— Рохан… Ох, милый, я так соскучилась! — Она обвила руками его шею и уткнулась лицом в плечо. Он пах здоровым потом, кожей и лошадью: любимый, неистребимый запах, к которому она так привыкла…

— Клянусь Отцом Бурь, женщина, ты меня задушишь! И надень что-нибудь, на тебя же все смотрят! — смеялся он, все крепче прижимая Сьонед к груди.

— Ох, замолчи! — сказала она и действительно заставила Рохана замолчать, припав к его губам. Затем, когда до нее дошло, что приветствие несколько затянулось, Сьонед отстранилась и заявила: — Ну вот, теперь смотрят на нас обоих, так что можешь не волноваться!

— Странно, что на это зрелище еще не любуется весь лагерь, — буркнул он и снова поцеловал ее. Мааркен подтолкнул Поля.

— Давай, тащи всех сюда, будем продавать билеты по две монеты за штуку, а выручку пополам!

Рохан отпустил Сьонед, и она обернулась к сыну. В его улыбке появилось что-то взрослое, напоминавшее о случившемся за лето, пока они были в разлуке. Кроме того, он вырос. Сьонед протянула руки, и Поль шагнул навстречу матери, прижавшись щекой к ее солнечным волосам. Когда мальчик слегка напрягся — достаточно маленький, чтобы желать материнских объятий и в то же время достаточно взрослый, чтобы помнить о своем достоинстве — Сьонед отпустила его и увидела Пандсалу. Та молча стояла рядом и следила за ними. Сьонед улыбнулась принцессе.

— Ради Богини, чем вы его кормили в замке Крэг? Он так вырос за лето, что вот-вот выскочит из туники!

В глазах Пандсалы заиграли веселые искорки, и она обменялась со Сьонед рукопожатием.

— Ваше высочество, во всем виноваты горный воздух и солнце. Рада видеть вас.

— Я тоже. А еще больше я рада тому, что вы так хорошо выглядите после визита моего дракончика. — Она посмотрела на Поля. — Признавайся, много ты хлопот доставил ее высочеству?

— Он доставил нам только радость, — тихо сказала Пандсала. — Вся Марка не хотела расставаться с ним.

Поль выглядел таким самодовольным, что Сьонед решила его немного подразнить.

Никакого баловства, никаких выходок, никакого непослушания? Не верю! Пандсала, выдайте секрет, как вам удалось превратить его в нормального человека!

— Мама! — обиженно воскликнул Поль, и Сьонед рассмеялась. — Я был очень хорошим гостем!

— В самом деле, ваше высочество, — повторила Пандсала.

— Принцесса все расскажет тебе, когда мы устроимся, — многозначительно произнес Рохан. — Надеюсь, ты предложишь нам ванну, постель и завтрак, пока люди Пандсалы будут разбивать палатки?

— Все будет, как только вы сунете нос в шатер, — заверила она и повернулась к регенту. — Принцесса Тобин пригласила вас к себе. Возможно, вы захотите отдохнуть, пока Оствель и ваш сенешаль присмотрят за устройством лагеря.

— Спасибо, ваше высочество. Это было бы верхом гостеприимства. — Она поклонилась и отошла, сопровождаемая служанкой.

Тут дошла очередь до Мааркена.

— Андраде уже прибыла? — шепнул он ей на ухо.

— Будет то ли сегодня, то ли завтра. Ты не забыл про наше пари? — Она отступила и с улыбкой посмотрела на племянника. — Родители заждались тебя. И Сорин тоже несколько раз забегал, спрашивал, когда ты приедешь. Он в лагере у Волога.

— Сорин? Ах да, конечно! Ведь через несколько дней он станет рыцарем! — Мааркен обернулся к оруженосцу. — Пожалуйста, найди в лагере Кирста моего брата и скажи ему, что я у родителей. — Снова повернувшись лицом к Сьонед, он продолжил: — Вечером обедаем все вместе?

— Естественно. — Мааркен зашагал в палатку родителей, и Сьонед помахала рукой мужу и сыну, приглашая их в шатер. — В ванну, за стол, а потом в постель!

— Мама, но я совсем не устал!

— Значит, устанешь.

Немного позже, когда горячая ванна и завтрак остались позади, ее предположение полностью оправдалось: широко зевая, Поль отправился в отведенную ему огромную спальню, и Рохан со Сьонед улыбнулись ему вслед.

— Ты всегда права?

— Не всегда. Но не ошибаюсь я никогда. Он фыркнул.

— А если ошибаешься, то не признаешься.

