Для Кэсси эта идея была и завлекательной, и абсурдной одновременно. Потом ведь у нее была мечта. Мечта, с которой она не желала вот так запросто расставаться, пусть даже все галереи и музеи откажут ей в работе.

– И все же мне нужна работа, – спокойно и твердо сказала Кэсси.

– Думаю, что смогу подыскать для тебя что-нибудь интересное в сфере искусства. А пока не согласишься ли ты немного поработать у меня в офисе?

– У вас?

– Полтора месяца у нас была самая толковая на свете секретарша. Но она предпочла бросить работу и заняться своим малышом. И я уже обращалась в бюро по найму, но, увы, безуспешно.

Ты согласна? Кэсси, ты – мое спасение.

Кэсси приняла предложение Нины. И для нее спасением была Нина. Для нее – и для будущего ребенка.

Офис «Фотоагентства Грейс» располагался в потрясающем здании на 57-й улице рядом с Бергдорфом. Оказавшись в этом элегантном, пятидесятиэтажном небоскребе, с асимметричными дымчатыми стеклами и мраморными подоконниками, Кэсси подумала, что Рорк, наверное, одобрил бы этот интерьер.

Яркими цветными пятнами полыхали на белоснежных стенах приемной абстрактные картины.

Между ними красовались огромные обложки-плакаты журналов «Мадемуазель», «Вог», «Харпер'з Бэзар», «Глэмур», «Космополитен». Матовый черный огромный стол, удобные кресла и мягкий, с густым длинным ворсом ковер, скрывающий громкие звуки, – вот и вся обстановка приемной.

В ярко-алых креслах сидели шикарные, с тончайшими чертами лица «картинки» – редкой красоты брюнетка в ультракороткой красной кожаной юбке; девушка в узеньких, вытертых, но жутко дорогих джинсах, заправленных в сапожки с отворотами, в белой рубахе, расшитой бирюзой, и потрясающая негритянка с прической из тысячи косичек, рассыпанных по плечам. Одного взгляда на этих людей хватило Кэсси, чтобы понять, что мнение Нины о возможной судьбе Кэсси в качестве фотомодели было не более чем попыткой поднять ей настроение после грудного дня.

...Так или иначе, но почти два месяца провела Кэсси в доме Нины. Всякий раз, когда Кэсси начинала беспокоиться, не злоупотребляет ли она ее гостеприимством, Нина неизменно отвечала:

– В таких хоромах с пятью спальнями и шестью ванными комнатами места больше, чем достаточно. Потом, ты ведь не одна здесь обитаешь.

Это действительно было так. Фотомодели, которые появлялись в доме Нины Грейс, сменялись с такой быстротой, что Кэсси потеряла им счет.

В последние дни, например, у Нины проживала девушка из Южной Африки, высокая блондинка из Норвегии, с которой еще занимались и учителя по школьной программе, поскольку ей исполнилось лишь тринадцать, и рыжеволосая француженка, утверждавшая, что в американских мужчинах нет ничего рыцарского.

; – ? – Но ведь я не зарабатываю деньги для вашего агентства, как другие, – возражала Кэсси, недавно с изумлением узнавшая, что изысканная рыжеволосая парижанка только за прошлый год заработала более ста тысяч долларов.

– Пока не зарабатываешь, – подчеркивала Нина спокойно, в очередной раз напоминая Кэсси об их первом разговоре.

Работая в приемной агентства Грейс, Кэсси быстро освоила систему каталога, подбора файлов, «изобрела» даже новый принцип оформления финансовых счетов, помнила телефоны практически всех девушек-фотомоделей, каждого фотографа, каждого журнала, каждого заинтересованного лица.

Обнаружив, как гладко идет делопроизводство в руках Кэсси, Нина перевела ее на должность менеджера агентства. Соответственно повышенная зарплата позволила Кэсси снять маленькую квартирку у одной из сотрудниц, уехавшей на целый год работать в Париж. Нина носилась с Кэсси, как курица с цыпленком. Она водила ее к знаменитому акушеру с Пятой авеню, занималась с ней специальной лечебной гимнастикой для беременных, сидя на ковре и старательно вдыхая и выдыхая по системе Лэмаза. Кэсси сначала переживала, что оказалась единственной незамужней женщиной на этих занятиях, даже не хотела туда ходить, но стремление выносить и родить здорового ребенка положило конец ее напрасным тревогам.

