– Ерунда! – воскликнул Коуэн.

– Возможно, – согласился Сол, – но все мы в той или иной степени руководствуемся верой в ерунду. Еще век назад идея сионизма казалась полной ерундой, а сегодня наша граница, граница Израиля, – единственный чисто политический рубеж, который виден с орбиты спутника: там, где кончаются деревья и начинается пустыня, заканчивается Израиль.

– Это другая тема, – спокойно произнес Коуэн. – Я делаю все это потому, что любил вашего племянника и, как сына, любил Леви Коула. Надеюсь, что вы преследуете их убийц. Верно?

– Да.

– А та женщина, которая вернулась в Чарлстон, – она, по-вашему, тоже участвовала в этом?

– Да, участвовала, – кивнул Сол.

– И ваш полковник по-прежнему продолжает уничтожать евреев?

Сол выдержал паузу. Утверждать это он бы не стал.

– Он по-прежнему продолжает убивать невинных людей, – тихо сказал он.

– А продюсер из Голливуда имеет к этому отношение?

– Да.

– Ладно. – Коуэн тряхнул седыми волосами. – Я буду вам помогать, но в один прекрасный день вам придется за все отчитаться.

– Если вам станет от этого легче, то мы с Натали оставили запечатанное письмо у Давида Эшколя, – сказал Сол. – Давид не знает всех подробностей этого кошмара, но, если мы с Натали погибнем или исчезнем, он или его доверенные лица вскроют конверт. Там есть указание поставить вас в известность о его содержании.

– Замечательно, – невесело усмехнулся Коуэн. – С нетерпением буду ждать, когда вы оба погибнете или исчезнете.

Разговор был исчерпан. В полной тишине они направились по скоростному шоссе к Лос-Анджелесу. Натали задремала, и ей приснилось, что они с отцом и Робом гуляют по старому району Чарлстона. Был прекрасный весенний вечер, в паутине пальмовых ветвей и новых побегов сверкали звезды. Воздух благоухал ароматами мимозы и гиацинтов. И вдруг из темноты выскочила черная собака с белой головой и зарычала на них. Натали испугалась, но отец сказал ей, что собака просто хочет познакомиться. Он опустился на колени и протянул ей правую руку, чтобы та обнюхала ее, но собака вдруг вцепилась в нее и стала рвать на части. Рука отца исчезла в пасти черно-белой собаки, а затем не стало и отца. Собака увеличилась в размерах, и Натали поняла, что это просто она сама уменьшилась, стала совсем маленькой девочкой. Собака повернулась к ней, и Натали обуял такой ужас, что она была не в силах ни побежать, ни закричать. Но в тот самый момент, когда собака кинулась на нее, вперед вышел Роб и заслонил девочку своим телом. Собака повалила его на землю, завязалась ожесточенная схватка, и Натали увидела, что огромная голова собаки начинает уменьшаться и исчезать. Но, оказывается, чудовищная псина вгрызлась в грудь Роба, погрузившись в глубину его грудной клетки. Послышалось отвратительное чавканье.

Девочка тяжело опустилась на тротуар. На ногах у нее были роликовые коньки, а сама она была в синем платье, подаренном любимой тетей, когда ей исполнилось шесть лет. Перед ней, словно огромная серая стена, высилась спина Роба. Она взглянула на кобуру у него на поясе, но та была застегнута, и Натали не могла дотянуться до пряжки. Все тело шерифа содрогалось, собака вгрызалась в него все глубже.

Несколько раз Натали пыталась подняться, но ролики разъезжались и она падала на тротуар. Она уже почти дотянулась до огромной серой спины Роба, когда кожа его вдруг лопнула и оттуда высунулась окровавленная морда собаки. Поднатужившись, тварь рванула вперед, глаза ее безумно сверкали, челюсти щелкали, как у акулы из знаменитого фильма Стивена Спилберга.

Натали отползла фута на два и застыла. Она не могла оторвать взгляда от собаки, которая рычала и рвалась к ней. Шерсть топорщилась на ее передних лапах, она пыталась выбраться из чрева человеческой плоти. Это напоминало какой-то кошмарный процесс родов, когда рождение сулило гибель самому наблюдателю.

