Утром я сказал министру: «Согласен!»
В тот момент вдруг вспомнились мне далекие пятидесятые годы: бедность, голод, мне с семьей некуда пристроиться, а я с удалой самоуверенностью говорю теще: «Ничего, мамаша, мы еще в Москве будем жить!»
Бывает же такое. Как в воду глядел.
Сам переезд произошел столь быстро, что не оставил каких-либо впечатлений. Прибыли мы поездом с женой в Москву, и повезли нас сразу же на новую квартиру. Оставили ключи — живите на здоровье.
Квартира великолепная! Новый район Строгино — рядом лес, река.
Конечно, расставаться с миром, к которому привык, было трудно. Север — это память о матери. О горячей молодости. Наконец, Север — это бригада, моя опора, с которой я прошел такой трудный и памятный путь.
Началась моя новая, московская жизнь. Но заботы остались те же — бригадный подряд.
В конце 1980 года по решению коллегии министерства я срочно вылетел на Казахстанскую Магнитку — в Темиртау, город металлургов. Там строился крупнейший в стране цех, а вернее, завод по выпуску тончайшей жести для производства консервных банок мощностью 445 тысяч тонн в год. В этой продукции очень нуждается наша пищевая промышленность.
Великолепная панорама открылась мне: сверкающая на солнце алюминием и свежей краской огромная, площадью 26 гектаров, полностью законченная монтажом коробка цеха.
В цехе — совсем другая картина. Кругом горели костры, работали, выбрасывая тучи выхлопных газов, экскаваторы, бульдозеры, компрессоры. И все это — в закрытом, хотя и огромном, помещении. Никто точно не помнил, когда и кем (цех строился уже восьмой год) было принято такое волевое решение: закрыть здание. И закрыли.
И вот в этом чаду и дыму, почти в полумраке, работало множество бригад — от 8 до 15 человек. Все они выполняли свои задания.
Вот бригада Петрова. Она числилась на подряде: у нее есть и договор на какую-то работу — на месяц или чуть более. Через месяц ее кинут в другое место на прорыв. Где-то метров через 30–40 друг от друга — еще бригады. И у них тоже есть договоры на отдельные виды работ: фундаменты, часть полов или кабельные каналы… И снова бесхозная территория.
Что интересно: при таком размахе строительства бригады все время мешали друг другу, то и дело выясняли отношения.
Анализ положения дал неутешительные выводы: пуск состояться не может.
Но должен!
Прежде всего надо было покончить с беспорядочным распылением сил, с «рейдами» по денежным работам. Для этого весь цех нужно было разбить на узлы и передать их укрупненным бригадам — настоящим хозяевам, которые могли бы довести их до сдачи Государственной комиссии.
Через несколько дней после напряженной совместной работы со специалистами треста, которую возглавлял главный инженер Л. П. Суханов, весь цех был, как пирог, разрезан на узлы. Общий план громадного сооружения состоял теперь из множества квадратов и прямоугольников, заштрихованных разноцветными карандашами. Каждый квадрат обозначал узел — отдельный агрегат, установку, сооружение или объект, которые могут быть подготовлены к сдаче рабочей и Государственной комиссии.
Дальше задача стояла посложнее: надо было за каждым узлом закрепить по одной укрупненной генподрядной бригаде.
Собрали бригадиров. Главный инженер обрисовал обстановку на объекте. Я выступил с предложением: «Надо объединяться по две-три бригады, иначе цех не сдать». Вижу: колеблются люди. Нет у них той уверенности, какая была у А. Грекова или В. Глушенко. А без уверенности на успех надеяться трудно.
Тогда я позвонил министру и попросил разрешения отправить две группы бригадиров с инженерами во главе в командировки: одну группу — к Грекову в Череповец, другую — к Глушенко в Старый Оскол. Министр сразу дал согласие, и группы по четыре человека в каждой стали готовиться к отъезду. До их возвращения мы решили воздержаться от каких-либо действий, и я улетел домой. Я был совершенно спокоен за эффективность этих командировок. Греков и Глушенко работали уверенно и надежно.
