Узоров снял со спины ранец и развернул рацию.

—

Я радирую в отряд — пусть высылают «тревожную» в наш квадрат. И привезут воду. Мы теперь…

Он не договорил. Длинная автоматная очередь разорвала тишину пустыни. Пули с железным шорохом взбили песок у самых ног сержанта, жалобно звякнули о металл радиостанции.

—

Ложись! — крикнул Узоров и скатился по склону к кустам саксаула.

Бегичев бросился следом. Новая очередь веером взбила песок впереди пограничников. Антон упал.

—

Жив? — окликнул товарища Узоров.

—

Живой…

—

Стреляют слева, с гребня… Не давай пристреляться, открывай огонь. Я поддержу… Им важно расстрелять рацию…

Бегичев ударил из автомата по гребню. Узоров резанул короткой очередью на звук вражеского автомата и быстро пополз вверх по склону навстречу выстрелам.

—

Прикрывай огнем! — успел крикнуть и замер, ткнувшись головой в песок. Пуля ударила в приклад автомата, рикошетом обожгла щеку.

Снова застучал автомат Бегичева. С гребня ответили длинной очередью. Узоров не шевелился.

—

Петя, живой? — крикнул Бегичев.

Сержант молчал.

—

Убили, сволочи…

Бегичев рванул к себе брезентовые ремни рации и вдруг увидел на металлической коробке два пулевых отверстия.

—

Все, — прошептал солдат, — отработала.

Пограничник посмотрел на то место, где лежал Узоров. Сержант медленно полз вперед.

—

Живой… живой же… — пробормотал Бегичев.

Он упер диск в коробку теперь уже бесполезной рации и прицельно ударил по самому гребню.

Узоров по-прежнему ползком достиг середины склона, взмахнул правой рукой. За гребнем вырос черный султан взрыва.

На песке лежали автоматные гильзы. От них. тянулась цепочка следов, испятнанных чем-то темным.

—

Он был один, — сказал Узоров, рассматривая углубление в песке.

—

Теперь не уйдет, — не отрываясь от бинокля, отозвался Бегичев, — жаль рацию попортил. Сейчас в самый раз вертолет нужен.

—

Он в радиостанцию и метил, — сказал Узоров, — в нас уже потом…

—

Он ранен! — вскрикнул Бегичев, склонившись над следом.

—

Вперед, — свистящим шепотом выдохнул Узоров, — я бегом. Если опять застрекочет — прикроешь огнем…

Они увидели его в лощине. Человек сидел, прислонившись спиной к стволу одинокого саксаула, руки его сжимали автомат, голова безвольно свесилась на плечо. Узоров узнал Сайфулу. Большое темное пятно расплылось на знакомом рваном халате. Старик был мертв.

—

Теперь назад, — угрюмо приказал сержант, — к следу, что ведет от солончака…

Бегичев покачнулся и тяжело опустился на песок. Кружилась голова, во всем теле ощущалась слабость.

Сержант достал флягу с неприкосновенным запасом, отвинтил пробку, протянул товарищу.

—

Пей, пока не напьешься, — сказал он, — и умойся.

—

А ты? — пробормотал Антон.

—

И я тоже. Сейчас глупо беречь воду… Мы должны его достать… Понимаешь… достать. Он недалеко… три тысячи метров… не больше. Пей, Антон, и вставай… Скоро день…

Они шли на восток, навстречу солнцу. У них уже не было воды. Им нужно было сделать четыре тысячи шагов, чтобы настигнуть нарушителя. Связи с отрядом не существовало — сержант оставил ненужную рацию и теперь шел налегке.

На двоих три автоматных диска и одна граната. А след то исчезал, то появлялся в стороне от заданного направления. Нарушитель двигался зигзагами, делал скоростные рывки там, где попадался такыр, и снова петлял, выигрывая время. Казалось, ему зачем-то нужен яркий солнечный свет дня.

Узорова раздражала такая «неразумность» неизвестного. Именно ночью он должен был идти по прямой, сокращая путь к цели. Днем же обзор местности в бинокль увеличивается втрое, и им легче увидеть его. Здесь крылась какая-то загадка.