— Ты тоже. — Она вновь наполнила чашки горячим тейзом, откинулась на спинку кресла и посмотрела на мужа, сидевшего напротив. — Конечно, Мааркен держал меня в курсе но я хочу обо всем услышать от тебя.

— Знаешь, слова Пандсалы — это не просто вежливость. По-моему, каждый, кто встречался с Полем, мечтал украсть его — улыбнулся Рохан.

— Этого я и ожидала. Расскажи мне про вассалов.

— Их там почти не осталось. Большинство Марки принадлежало Ролстре, а имениями управляли сенешали. Там всего четыре атри. Больше других мне пришелся по душе лорд Гарик из поместья Лосиная Ловушка. Этот старый хитрец обвел вокруг пальца самого Ролстру, припрятал большую часть своего богатства, в результате чего приданое двух его прелестных внучек не уступит приданому принцесс.

— Гм-м… Опять принцессы и их приданое… — Она пересказала ему свою беседу с Давви, не забыв упомянуть про данный брату совет.

— Мудро, любимая. Чейлу очень понадобится Гемма. Она сможет его утешить. — Рохан устало потер лоб. — Какие еще новости мне нужно знать?

Сьонед подробно изложила все, что знала, что подозревала и что слышала. Рохан терпеливо выслушал этот длинный монолог, а потом задумчиво кивнул.

— В день перед нашим отъездом произошло кое-что интересное. Пандсала еще весной велела прочесать всю Марку и собрать сведения об этом претенденте. В конце концов выяснилось, что вырос он в поместье Дасан и зовут его Масуль. Когда поступило сообщение, лорд Эмлис Дасанский уже уехал из замка Крэг вместе с остальными, и расспросить его не удалось. Осведомитель Пандсалы сказал, что в конце весны Масуль исчез, имея при себе немного денег, ту одежду, которая была на нем, меч и лучшего коня лорда Эмлиса. Конь был найден в Эйнаре. Но готов поспорить на что угодно, Масуль уже здесь, в Визе.

— И что о нем говорят? Возможно ли, чтобы он был сыном Ролстры?

Рохан устало потянулся; Сьонед подошла и стала разминать ему тугие, мускулистые плечи.

А-ах… замечательно… Говорят, что он высок ростом, что у него темные волосы и зеленые глаза. Жил со своими дедом и бабкой в Дасане. Дочери их служили в замке Крэг одна из них была нянькой у Киле и Ламии. А теперь ты говоришь, что Киле распространяет слух, будто Масуль действительно ее брат. Ты не находишь, что это интересно?

— Становится ясным приглашение, которое она послал Чиане. Знаешь, мы все лето не могли прийти в себя. Они век жизнь друг друга терпеть не могли, особенно с тех пор, как Чиана пыталась обольстить Лиелла. Киле хочет отплатить ей публичным унижением.

— Дочери Ролстры всегда были достойны восхищения, — пробормотал Рохан.

— Ну, мне нравилась Найдра, да и тебе тоже. Вчера вечером я разговаривала с ней, и она сказала очень странную вещь. Мы говорили о ее сестрах, и…

— Сьонед! Рохан! — В комнату заглянула Тобин. — Ваш сын заявляет, что умирает с голоду, и спрашивает, не пора ли поесть. Должна сказать, я с ним согласна. Уже полдень.

— Неужели мы так долго разговариваем? — удивился Рохан. — А когда это Поль успел улизнуть?

— Сейчас поедим, и ты ляжешь спать, — сказала ему Сьонед.

— Как, один? — Лицо Рохана уныло вытянулось.

— Сейчас у тебя нет сил, чтобы исполнить супружеский долг, — смеясь, сказала она. — Я приготовила тебе сюрприз. Спи пока можешь, потому что ночью тебе спать не придется.

— У тебя даже угрозы звучат приятно…

Поздно вечером они отправили обиженного, но послушного сына в кровать и ушли из шатра. Стражи, обученные Маэтой искусству охранять единственных наследников, исправно несли свою службу, так что Полю ничто не угрожало. Во время обеда Мааркен и Поль рассказали об обстоятельствах гибели Маэты, и вся семья выпила за упокой. Когда они вернутся в Пустыню, остаток ее пепла будет развеян по ветру, который вызовут принцесса-фарадим, которой она служила, и юный, необученный принц-фарадим, за которого она отдала жизнь. Следовало как можно раньше начать обучение Поля, чтобы он мог отдать последний долг своей родственнице. Сьонед обучит его: ей нет дела до того, что скажет по этому поводу Андраде…