Но именно вид ее морды парализовал Натали. Он лишил ее способности двигаться и вызывал приступы тошноты, поднимавшейся к горлу. И вдруг над темной шерстью мощных окровавленных лап показалась бледная смертельная маска Мелани Фуллер, искаженная безумной усмешкой. Выпиравшие гигантские вставные челюсти старухи защелкали всего лишь в нескольких дюймах от Натали. Тварь издала истошный вопль, напряглась в последнем рывке и вырвалась наружу из прогрызенного насквозь тела Роба…

Боль утраты со страшной силой пронзила сердце забывшейся в кошмарном сне Натали. Она судорожно вздохнула и проснулась. Протянув руку, она вцепилась в сиденье и выпрямилась. Ветер, влетевший в открытое окно, доносил запахи отбросов и дизельных выхлопов. На автостраде мелькали фары несущихся навстречу машин.

– Я нуждаюсь в совете, – тихим голосом произнес Сол. – В совете, как убивать людей.

Коуэн искоса посмотрел на него:

– Я не убийца, Сол.

– Я тоже, но мы много раз видели, как убивают людей. Я видел, как хладнокровно и целенаправленно это делается в лагерях, быстро и незаметно – в лесах, с кровожадным патриотизмом – в пустыне, подло и бессмысленно на улицах. Возможно, настало время научиться делать это профессионально.

– Вы хотите, чтобы я провел с вами семинар по практической методологии убийства? – осведомился Джек.

– Да.

Коуэн вытащил сигарету из кармана рубашки и закурил.

– С помощью этих вещей вы сможете совершить убийство, – заметил он, выдыхая дым и указывая в глубь фургона.

Мимо них проревел трейлер, мчавшийся на бешеной скорости.

– Я размышлял о чем-нибудь более быстром и менее опасном для тех людей, которые нечаянно могут оказаться поблизости, – промолвил Сол.

– Самый целесообразный способ убийства – это нанять профессионального киллера. – Он бросил взгляд на собеседника. – Я не шучу. Так поступают все – КГБ, ЦРУ и прочие… Американцы очень расстроились, узнав несколько лет назад, что ЦРУ нанимает киллеров из мафии для того, чтобы разделаться с Кастро. Но если вдуматься, это разумно. А все истории про Джеймса Бонда – полная чушь. Профессиональные убийцы – это психопаты, которых держат под жестким контролем. Они, конечно, не вызывают симпатии, так же как и маньяк Чарлз Мэнсон. Использование мафии – всего лишь гарантия, что дело будет сделано профессионально и что эти конкретные психопаты в течение нескольких недель не будут убивать обыкновенных американцев. – Коуэн помолчал, затягиваясь сигаретой. – Если дело доходит до умышленного убийства, все мы пользуемся посредниками, – продолжил он, стряхивая пепел в окно. – Когда я работал в Израиле, в мои обязанности входило обучение юных новобранцев Организации освобождения Палестины. Они должны были расстреливать других палестинских лидеров. Думаю, что по меньшей мере треть междоусобных разборок среди террористов – это результат нашей деятельности. Иногда для того, чтобы ликвидировать А, мы доводили до сведения D, что В заплатил С за убийство D по приказу А, а дальше садились и ждали результатов.

– Но предположим, что нанять кого-то нет возможности, – сказал Сол.

По тихим голосам своих спутников Натали поняла, что они не заметили, как она проснулась. Глаза у нее непроизвольно закрывались, и сквозь опущенные ресницы просачивался лишь свет встречных фар и редких фонарей. Она вспомнила, как в детстве засыпала на заднем сиденье машины, прислушиваясь к тихой монотонной беседе родителей. Но об убийствах они никогда не говорили.

– Хорошо, – согласился Коуэн, – предположим, по политическим, практическим или личным причинам вы не можете никого нанять, тогда дело усложняется. Прежде всего, надо решить, готовы ли вы расстаться со своей жизнью ради достижения цели. Если готовы, то у вас есть огромное преимущество. Тогда традиционные меры безопасности становятся несущественными. Большинство великих убийц, известных истории, были готовы отдать жизнь, чтобы выполнить свою миссию.

– Ну, а если бы в данном случае убийца предпочел остаться в живых по завершении дела? – спросил Сол.

– Тогда и без того трудная задача становится еще сложнее, – ответил Коуэн. – Возможен вариант организованной военной операции… Налеты наших «Ф-шестнадцать» на Ливан представляли из себя не что иное, как попытки покушения на убийство, тщательно выверенное применение взрывчатки, дальнобойные винтовки, использование револьверов на близком расстоянии с заранее подготовленным путем для отступления, яды, ножи, рукопашная борьба. – Коуэн выбросил в окно окурок и закурил следующую сигарету. – В наши дни в моду вошла взрывчатка, но это капризная штука, Сол.