, давая необходимую информацию, члены правления банка Юрий Кондратюк, Юрий Тверской, с которыми я работал еще во Внешторгбанке. Много лет мы были знакомы и с Илккой Салоненом, Олегом Можайсковым, Юлией Балашовой и многими другими.

В банке существовала хорошо выстроенная система работы. Еженедельно (а порой и чаще) заседал кредитный комитет. Практически не было проблемных кредитов. Помню только случай с «Дальлеспромом» — одним из крупнейших российских предприятий лесной промышленности из Хабаровского края. Это был первый кредит, выданный банком предприятию Дальнего Востока. Выделил ММБ его в 1994 году в размере 5,4 млн долларов сроком на 3 года для закупки оборудования, заготовки и транспортировки леса. Поставку лесообрабатывающего оборудования осуществляла финская компания. Обеспечением кредита должны были стать валютные поступления от экспорта леса. Однако изменилась конъюнктура: упали цены, японцы уменьшили объемы закупок…

Были и забавные случаи. Помню, как пришли к нам за помощью руководители известного автотранспортного предприятия «Совтрансавто», им требовалось заменить автопарк, но не было окончательного решения, что приобретать — Volvo, Man или Mercedes. Насколько же горячо и со знанием дела спорили наши немецкие и скандинавские члены правления, какие автомобили лучше!