С конца июня 1919 г. Махно начал открытую борьбу с Советской властью, нападая на тыловые красноармейские части, тем самым помогая Деникину успешно развивать наступление против Красной Армии. Выступил Махно открыто и против своего бывшего командира и покровителя П. Е. Дыбенко. Со станции Канцеровка батька направил ему телеграфом ультиматум, чтобы Дыбенко оставил Никополь. Это был просто демарш, своего рода подтверждение, что батька Махно еще жив и не сложил оружие.
Но прежних сил у Махно уже не было. Он двигался украдкой от села к селу, преимущественно по глухой местности, по безлюдным дорогам и тропинкам. В селе Петрово крестьяне сообщили Махно о том, что в Верблюжках находится штаб Григорьева. Махновская разведка тотчас поскакала туда. Местные жители рассказали в деталях, как красные части недавно выбили бандитов из деревни и те бежали в неизвестном направлении. Махно послал в разные концы несколько небольших конных отрядов искать атамана Григорьева. Три дня безуспешно ожидал батька свою разведку, затем он двинулся дальше, в деревню Канатово.
В ходе рейда Махно по южным губерниям Украины к нему присоединилось крестьянство, недовольное Советской властью. На батьку возлагало большие надежды кулачество, считавшее карту атамана Григорьева уже битой. Зажиточного крестьянства, за исключением гуляйпольцев, служивших преимущественно в кавалерии, в отрядах Махно было не так много. Оно в это время больше занималось организацией банд, чем воевало само с оружием в руках в них. Нанимая ранее бедняков для работы в своих хозяйствах, кулачество в 1919 г. посылало батраков в банды, в частности к Махно, и таким образом превращало крестьянство в физическую силу в борьбе с Советской властью.
Махно не полагался целиком на кулачество в рекрутировании своего войска, сам вел демагогическую пропаганду борьбы за высокие крестьянские идеалы, громогласно заявлял, что защищает деревенскую бедноту от любых посягательств как со стороны Советской власти, так и Деникина! «Теперь при большевистском правительстве комиссаров изменилось ли твое тяжелое положение? — задавал вопрос Махно и тут же отвечал: — Нет, ничуть не изменилось. Крестьянин по-прежнему пашет и засевает землю, ведет свое хозяйство, а большевистские чиновники, например тунеядцы-комиссары, приходят и силой штыка отбира-|"! v пего продукты его труда, как раньше забирали царские ч|..... ни.! !а капитан-исправник. И если при этом труженик-кре-
г it t"!1» тип; ЦГАОР УССР. Ф. 1. On. 1. Д. 11. Л. 2,
стьянин будет протестовать, то поплатится всём ебойМ имуществом и своей головой»183.
Махновщина давала большие материальные выгоды крестьянам. В их руки попадала значительная часть награбленного, особенно сельскохозяйственный инвентарь, домашняя утварь, одежда и т. п.
После некоторого раздумья 12 июля Махно отдал приказ наступать на Елисаветград. Среди махновцев молниеносно разнесся слух, что батька это делает для того, чтобы освободить из тюрьмы брошенных туда махновцев. Это подняло дух войска и авторитет Махно. Не на последнем месте были надежды хорошо поживиться. Когда махновцы подошли к городу, батька отдал приказ разобрать линию железной дороги, подходившую к городу с юга с целью ликвидации угрозы подхода на помощь красным бронепоездов. Он рассчитывал на внезапность нападения, а поэтому и на успех. Все поначалу складывалось, как было задумано, однако, заняв несколько кварталов, махновцы, как всегда, бросились грабить горожан, забыв обо всем. Воспользовавшись этим, красные собрались с силами и, обойдя бандитов с тыла, нанесли им сокрушительный удар. Понеся ощутимые потери, махновцы спаслись бегством.