Живот еще совершенно не был заметен для окружающих, когда Нина потянула ее покупать приданое для младенца. После четырехчасового похода по магазинам они ввалились в дом, нагруженные кипами пакетов и свертков, в которых находилось такое разнообразие детских вещичек, что и принцесса осталась бы довольна.

Они разворошили все покупки и рассматривали обновки.

– Ну, как тебе это? – спросила Нина, взяв в руки желтенький свитерочек-кроше, маленький, будто сшитый на куклу. – Очаровательно! Смотри, к нему и шапочка в тон!

Кэсси округлила глаза, увидев цену на бирке.

– Да за эти деньги я бы дюжину свитерков купила!

– Дюжину – но в Гэллахер-сити, – уточнила Нина. – А мы на Манхэттэне, и я не желаю, чтобы моя крестница выглядела как приютское дитя.

Отметая все вздохи и возражения Кэсси, Нина Грейс прочесывала детские магазины с тем же напором, с каким знаменитый Шерман шел по горящей Джорджии. Пакеты заполнялись пинетками, ползунками, рубашечками, пеленками, одеяльцами, свитерочками, трусиками, стегаными костюмчиками, вышитыми миниатюрными сарафанчиками, крошечными носочками, а также «выходными» платьями и комбинезонами для прогулок. Когда она, наконец, отдала клерку свою кредитную карточку для расчета, Кэсси была убеждена, что спокойно может родить сразу четверых, Нина, однако, не успокоилась на этом. В один прекрасный февральский день она совершила набег на мебельный магазин, опустошила там детскую секцию, после чего спальня Кэсси превратилась в идеально обставленную детскую комнату Впервые в жизни с Кэсси так нянчились в возились, но она, как бы ни хотела этому радоваться, все же не могла, потому что жизнь ее теперь была все время под контролем. Мечты Кэсси пока оставались по-прежнему сладкими и по-прежнему недостижимыми. Возможно, родив ребенка, ей удастся начать движение к своей цели.

Нина Грейс усердствовала не только на поприще покупок. Она пыталась найти для Кэсси интересную работу; но к сожалению, все художественные салоны в один голос твердили, что Кэсси не готова к подобной деятельности. Кэсси уже почти отчаялась найти работу, о которой мечтала, как однажды в дверях ее квартиры возникла Нина Грейс с кипой бумаг в руках. Она положила их Кэсси на колени – точнее туда, где прежде были колени, пока их не закрыл обширный круглый живот.

– Что это? – спросила девушка. Она сидела в кресле-качалке в детской комнате. Перед приездом Нины она долго расставляла плюшевый зверинец на полках, потом бродила по комнате.

Трогала веселые погремушки у кроватки, перебирала детские вещички в ящиках и все представляла, каково же это – иметь ребеночка?

– Брошюры, проспекты из Нью-Йоркского Университета. Один из факультетов – прямо для тебя, Кэсси. Будет специальный набор, который предусматривает гибкий график занятий, свободный выбор дисциплин и факультетов, возможность разрабатывать свою тему с первого дня. – По улыбке было видно, как Нина довольна собой. – Так что недалек день, когда все эти напыщенные антиквары-снобы будут в очереди стоять, чтобы пригласить тебя на работу.

Кэсси стала просматривать брошюры и пришла в восторг, увидев, как разнообразны учебные программы.

– Сразу после родов подам заявление, – сказала она.

А пока можно будет изучать бесконечные ряды книг по истории искусства, художественные альбомы и каталоги антиквариата, которыми так богата была библиотека на Пятой авеню. Конечно, вся городская библиотека Гэллахер-сити поместилась бы в одном ее уголке.

– Просто не знаю, как благодарить тебя, Нина, – блеснув зелеными глазами, сказала Кэсси.

– Ты не должна вообще меня благодарить.

Черт побери, Кэсси, каждому из нас иногда нужна поддержка и помощь. Твое житье-бытье напоминает мне старые деньки, когда я мыкалась подавальщицей в кафешке, таскала тарелки туда-сюда. Это было в Форксе, в штате Вашингтон, где живут одни лесорубы да рыбаки. Вот там и заметила меня случайно Айлин Форд, забрала с собой, привезла в большой город, поселила у себя и научила всему, что я умею сейчас. Она спасла мне жизнь, Кэсси, – неожиданно серьезно сказала Нина, – и, на мой взгляд, лучший способ вернуть этот долг – тоже помочь кому-нибудь в жизни. – Нина вновь улыбнулась своей легкой, знакомой улыбкой. – Мне попалась ты, деточка, так что, не возражай. Что с тобой? – встрепенулась она, заметив, как неожиданно расширились глаза Кэсси.