Сознает это и следователь и потому непрерывно атакует. Кое-кто начинает допрос, располагая лишь отдельными косвенными доказательствами. Однако притворяется, будто ему известно все, старается запутать допрашиваемого в сетях противоречивых показаний и вырвать признание в последующем психологическом наступлении. Этот путь короче, но и чреват опасностями. Как только преступнику удается нащупать слабые места в обвинении, так все ухищрения следователя идут насмарку.
До тога, как он стал помощником прокурора, Дзенис много лет проработал следователем и всегда добивался признания другим путем, более трудным, но и более верным. Вот и сегодня тщательная предварительная проверка обстоятельств дала возможность еще до начала допроса приблизительно восстановить картину событий. И теперь он неуклонно продвигался вперед, атаковал энергично, но в то же время обдуманно и с оглядкой. Ему было ясно, что Инус так легко не сдастся и надо будет шаг за шагом обосновывать каждую деталь обвинения. Потребуется дать ему недвусмысленно понять, что выдвигаемые аргументы не догадки, а доказанные факты.
Дзенис продолжал допрос:
—
В гараже мне сообщили, что вы выехали на красном «Москвиче» в девять утра.
—
Без пяти девять, — уточнил Инус.
—
Возможно. Минуты в данном случае не имеют значения. Важно то, что двумя часами позже на углу улицы Ленина и бульвара Райниса вы сбили женщину и скрылись.
—
Я никого не сбивал. В одиннадцать я был уже за Шяуляем.
Дзенис повернул голову и взглянул на Соколовского. Тот перехватил взгляд и глазами показал на портативный магнитофон, кассеты которого медленно вращались. Значит, все в порядке. Допрос записывается на ленту. Будет возможность прослушать еще раз, как изворачивается Инус, можно будет проследить все интонации его голоса, которых никогда не отразить в протоколе. Это позволит понять и то, что не удалось уловить в первый момент. Подобно анализу отложенной партии в шахматы, следователь в спокойной обстановке будет анализировать ходы обвиняемого, особенности его характера, слабые стороны. И будет знать, на чем строить и как планировать дальнейшее расследование.
Иногда бывает даже полезно дать возможность обвиняемому прослушать запись — пусть сам убедится, как бесплодны и нелогичны его попытки выпутаться. Возможно, тогда скорее прекратит бессмысленное упорство.
—
Нет, Инус, так у нас ничего не получится. Сами не желаете рассказать? Придется вам помочь. — Теперь Дзенис уподобляется учителю, который терпеливо втолковывает нерадивому школяру содержание урока. — Вот рапорт дежурного сержанта милиции. Женщину сбил красный «Москвич» с номером 28–47 ЛАВ. Мы проверили. Такой номерной знак выдан на зеленую «Волгу». Стало быть, подделка. Вы выехали из гаража на красном «Москвиче» с номером 23–47 ЛАБ. Наши эксперты обнаружили на номерном знаке свежие следы нитрокраски и установили, что тройка была переделана на восьмерку, а буква Б подрисована так,
Что
получилось В. Итак, ваша маленькая хитрость раскрыт^ Смотрите, вот заключение экспертизы. Перед возвращением в гараж вы смыли свежую краску ацетоном, Но не учли сегодняшний уровень техники расследования. Получается, что вы все-таки виновник происшествия с наездом на женщину на 'углу улицы Ленина.
У допрашиваемого на лбу проступили мелкие капли пота.
—
Да, был такой грех. От вас все равно ничего не скрыть. Спешил. Женщина неожиданно выбежала перед машиной. Моя вина в том, что уехал. Неужели теперь за это…
Дзенис не рассердился. Со стороны могло показаться, что ему даже жаль этого молодого человека.
—
Затасканный прием, Инус. Признаться в малом, чтобы скрыть большее преступление. Ведь мы с вами оба знаем, что происшествие на улице не случайность. Если бы не подвернулся тот смелый человек, навряд ли женщина осталась бы в живых.
—
Нет! — вырвался у Инуса отчаянный вопль протеста. Нервы не выдержали. — Вы этого не докажете. Этого нельзя доказать!