Махно это поражение объяснил тем, что елисаветградцы приняли его отряд за григорьевцев, отличавшихся, как известно, особой жестокостью, и поэтому защищались с особым упорством. «Расспросив у крестьян о всех подходах к городу, — рассказывал р штурме Елисавегграда Махно, — мы на рассвете повели на него наступление. Быстро и легко заняли первую половину города без ранений и потерь с нашей стороны. Когда же начали наступать на вторую половину города, то сразу почувствовали решительный протест и мужество тех, кто выступил против нас. С одной стороны била по нас отступающая пехота, с другой — с чердаков, окон и подвалов домов стреляли по нас жители города и кричали друг другу: «Не сдавайтесь, — наступают банды Григорьева, они нас всех перебьют».
Как только мне донесли об этом, я приказал сейчас же оттянуть части»184.
На следующий день Махно остановился в Компанеевке, где от местных крестьян узнал, что в селе Сасовке находится Григорьев. Махно сразу же послал к нему делегацию во главе с Фомой Кожиным. Часа через два возле избы, где разместился батька, остановился автомобиль, на котором приехали Григорьев, его начшта-ба Бондарь и еще два штабиста. Почти сутки совещались порознь григорьевцы и махновцы, время от времени встречались вместе и обсуждали вопрос, против кого будут воевать. Григорьев заявил, что будет бить коммунистов и петлюровцев, а в отношении деникинцев, против которых хочет воевать Махно, он еще не определился.
Собрав командный состав, Махно вынес на обсуждение вопрос о соединении с Григорьевым. Это предложение поддержали 4 человека. За то, чтобы Григорьева тут же расстрелять и не соединяться, проголосовали 7 махновских командиров. Тогда слово взял Махно, который заявил, что расстрелять атамана можно в любой момент, самое главное, нужно присоединить к себе войско, а для этого необходимо соединиться с григорьевцами и хорошенько к ним присмотреться. После разъяснения Махно своей политики в вопросе о Григорьеве за его предложение проголосовало 9 командиров и лишь 2 воздержались.
После соединения с войсками Григорьева возникла необходимость создать командование этими объединенными вооруженными силами. Командующим был назначен Григорьев, председателем Реввоенсовета Махно, начальником штаба — его браг Григорий Махно. Фактически руководителями махново-григорьевских войск становились братья Махно, поскольку командующий подчинялся предложениям Реввоенсовета185 186.
Через несколько дней после воссоединения с Григорьевым к батьке прибыла группа махновцев из ближайшей заставы. Перебивая друг друга, они сообщили, что привели двух задержанных в крестьянской одежде. Махно по их выправке и манере держаться сразу же понял, что они не те, за кого себя выдают. Представ перед Махно, они просили его остаться с ними наедине. Осторожный и всегда подозрительный Махно приказал обыскать задержанных. Оружия у них не было, тогда Махно приказал выйти охране и всем находившимся в комнате. Столпившись в сенях, махновцы, затаив дыхание, подслушивали и подсматривали в дверную щель, держа наготове оружие. После того как все вышли, один из незнакомцев тихо сказал: «Господин атаман Григорьев! Мы офицеры ставки Добровольческой армии, посланные к вам для связи. Вот письмо. Неделю назад вам послали деньги в сумме 1,5 млн руб., и вы можете их получить в Елисаветградском кооперативе»6'.
Махно некоторое время нервно кусал губы, а затем, резко вскочив и выхватив револьвер, начал беспорядочно стрелять в офицеров. Когда махновцы ворвались в комнату, разведчики корчились в предсмертной агонии. Махно истерически кричал, чтобы они нашли письмо. Когда в подкладке пиджака одного из офицеров было найдено послание, батька приказал тайком от григорь-евцев созвать командиров и членов Реввоенсовета. Письмо было написано генералом' Романовским, начштаба Добровольческой армии. Из него явствовало, что Григорьев был давно связан со ставкой Деникина и получал оттуда военные распоряжения и к нему
