Новости от Вальвиса и Эльтанина были не хуже. Отряды воинов Пустыни хорошо взаимодействовали с частями из Марки. Дружеское соперничество в фехтовании на мечах, стрельбе из лука и владении лошадью позволило тем и другим узнать много нового. Жители Пустыни были лучшими конниками, но охотники из Вереша показывали такие фокусы со стрелами, что Вальвис не поверил бы в такое, если бы не видел его собственными глазами. Письмо было снабжено постскриптумом, в котором сообщалось, что несколько женщин и мужчин просят разрешения сменить жительство. Произошло неизбежное: возникло около двадцати новых семей…

Когда в шатер заглянул Таллаин, Рохан все еще улыбался.

— Я надеюсь, не поступило никаких новых депеш? Леди Фейлин пишет разборчиво, твой отец из вежливости прибег к помощи писца, но от почерка лорда Вальвиса я чуть не ослеп.

Таллаин усмехнулся.

— Нет, милорд, больше никаких пергаментов. К вам гость. Он называет себя главным лордом-сенешалем принца Мийона.

Брови Рохана поползли вверх.

— И долго ты заставил его ждать? — Как обычно, милорд. Впустить его?

— Обязательно. Когда обещали прибыть их высочества Сирский и Оссетский?

— Похоже, скоро. Если ваша беседа затянется, я попрошу их подождать в прихожей.

— Отлично. Да, кстати, Таллаин, отец вложил в пакет письмо для тебя. — Принц протянул пергамент с печатью, и юноша жадно схватил его. — В Тиглате все прекрасно. Гонец уедет завтра утром, так что если хочешь, можешь написать отцу.

— Спасибо, милорд. — Таллаин сунул пергамент в карман туники. — Так пригласить сенешаля? Может быть, подать вина?

Рохан подмигнул.

— Я думаю, этот человек испытывает скорее голод, чем жажду. Подожди минутку, а затем приведи его.

Оруженосец стер с лица улыбку, поклонился и вышел. Рохан откинулся на спинку кресла и расслабился. Он догадывался, о чем хочет поговорить с ним посланец Мийона, и предвкушал от этой беседы большое удовольствие.

Вскоре он удостоился поклона пухлого коротышки, лицо которого скрывали окладистая борода и длинные волосы, видны были лишь одни глаза — темные, хитрые и очень внимательные. Было выражено множество искренних чувств и пожеланий здоровья и счастья верховному принцу, верховной принцессе и их достойному наследнику; Рохан выслушал их с иронической улыбкой и не предложил сенешалю сесть.

— Прошу прощения, ваше высочество, но мой высокий хозяин интересуется положением младшей из дочерей Ролстры.

— Принцессы Чианы? — спросил Рохан, намеренно присваивая девушке титул, на который она не имела права. Он решил до поры до времени прикидываться простаком. — Насколько я знаю, она живет по очереди у своих сестер. В настоящее время она обитает здесь, в Визе, у леди Киле.

Сенешаль поклонился снова; выражение глаз коротышки показывало, что он оценил замысел Рохана.

— Возможно, мне следовало выразиться яснее. Моего хозяина интересует ее будущее положение.

— Она вольна ехать куда угодно и жить, где ей нравится.

— Ваше высочество, мне трудно с надлежащей деликатностью выразить истинную природу любопытства моего хозяина.

— Тогда попробуйте сделать это чуть менее деликатно, — любезно предложил Рохан, очень довольный собой.

— Ну что ж, ваше высочество, обойдемся без красивой шелковой упаковки. Каково ее имущественное положение?

— Я удивлен тем, что принца Мийона так занимает этот вопрос. Вы просто заинтриговали меня.

Украшенная кольцами рука сенешаля нервно прошлась по его бороде. Он заерзал на месте, пожал плечами и наконец сказал:

— Грубо говоря, его волнует, какое за ней приданое…

— Смотря кто станет ее мужем, — ровно ответил Рохан.

— Когда принцесса Найдра выходила замуж за лорда Нарата, она получила земли, лежавшие рядом с Порт Адни и купленные вашим высочеством у принца Волога.

— О да, и они обошлись мне в весьма круглую сумму, — весело признался он.

— Может ли некий человек рассчитывать на такие же условия для принцессы Чианы?

— Некий — да. Но если этот человек принц Мийон, то он может получить и более определенный ответ. Коротышка согнулся в поясе.

— Ваше высочество, прошу милостивого разрешения удалиться.

