– Подарки на память,– сказал Джентри и протянул ей свежий номер «Ньюсуика» и передатчик тонового сигнала для автоответчика.– Я сегодня проверю, что там будет.

Натали кивнула, решила ничего не говорить и быстро пошла к выходу на посадку.

Через час, в небе где-то над штатом Кентукки, она отложила «Ньюсуик», взяла местную газету и наткнулась на заметку, которая навсегда изменила ее жизнь.

«Филадельфия („Ассошиэйтед Пресс“). Полиция Филадельфии еще не обнаружила каких-либо улик или подозреваемых по делу об убийстве в Джермантауне четырех членов молодежной банды, которое лейтенант Лео Хартвелл из городского отдела по убийствам назвал одним из самых диких преступлений, виденных им за десять лет службы в полиции».

«В рождественское утро,– сообщалось далее,– четверо членов молодежной уличной банды „Душевный двор“ были найдены мертвыми неподалеку от Рыночной площади Джермантауна. Имена жертв и конкретные детали преступления не сообщаются, однако известно, что жертвам было от четырнадцати до семнадцати лет и что тела их были обезображены. Лейтенант Хартвелл, возглавляющий расследование, отказывается подтвердить или опровергнуть сообщение с места преступления о том, что все четверо юношей были обезглавлены.

– Мы приступили к тщательному и непрерывному расследованию,– сказал капитан Томас Морано, начальник отдела по убийствам.– Сейчас разрабатываем все возможные версии.

Район Филадельфии под названием Джермантаун всегда отличался высоким уровнем преступности, связанной с молодежными бандами. В 1980 году в разборках между группировками здесь погибли два человека, а в 1976 – шестеро. Преподобный Уильям Вудс, директор Благотворительного дома в Джермантауне, заверил, что в последние десять месяцев разборки между уличными группировками утихли, каких-либо данных о распрях или вендеттах сейчас нет.

Группировка «Душевный двор» – одна из дюжины молодежных банд в районе Джермантауна. По некоторым данным, в ней около сорока постоянных членов и примерно вдвое больше примкнувших. Как и большинство других уличных группировок в Филадельфии, она издавна конфликтует с органами правопорядка, хотя в последние годы были предприняты попытки улучшить имидж таких группировок посредством выдвинутых городскими властями программ типа «Дома завета» и «Доступ к обществу». Все четверо погибших юношей члены банды «Душевный двор»».

Натали инстинктивно, в одно мгновение и без всяких сомнений поняла, что это как-то связано с Мелани Фуллер. Она понятия не имела, как эта старуха из Чарлстона может быть вовлечена в разборки между уличными бандами в Филадельфии, но снова как бы ощутила пальцы, сдавившие ей горло, и услышала горячий шепот прямо над ухом: «Хочешь найти ту женщину? Ищи в Джермантауне».

В международном аэропорту Сент-Луиса, который старожилы все еще называли Поле Ламберта, Натали приняла решение прежде, чем успела испугаться последствий. Она знала, что стоит ей позвонить Фредерику и встретиться с друзьями, и она никогда уже не уедет из Сент-Луиса. Натали закрыла глаза и вспомнила своего отца, лежащего в пустой комнате бюро похоронных услуг. Лицо его еще не было приведено в порядок, и раздраженный работник морга снова и снова повторял: «Но мы не ждали никого из родственников до завтрашнего дня».

Натали купила билет до Филадельфии на следующий рейс ТЛУА, воспользовавшись кредитной карточкой. В бумажнике у нее оставалось долларов двести наличными и шестьсот пятьдесят – дорожными чеками. Она проверила, сохранилось ли у нее удостоверение представителя прессы с прошлого лета, когда она работала в «Чикаго Сан-таймс», и затем позвонила Бену Йейтсу, редактору фотоотдела этой газеты.

– Натали! – донесся до нее голос сквозь треск в трубке и шум аэропорта.– Я думал, ты в колледже до самого мая.

– Так и есть, Бен,– сказала она,– но сейчас я на несколько дней отправляюсь в Филадельфию. Может, тебе нужны фотографии по делу об убийстве членов уличной банды?

– Конечно, нужны,– неуверенно сказал Йейтс.– А что это за дело?

Натали вкратце передала смысл заметки.