—
Докажем, дорогой, все докажем. А для чего подделывали номер, если не собирались пойти на преступление?
—
Захотелось, вот и подделал. Чтобы какой-нибудь дружинник не записал номер за превышение скорости. Подрисованный номер еще не доказательство.
—
Правильно, всего лишь одна лучинка на растопку. Но вот объясните, для чего вы следили за врачом Страуткалн около ее дома? Надеялись, будет достаточно и темных очков, чтобы она вас не узнала?
—
Какая еще Страуткалн? Не знаю такой!
Инус боролся с упорством обреченного; трудно было метаться в лабиринте улик, в который его загнал Дзенис. Приходилось петлять, возвращаться к исходной точке и всякий раз запоминать направление, чтобы не зайти в тупик. В последний, из которого нет выхода.
Дзенис сидел на стуле прямой и неподвижный.
—
Успокойтесь, Инус, и обдумывайте свои ответы получше. Можете курить.
Инус взял с ночного столика пачку «Беломора». Горящая спичка дрожала у него в пальцах, и он никак не мог зажечь папиросу. Наконец это ему удалось, и он жадно затянулся.
Дзенис уголком глаза наблюдал за ним.
—
Вы живете вместе с родителями?
—
Это тоже имеет отношение к делу?
—
Самое прямое. Ваш отец ведь работает дворником при одном из новых домов на улице Горького. Ваша квартира на первом этаже в том же парадном, где квартира инженера Страуткална.
Инус нервно засмеялся.
—
У вас точная информация.
—
Я вас- предупредил: я собрал сведения. Знаю, что ваше имя Альфред, что дома вас зовут Фредисом, а некоторые девочки — Аликом. Знаю, что вы помогаете инженеру Страуткалну чинить его автомобиль.
—
Разве это против закона?
—
Нет, отчего же.
—
Тогда непонятно, к чему вы клоните.
—
А к тому, что вам известна семья Страуткалнов. И вы знакомы с врачом Майгой Страуткалн.
Инус кусал губы.
—
Допустим, что знаком. Ну и что в этом плохого?
—
Да в общем-то ничего. Но плохо, когда человека выслеживают и пытаются задавить. Быть может, вы станете утверждать, что не сидели в машине вчера невдалеке от дома, где живет Страуткалн?
—
Да! Но это и мой дом тоже! Я забежал взять еды.
—
Так спешили, а потом просидели в машине с девяти и почти до одиннадцати? После чего ехали по пятам за троллейбусом, в который вошла Страуткалн. Останавливались сзади него на каждой остановке. Страуткалн все это время наблюдала за вашей машиной.
Инус отвел взгляд.
—
А зачем мне было ее давить?
—
Не спешите, Инус. Сейчас обсудим и этот вопрос. У вашей матери больное сердце, и она не выносит табачного дыма. Курить вам приходится на лестнице.
—
Психологическая деталь.
—
Нет, весьма практическая. В воскресенье вечером врач Страуткалн, возвратясь из Паланги, на лестнице сказала мужу, что видела там Алиду Лоренц. Вы под лестницей курили и подслушали этот разговор.
На этот раз осведомленность Дзениса настолько ошеломила Инуса, что он невольно выдал себя.
—
Страуткалны не могли меня видеть. Когда я вышел покурить, они были уже на втором этаже.
Правда, Фредис сразу же спохватился, но было уже поздно. Он понял это по усмешке, промелькнувшей на лице Дзениса.
—
Ну хоть в этом признались! Правда, признание еще не есть доказательство.
—
Я могу отказаться, и у вас не будет других доказательств.
—
Почему вы считаете, Инус, что доказательствами могут быть только показания? Бывают и другие, не менее важные.
Дзенис взял у Фредиса окурок, достал из кармана коробочку с точно таким же окурком и сравнил их.
—
Тоже «Беломор», с таким же характерным надкусом. Надо полагать, экспертиза легко установит идентичность. Этот окурок мы нашли вчера на батарее центрального отопления под лестницей около вашей двери. Вот, пожалуйста, есть протокол. Эксперты утверждают, что папироса выкурена, вернее всего, в ночь на воскресенье.
