Союзный договор подразумевал создание некоего банковского совета, определяющего общую денежную политику, но к тому моменту каждый уже тянул одеяло на себя, пытаясь выбить для своей страны побольше возможностей. Механизм межбанковской интеграции определялся, главным образом, позицией ЦБ России, который всеми силами старался захватить лидерство в банковском союзе, мало считаясь с интересами национальных банков других республик и политическими амбициями новых суверенных правительств.
В Бишкеке Центральному банку России пришлось пойти на значительные уступки. В частности, в совете была предусмотрена простая (а не квотная, предпочтительная для ЦБ РФ) процедура принятия решений, согласились и на то, что возглавлять и руководить деятельностью рабочих групп между сессиями будет представитель банка страны — хозяйки прошлой встречи. По этой причине мало кто верил в жизнеспособность этого органа. К тому же в I квартале 1992 года Центральный банк России не выполнил обязательства по снабжению республик наличными деньгами. В стране после реформы цен 2 января была сильная нехватка наличности и было не до соседей.
ИГНАТЬЕВ С.М: Серьезной проблемой были межреспубликанские отношения в области денежно-кредитной политики. По взаимной договоренности с 1 января 1992 года центральные банки России и других республик перешли на систему учета безналичных платежей между республиками. Делалось это, в первую очередь, с целью предотвратить бесконтрольный поток безналичной денежной массы из республик в Россию. Однако сразу стало ясно, что нам не удастся наладить систему контроля.
Помню, 20–21 мая я был участником совещания руководителей центральных банков стран СНГ в Ташкенте. На него приехали представители государственных банковских структур всех 15 республик бывшего СССР. Россию представляли Г.Г. Матюхин, главный бухгалтер ЦБ РФ Л.М. Алякина и я.
В совещании также участвовал руководитель второго европейского департамента МВФ Джон Одлинг-Сми.
Мы считали, что денежную политику, чтобы избежать бесконтрольного увеличения денежной массы, следует скоординировать. Наши коллеги в рамках только что созданного СНГ предлагали провести взаимозачет. Тем самым мы должны были признать ни на чем не основанные рубли, выданные центральными банками соседей в качестве кредитов своим предприятиям и организациям.
Договориться о каких-либо принципах тогда не удалось. Так что совещание прошло неудачно. Представитель Международного валютного фонда до конца пытался помочь достигнуть договоренности, считая, что развал единой денежной системы приведет к серьезным негативным последствиям для экономик всех стран.
Постановление того совещания так и не было выполнено; уже в июне у нас появилась информация, что Украина приняла ряд решений по резкому увеличению кредитной эмиссии. Стало ясно, что эти деньги, примерно 500 млрд рублей, вот-вот окажутся в России.
Указ президента был подготовлен буквально за субботу, 20 июня. Я приехал на Неглинку к своему коллеге Дмитрию Владиславовичу Тулину (я, как и Г.Г. Матюхин, имел кабинет на Житной улице), он сел за компьютер, и мы оперативно подготовили указ президента, уполномочивавший Центральный банк перевести систему межгосударственных расчетов на принципы, обеспечивающие защиту денежной системы нашей страны. Я тут же отвез его Егору Тимуровичу и подумал, что дальше последуют необходимые бюрократические процедуры.
Но на следующий день, в воскресенье, 21 июня, Указ Президента РФ № 636 «О мерах по защите денежной системы Российской Федерации» был подписан. В понедельник мы с Тулиным были вызваны на ковер к Матюхину, который пожурил нас, но, понимая, что в противном случае судьба у документа могла быть весьма трудной и сколько он ходил бы по коридорам власти — неизвестно, не стал нас наказывать за самоуправство. помню, было много протестов, порой вполне справедливых, но действовать тогда надо было быстро.
На основании этого политического решения ЦБ России предложил другим банкам перестроить систему расчетов. С 1 июля она стала функционировать таким образом, чтобы обеспечить сбалансированность расчетов и исключить неконтролируемый поток безналичных рублей из других государств. Корсчета стали реальными, то есть если у страны оказывалось отрицательное сальдо в ЦБ РФ, то она не могла производить расчеты за ту или иную российскую продукцию. Это было очень трудное решение, так как мы понимали, что оно напрямую влияет на реальную экономику, в том числе и отечественную. Многие наши предприятия привыкли производить, отгружать товар заказчикам, а лишь затем беспокоиться о том, чтобы его оплатили. это была как бы уже забота государства. В результате же сложилась действительно непонятная ситуация, когда у партнера, из той же Украины, были на счете деньги, но он не мог ими воспользоваться и рассчитаться с российским поставщиком. Объяснить это было трудно!
Создана была не идеальная система, но она заработала. Россия как бы поставила барьер на пути неконтролируемого передвижения безналичных денег из других республик.
АЛЯКИНА Л.М.: Весной 1992 года в составе делегации мы с заместителем председателя Банка России СМ. Игнатьевым ездили в Ташкент на совещание руководителей центральных банков всех бывших республик СССР. Рассматривался вопрос урегулирования взаимных неплатежей. Все тогда дружно высказались за проведение взаимозачета по платежам, находящимся в картотеке № 2, то есть платежам, не проведенным по причине отсутствия средств на счетах плательщиков. Только Банк России не поддержал это предложение, и оно не было принято.
Дело в том, что «братские» республики нас просто грабили, выкачивая из России товары за счет переводимых к нам необеспеченных рублей, полученных путем бесконтрольной и неограниченной выдачи кредитов. В то же время сами они следили за внутренними рынками и ограничивали вывоз товаров в другие страны.
При вылете делегации Банка России из Ташкента, в аэропорту, после проведения проверки содержимого нашей ручной клади, я за попытку провоза трех мужских сорочек, купленных законным путем в магазине города, была остановлена узбекскими таможенниками.
Результаты, полученные при анализе итогов проведения весной 1992 года первых платежей по новой системе, показали, что все бывшие республики должны России. С учетом этого руководство Банка России (С.М. Игнатьев и Д.В. Тулин) ускорило принятие решения об упорядочении расчетных взаимоотношений с нашими соседями, продолжающими пользоваться советскими рублями.
Страны, находящиеся в рублевой зоне, не могли заниматься выпуском денег, однако они легко обходили это ограничение. Делали это так: для того чтобы покрыть дефицит бюджета, перечисляли некую сумму на счет бюджета, оформляя ее как дебетовые остатки, а задолженность отписывали на свой минфин. Минфин за этот счет начинал производить определенные расходы, тем самым появлялись безналичные платежи тем или иным предприятиям за приобретенное оборудование или поставленные товары. Далее не самая сложная проблема, как их превратить в наличные. Так, Национальный банк Украины раздавал многомиллиардные кредиты своим предприятиям, которые расплачивались этими фиктивными рублями с российскими поставщиками, нанося удар российскому рынку. Если же денег все-таки не хватало, в ход шли различные суррогаты типа купонов.
Это, безусловно, было прямое нарушение правил денежного обращения. Однако народнохозяйственный контроль в стране тогда так ослаб, что подобные схемы легко проходили. Рублевая зона уже не контролировалась.
В связи с тем, что большинство республик не хотело терять рынки сбыта, они продолжали играть в некие игры, надеясь прийти к какому-то решению.
Я не помню, чтобы у нас в 1992 году были идеи создания своего российского рубля, более того, мы разрабатывали проекты единых денег, с изображенными на них национальными героями наших соседей. Мы думали, что и в дальнейшем останемся в одной валютной зоне. Разговора, как будет называться новая валюта, не заходило.