– Какого черта! Не будет там никаких фото! – воскликнул он.– А если и будет, так их передадут по фототелеграфу.

– Ну, а если я раздобуду что-нибудь интересное, тебе это может понадобиться, Бен?

– Конечно. А что происходит, Натали? У тебя все в порядке? Как отец?

Натали почувствовала сильную боль в груди, будто ее ударили. Очевидно, Бен еще не знал о гибели ее отца. Она подождала, пока дыхание немного успокоится.

– Я тебе все расскажу, Бен. Как-нибудь позже. А пока, если тебе позвонят из филадельфийской полиции или еще откуда-нибудь, ты сможешь подтвердить, что я выполняю работу для «Сан-таймс»?

Последовало короткое молчание.

– Хорошо, Натали. Но ты дашь мне знать, в чем там дело, ладно?

– Конечно, Бен. Как только смогу. Честное слово. Перед отлетом Натали связалась с университетским компьютерным центром и попросила передать Фредерику, что скоро позвонит. Потом она набрала номер Джентри в Чарлстоне, услышала его голос на автоответчике и после сигнала в трубке сообщила, что у нее поменялись планы. Немного поколебавшись, она добавила: «Будь осторожен, Роб».

В салоне самолета, летевшего прямым рейсом до Филадельфии, было много народу. Рядом с Натали сидел темнокожий мужчина, очень хорошо одетый, привлекательный, если не обращать внимания на толстую шею и крупную челюсть. Он, не отрываясь, читал журнал «Уолл-стрит». Натали сначала смотрела в окно, затем немного подремала. Проснулась она минут через сорок пять, чувствуя себя одинокой и уставшей, и сразу пожалела, что отправилась в эту погоню за привидениями. Она вытащила из сумки чарлстонскую газету и в десятый раз перечитала заметку. У нее было ощущение, будто она уже давно уехала из города и все случившееся с ней – и Роб тоже – всего лишь сон.

– Я вижу, вы читаете про это безобразие, которое произошло недалеко от моего дома.

Натали повернула голову. Ее сосед отложил журнал и теперь улыбался ей, держа в руке стакан с виски.

– Вы спали, когда стюардесса разносила напитки,– сказал он.– Хотите, я ее позову?

– Нет, спасибо.– Ей что-то не понравилось в манерах этого человека, хотя трудно было сказать, что именно. Все в нем – улыбка, негромкий голос, непринужденная поза – выражало открытое дружелюбие.– А что вы имели в виду, когда сказали про безобразие недалеко от вашего дома?

Он указал рукой со стаканом на газету:

– Разборки между бандами. Я как раз живу в Джермантауне. Эта мерзость происходит там постоянно.

– Вы можете мне рассказать подробнее? Про банды и про… убийства?

– Про банды могу,– кивнул сосед. Его голос напоминал Натали раскатистый бас актера Джеймса Эрла.– А вот про убийства – нет. Последние несколько дней меня не было дома.– Тут он широко улыбнулся.– И потом, мисс, я из другого района, несколько повыше классом, чем эти бедные ребята. Вы собираетесь посетить Джермантаун, пока будете в Филадельфии?

– Не знаю. А что?

Он улыбнулся еще шире, хотя в его темно-коричневых глазах трудно было что-то прочесть.

– Просто я подумал, что это будет интересно. Джермантаун – историческое место, там есть не только трущобы и банды. Мне бы хотелось, чтобы туристы знали про обе эти стороны.– Он вдруг спохватился.– О, возможно, я делаю какие-то поспешные выводы и вы сами живете в Филадельфии?

Усилием воли Натали заставила себя расслабиться. Нельзя ведь всю жизнь проводить в состоянии параноидного беспокойства и тревоги.

– Нет, я просто еду в гости,– улыбнулась она.– И мне хотелось бы услышать как можно больше про Джермантаун. И плохое, и хорошее.

– Вот это правильно,– одобрил ее собеседник.– Знаете, я, пожалуй, попрошу еще виски.– Он подозвал стюардессу.– Вы действительно ничего не хотите пить?

– Если только стакан кока-колы.

Он заказал напитки, потом снова повернулся к ней, все так же улыбаясь:

– Ну что ж, если я буду вашим официальным гидом по Филадельфии, нам, по крайней мере, следует познакомиться…