Рохан добродушно помахал ему рукой, затем позвал Таллаина и предупредил: что бы ни было, но принца Мийона следует провести к нему еще до того, как в лагере Рохана появятся Давви и Чейл. Юноша понимающе хмыкнул. Оставшись один, Рохан принялся за благодарственное письмо Фейлин. Сьонелл он написал отдельно, прозрачно намекнул на подарок с ярмарки и отложил письмо в сторону, чтобы Сьонед могла добавить к нему несколько строк. Он дошел до середины письма Вальвису, в котором просил подробно описать ход маневров, когда вновь вошел Таллаин.

— Милорд верховный принц, его высочество Кунакский желает говорить с вашим владетельным высочеством.

Рохан растерянно замигал от такой торжественности, но тут же понял, что Таллаин намеренно говорит громко, чтобы его услышал Мийон. Стараясь не улыбаться, принц ответил:

— Впусти скорее. Нельзя заставлять его ждать!

Оруженосец поклонился, сделал каменное лицо, и спустя несколько секунд в покои вошел Мийон. Он кивнул Рохану, с досадой посмотрел на Таллаина и сел там, куда указал Рохан.

— Для красивых слов у меня хватает министров, — без экивоков начал принц. — Кузен, буду с вами откровенным. Что вы дадите за Чианой, если она выберет меня в мужья?

— Кузен, я не знал, что вы собираетесь жениться. Мийон снисходительно улыбнулся, как делают все, кто считает, что ключ от запертых ворот лежит у них в кармане.

— Отчего бы и не жениться, если это будет выгодно?

— Ай-яй-яй, — покачал головой Рохан. — Вот она, нынешняя молодежь! Другой на моем месте подумал бы, что красота юной леди для вас главнее.

— Брак по любви — это роскошь для принцев, у которых нет никаких проблем, — напрямик заявил Мийон. — Кузен, на каких условиях мы можем заключить сделку?

Рохан посмотрел ему прямо в глаза. Они были черными, как стекловидный камень Скайбоула.

— Что вы предлагаете?

— Мою поддержку в обмен на открытие для наших кораблей порта Тиглат.

— С Чианой в качестве… как там выразился ваш человек. Ах, да: красивой шелковой упаковки.

Естественно, я бы не стал связываться с простолюдинкой. Я хочу жениться на ней, чтобы убедить других, что именно ей принадлежат права, на которые претендует Масуль.

— Очень романтично. Это все, что вы хотите?

— Свободный доступ к тиглатской гавани — неплохая часть ее приданого.

— Часть, — эхом отозвался Рохан. — Что еще?

— Десять квадратных мер северных земель для моих складов.

— Дальше.

— Две сотни золотых монет, которые вы давали всем ее сестрам, когда те выходили замуж.

— Еще что? — терпеливо спросил Рохан.

— И к чертовой матери ваши армии от моей границы! Рохан бросил взгляд на водяные часы и улыбнулся.

— Неужели безобидные военные маневры в пятидесяти мерах от вашей границы заставляют вас так нервничать? Вас и ваших меридов, вооруженных лучшей кунакской сталью?

— Я пришел сюда, чтобы предложить вам…

— Вы пришли сюда за взяткой. — Улыбка Рохана не поблекла, но его глаза и голос стали ледяными. — У вас, Мийон, три цели в жизни: порт, приличный кусок моих земель, чтобы отдать его меридам и скинуть их со своей шеи, и желание доказать, что вы достойны присутствовать на собраниях принцев. Первое и второе зависит только от меня. Третье — ваша собственная проблема. Я не собираюсь помогать вам убеждаться в том, что вы стали взрослым.

Мийон вскочил, дрожа от негодования.

— Как вы смеете!

— Слушай меня внимательно, князек. Ты хочешь жениться на Чиане, потому что думаешь, будто она принесет тебе и то, и другое, и третье. Право пристани в Тиглате, кусок моих земель и похвалы принцев за то, что ты сумел перехитрить меня. Я правильно подвел итог?

— Лучшего предложения вы не получите!

— Ты ошибаешься. В день твоей свадьбы с Чианой я в нескольких местах перейду границу Кунаксы с войском, которого тебе и за двадцать лет не собрать. Вам, жадным маленьким князькам, вполне хватит и трех ярдов моих северных земель, поскольку вы с Чианой бесконечно раздражаете меня. Я тоже хорошо ее знаю, Мийон. Я позволил тебе прожить так долго…