Когда делегации возвратились в Темиртау, вылетел туда и я.
Тут же вечером собрались обе делегации. Бригадиры были удовлетворены поездкой и единогласно пришли к мнению: крупные бригады работают надежно.
Теперь уже агитировать не приходилось. Все дружно сели за расчеты. Для начала было принято решение выделить на стройке самые важные, самые «горячие» узлы. И на них подрядным способом тщательнейшим образом выполнить все до мелочей. Эти узлы должны были дать разгон всей работе.
Самые опытные бригадиры возглавили крупные бригады, созданные на базе трех-четырех небольших коллективов. Они-то и взяли на себя самое тяжкое, но благородное бремя — быть первыми.
После распределения самых важных узлов и подписания подрядных договоров мы отбыли домой.
Когда я вернулся в Москву, стал искать ответ на многочисленные вопросы, которые поставили жесткие сроки строительства цеха. Прежде всего, как объединить единой целью многотысячный коллектив участников стройки — строителей и монтажников.
Тогда и пришел я впервые к мысли: не делаем ли мы только половину дела, когда переводим на подряд отдельные бригады или управления своего министерства? И почему вторую половину, пожалуй, даже более важную — вовлечение в коллективный, массовый подряд смежных бригад из «чужих» министерств, — выполняют уже без нашего участия другие люди? Почему мы не знаем друг друга, а наша работа зачастую не увязана ни единой целью, ни сроками?
Что, если собрать группу из, специалистов двух министерств — нашего и Минмонтажспецстроя, ведущих строительство цеха жести, и таким составом выехать в Техмиртау?
С этим вопросом я решил обратиться в Отдел строительства ЦК КПСС. Товарищи из отдела предложили предварительно обсудить этот вопрос с практиками и специалистами с разных строек страны и пригласили в Москву группу опытных строителей.
Вскоре по решению Отдела строительства ЦК КПСС группа специалистов — представителей двух министерств — вылетела из Москвы в Темиртау — претворять в жизнь намеченную на московской встрече схему организации сквозного поточного подряда.
Нужно было, исходя из условий производства, а также ограниченного времени для монтажа и наладки, разделить теперь уже весь пусковой комплекс на компактные узлы, удобные для взаимодействия бригад и оперативного руководства ими. Расставить бригады в «цепочку». Установить жесткие, но реальные сроки для всех рабочих коллективов по передаче фронтов работы друг другу. Учесть все возможные варианты параллельного и совмещенного ведения работ строителей и монтажников, уточнить остаточные объемы, потребности в трудовых и материальных ресурсах, графики работ, рассчитать всем бригадам заработную плату и премии. Конечно, с такой задачей справиться своими силами нам было трудно. Надеялись на активное участие прежде всего нового главного инженера треста Виктора Алексеевича Бардашова.
Но со стороны руководства треста «Казметаллургстрой» мы встретили вначале если не противодействие нашей новой «затее», то в лучшем случае скрытое недоверие. А если говорить честно, то прямое и откровенное пренебрежение. Никто всерьез и не думал о возможности массового сквозного подряда на стройке, относились к этой инициативе как к очередной кампании. Хотя, казалось бы, наоборот, руководители должны были использовать наш приезд с наибольшей отдачей.
Бардашов с нами работать не захотел, объяснил: «Времени нет». На самом деле большая часть его рабочего времени уходила на межведомственные распри. Это было видно сразу, на первом же оперативном совещании. Взаимные требования, претензии, обвинения. А для успешной работы любого коллектива, тем более такого, как многотысячный коллектив строителей и монтажников, нужна прежде всего дружба — дружба на всех «этажах».
Увидев, что первые три дня командировки пропали даром — мы не имели возможности не только Организовать что-либо путное, но даже встретиться с нужными нам людьми, — я поехал к первому секретарю Карагандинского обкома КПСС А. Т. Коркину.