Небо смутно розовело. И вдруг яркий жгучий свет залил горизонт от края до края. Ночь была отброшена стремительным, резким ударом солнечных лучей.

Пустыня преобразилась Почти мгновенно из серо- голубой она стала желтой и далеко на востоке проступали на ставшем шафрановым горизонте плоские и резко очерченные, точно приклеенные к небу, холмы.

—

Мираж, что ли? — пробормотал Бегичев.

—

Там, за холмами, горы, — тихо произнес Узоров, — «он» идет туда, Антон. И хорошо знает дорогу.

Сержант вскинул к глазам бинокль. В окулярах поплыл знакомый пейзаж — гряды бесчисленных песчаных холмов.

Узоров вздрогнул и опустил бинокль. Потом снова поднес его к глазам. По дальнему бархану передвигалась длинная угловатая тень.

—

Посмотри, Антон, — протянул сержант бинокль товарищу, — что-то у меня с глазами. Вижу тень, а от чего она, не вижу.

Бегичев взял бинокль.

—

Тень… Я тоже вижу тень… Она передвигается! — вскрикнул пограничник.

—

Может, облака… — неуверенно произнес Узоров.

Оба посмотрели на небо. Оно было чистым до самого горизонта.

—

Теперь бегом, — приказал сержант, — на месте разберемся и с этим фокусом. Я по следу, ты — в обход. Маскируйся и действуй по обстановке. Сигнал — взрыв гранаты.

Узоров согнулся и быстро скользнул вперед. Ноги его сразу обрели легкость. Таким он был всегда в минуту напряженной погони или опасности.

Остановила его длинная автоматная очередь. Пули пропели высоко над головой, и Узоров догадался, что стреляют издалека.

«Хорошо, что «он» заметил мое движение. Это заставит его сконцентрировать внимание только на мне. Антон должен успеть. Только бы он успел», — думал сержант, продолжая бежать по самой кромке бархана.

Короткая очередь полыхнула откуда-то слева. Нарушитель сменил позицию. Еще одна очередь. Пули прошли теперь над самой головой.

«Пристрелялся». Узоров упал, быстро добрался до гребня, снял фуражку, положил козырьком к противнику и отполз в сторону. Старый прием. Но и верный. Сержант отполз еще дальше и укрылся за наметенным ветром взгорком.

Он взглянул на часы. Прошло пятнадцать минут.

Снова, короткая очередь, и фуражку будто ветром сдуло.

Сержант осторожно выглянул из укрытия. Каждый мускул был напряжен до предела. И тут он услышал звук, который словно вонзился в него. Левее того места, откуда нарушитель вел огонь, вырос Султан взрыва.

Узоров резко вскочил и ринулся по склону прямо на тусклые вспышки выстрелов. На бегу он бил короткими очередями по гребню и, как ему казалось, быстро карабкался наверх. Справа стрекотал автомат Бегичева.

Внезапно выстрелы прекратились. В жгучем мареве, струившемся над раскаленными песками, вырос силуэт человека с поднятыми руками.

Вот уже можно разглядеть искрящийся на солнце длинный халат лазутчика и такого же цвета диковинный капюшон, закрывающий верхнюю часть лица неизвестного.

Они шли к нему с двух сторон: слева — Узоров, справа — Бегичев.

И вдруг словно сверкнула молния. Быстрым движением нарушитель выбросил правую руку в направлении сержанта. Сухо треснул выстрел. Пуля вырвала автомат из рук Узорова.

Стрелявший воспользовался мгновением, камнем упал на склон и покатился вниз.

—

Стреляй в ноги! — закричал сержант, бросаясь вслед за нарушителем.

Бегичев зацепил врага первой же очередью, когда тот вскочил и снова вскинул руку с пистолетом.

Нарушитель обмяк и рухнул на песок. Подбежавший сержант ногой выбил из его рук пистолет, рванул из кармана браслеты-наручники. Он извлекал из воротника рубашки задержанного ампулу с ядом, когда подошел Бегичев.

—

Ты ранил его в плечо, — сказал Узоров, доставая индивидуальный пакет, — нам просто повезло…