Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Что-то неуловимо прекрасное было в пейзаже: лучи солнца еще пробивались из-под облаков, давая земле свет, которого небо уже лишилось. Сверху были только темные тона, от серого до угольно-черного, а внизу, за маслянисто блестящей рекой, зеленели холмы с ярко-белыми геометрически четкими пятнами зданий. Воздух наливался тяжестью, как будто облака давили на него всем весом скопившейся в них воды. Шарп в любую секунду ждал дождя, но тот все не начинался, как будто собираясь с силами. Козы, как обычно, были правы: сегодня ночью будет настоящая буря. Он дошел до своей беседки с колоннами, построенной, как рассказывала маркиза, в подражание греческим храмам, на секунду остановился на верхней ступеньке, ухватился за притолоку и подтянулся, увидев вдали за оградой город: может, это последний его взгляд на Саламанку, потом все закроет стена дождя. Солнце ярко освещало каменные дома, блестело червонным золотом большого собора. Он толкнул дверь, вошел и стал ждать маркизу. Река теперь была почти черной, она извивалась в ожидании первых ударов дождя.

Утром он уйдет, оставит за спиной город. Дорожная пыль за ночь превратится в грязь. Да, лето не задалось. Он обещал поймать негодяя – а тот почти убил его, хотя Шарп и не считал это самым большим своим промахом. Он изменил жене, и это печалило его, но не об этом были его мысли. Он сожалел о маркизе, вспоминал ее золотые волосы, чувственный рот, глаза, ее смех и красоту, женскую магию, которую он увидел в первый день их знакомства и тут же захотел, зная, что никогда не получит. Сегодня их последняя ночь. Она останется здесь перед лицом опасности, а он вернется к армии, отправится в Сьюдад-Родриго, где полностью восстановит силы и будет вспоминать о ней, скучать и страшиться, что враг сокрушит ее.

Первые тяжелые капли дождя упали на мраморные ступени, выходившие на реку, оставляя мокрые следы размером с пенни[87]. Когда-то он грезил о последней ночи в Саламанке – но те мечты остались в мертвецкой. Теперь судьба снова давала ему эту ночь, пусть и с привкусом поражения. Он знал, что попал под чары маркизы, но должен оставить ее, как это слишком часто случается между женщинами и солдатами. Но эта ночь у него еще осталась.

Он услышал шаги по траве, но не обернулся, вдруг вспомнив старое суеверие: повернуться значило искушать судьбу. Шаги были уже на лестнице. Он улыбнулся и услышал тяжелый щелчок взведенного курка.

– Добрый вечер, капитан, – голос был мужским. У мужчины была винтовка, и винтовка эта была направлена точно в живот обернувшемуся Шарпу.

В небе прогремел первый раскат грома.

Глава 18

Преподобный доктор Патрик Кертис, известный также как дон Патрисио Кортес, ректор Ирландского колледжа, профессор астрономии и естественной истории в университете Саламанки, держал винтовку так, как будто это была ядовитая змея, в любую минуту готовая укусить. Шарп помнил, что Леру сбежал именно через его кабинет, что Спирс рассказывал, как Кертис ушел добровольцем на войну с Британией – и теперь он сам лицом к лицу столкнулся с высоким священником. Крышка затвора, прикрывавшая пороховую полку, была поднята. Пожилой ирландец щелчком опустил ее и улыбнулся:

– Видите? Работает! Это ваша винтовка, капитан.

В небе громыхнуло, как будто тяжелое ядро осадного орудия покатилось по паркету. Дождь беспрерывно хлестал поверхность реки. Шарп был в пяти шагах от противника. Он подумал, не прыгнуть ли, в надежде, что священник не успеет спустить курок, но понял, что рана замедлит его движения. Не спуская глаз с правой руки Кертиса, он чуть повысил голос, перекрывая шум дождя:

– Чтобы эта штука сработала, нужно положить палец на спусковой крючок.

Кустистые брови удивленно приподнялись:

– Она не заряжена, капитан. Я только возвращаю ее вам. Вот, смотрите, – Кертис опустил винтовку. Шарп не двинулся с места. Священник вздохнул и прислонил оружие к стене.

Шарп покачал головой:

– Не стоит держать ее взведенной. Пружина растягивается.

– Каждый день узнаешь что-то новое, – Кертис снова поднял винтовку, спустил курок, вздрогнув, когда искра попала на пустую полку, и снова поставил оружие к стене. – Вы как-то не рады меня видеть.

– А должен?

– Вы должны быть мне благодарны: мне пришлось несколько отклониться от обычного своего пути, чтобы вернуть вам оружие. Пришлось добывать ваш адрес в мэрии, а винтовку прятать под рясой: если бы меня видели разгуливающего по улице вооруженным, моя репутация изрядно ухудшилась бы, – проговорил Кертис осуждающе, но на лице его сияла улыбка.

– Могли бы и раньше вернуть, – голос Шарпа был холоден: он хотел, чтобы этот назойливый священник исчез, он хотел маркизу.

– Я тоже хотел бы вернуть ее раньше, но винтовку украл каменщик из колледжа. Его жена рассказала мне, и я тут же забрал ее. И вот она, в целости и сохранности, – он ждал ответа Шарпа, но стрелок мрачно молчал. Кертис вздохнул, подошел к двери и выглянул на улицу: – Боже, что за погода!

Река засверкала: это из-под тяжелой тучи вдруг показалось солнце. Кертис поддернул рясу и сел, дружески улыбнувшись Шарпу:

– Я присяду, не возражаете? В былые времена я ездил верхом в любую погоду, но теперь мне семьдесят два, мистер Шарп, и Господь вряд ли будет благосклонно взирать, как я зарабатываю простуду.

Но Шарп не собирался проявлять вежливость: он хотел побыть один до прихода маркизы, хотел думать о ней, утонуть в печальном ожидании разлуки. Эта последняя ночь была слишком дорога для него, она должна остаться в памяти светлым воспоминанием, а чертов священник, похоже, решил устроиться тут надолго и поболтать в тепле! Голос Шарпа был жестким:

– Я жду кое-кого.

Кертис не обратил на его тон никакого внимания. Он обвел рукой комнату:

– Я хорошо знаю это место: я был исповедником маркиза, он был очень добр ко мне и разрешал использовать беседку для моих наблюдений, – ирландец повернулся к Шарпу. – Прошлым летом я видел отсюда комету. Впечатляет. А вы ее видели?

– Нет.

– Много потеряли, очень много. Маркиз считал, что она предвещает хороший урожай винограда, а значит, вино будет удачным. Не особенно в этом разбираюсь, но прошлогоднее вино действительно отличное, просто замечательное.

Мощный раскат грома спас Шарпа от необходимости отвечать. Эхо еще долго гуляло в небе, а дождь, казалось, припустил еще сильнее. Кертис поцокал языком:

– Полагаю, вы ожидаете маркизу.

– Можете полагать все, что вам заблагорассудится.

– Это правда, – кивнул Кертис. – И это напрямую касается меня, мистер Шарп. Ее муж – человек, которого я считаю другом. Я священник. Насколько мне известно, вы женаты, и я взываю к вашей совести, мистер Шарп.

Шарп расхохотался:

– Вы что же это, притащились в такую даль, да еще в плохую погоду, чтобы мне свои чертовы проповеди читать? – он уселся на резную скамейку, огибавшую беседку изнутри. Да, он заперт здесь, пока идет дождь, но будь он проклят, если позволит священнику лезть ему в душу! – Забудьте об этом, святой отец. Не ваше это дело.

– Но Божье, сын мой, – спокойно возразил Кертис. – Маркиза мне не исповедуется, она предпочитает иезуитов: у них довольно сложные взгляды на грех, но даже их это, должно быть, смущает. А у меня взгляды простые: я знаю, что супружеская неверность – грех.

Шарп запрокинул голову и тихо произнес:

– Не хочу обижать вас, святой отец, но вы меня раздражаете.

– И?

Шарп опустил голову:

– И я помню, что Леру рвался именно в ваш кабинет. А еще я слышал, что вы сражались против англичан. Я знаю, что в городе есть французские шпионы. На то, чтобы утопить вас в реке, понадобится всего пара минут, и я не знаю, через сколько дней или даже месяцев вас найдут.

Кертис уставился на него в упор:

– Вы имели в виду именно то, что сказали?

вернуться

87

Мелкая английская монета.

44
{"b":"236764","o":1}