С натугой заскрипела железная цепь, и массивные ворота начали подниматься, пропустив в Арсенал две сотни нападавших.

Башня цитадели разделена на две части – внизу располагались собственно оружейные склады, а на верхних уровнях, в казарме, куда прямо от земли вела широкая лестница, разместился гарнизон – шестьдесят человек. Нападавшие не стали штурмовать цитадель, они сноровисто заблокировали двери, ведущие к казарме, подготовленными деревянными подпорками. Пустынники, забравшиеся на верх цитадели, сбросили веревки, по которым туда поднялся еще десяток бойцов, и были подтянуты деревянные щиты, которыми перекрыли выход на верхний ярус. За десять минут гарнизон оказался запертым в башне. Опомнившиеся воины Ордена через бойницы открыли стрельбу из арбалетов, но пять десятков лучников держали всю цитадель под прицелом, отвечая сокрушительными залпами по любой промелькнувшей в бойнице тени. К тому же, как утверждал Антуан де Фер, проходивший службу в гарнизоне Арсенала, всего в казармах находилось не более пяти арбалетов с очень ограниченным запасом болтов. Вообще, никто и никогда серьезно не рассматривал возможность, что Арсенал может быть атакован, и его охрана носила скорее ритуальный характер, что, впрочем, не мешало Рыцарям и Мастерам подходить к ней с полной ответственностью, как и любым другим своим обязанностям. Другое дело, что внимание охраны было сосредоточено не на обеспечении безопасности объекта, а на формальном следовании традициям и ритуалам.

Тем временем, крепкая дубовая дверь оружейного склада не выдержала и раскололась под ударами огромных топоров. Пустынники ворвались внутрь, с налета перебили немногочисленную внутреннюю охрану и как муравьи принялись перетаскивать к причалу, куда уже подходила гребная баржа, мечи, щиты, комплекты доспехов, хранящиеся в масле разобранные арбалеты и прочее оружие. Работа продолжалась в течение часа, попытки гарнизона прорваться во двор и на верхний ярус ни к чему не привели, укрепленные подпорками двери держались, и все сопротивление сводилось к редким, но надо отдать должное, точным арбалетным выстрелам. За час работающие как проклятые пустынники набили баржу оружием, сорок человек сели на весла, остальные растворились в ночи. Еще через сорок минут гарнизону удалось выбраться на верхний ярус и подать сигнал тревоги.

Из Замка немедленно выступил на помощь конный отряд. Не дожидаясь подкрепления, командир гарнизона отправил три десятка Рыцарей на поиски нападавших, но у ворот Арсенала их встретил град стрел арьергарда. Потеряв трех человек, Рыцари вынуждены были вернуться. Отряд, посланный из Замка, сумел добраться до Арсенала только к утру, поскольку на дороге оказались разбросаны грубо сработанные железные ежи, впивающиеся в копыта лошадям.

Организовать преследование удалось только через семь часов после отхода пустынников. Посланный в погоню вдоль реки отряд в две сотни Рыцарей обнаружил пустую баржу и следы обоза, ушедшего в сторону перевала. Обоз двигался медленно, и через шесть часов преследования, почти загнав лошадей, они догнали его. Заслышав грозный стук копыт боевых скакунов, возницы спрыгнули с телег и, оседлав шедших на привязи лошадей, скрылись в лесу. А Рыцарям в качестве трофея досталось полтора десятка груженых камнями телег.

Сергей вел отряд в сторону предгорий Восточного Предела. Вчера рано утром после двух дней активных тренировок они в полном составе выступили с плато. Одновременно разведчики Сабира обезвредили выявленных наблюдателей Ордена и с двумя сотнями отборных воинов двинулись в сторону Арсенала. Оставшаяся часть отряда направилась ниже по течению Шермы. В это же время небольшой отряд разведчиков угнал из дока, расположенного чуть выше Арсенала, две грузовые баржи. Одну, пустую, бросили на берегу, и пустили от нее отвлекающий ложный обоз – тяжелые телеги. Вторая же прошла еще сорок километров до места встречи с основными силами. Оружие частью несли на себе пустынники, частью навьючили на лошадей. Отряд спокойно отправился в предгорья.

В результате налета трофеями стали около трех тысяч комплектов воинской экипировки, включающей стандартный закаленный меч, изготовленный из местной разновидности булата, усиленный щит, шлем с поднимающимся забралом, нагрудник, наплечники, наручи и кольчужные перчатки. Помимо этого было захвачено четыре десятка тяжелых арбалетов с кассетным заряжанием, сотня боевых дальнобойных луков и две сотни закаленных наконечников для копий.

После ночного налета на Арсенал, сборный отряд становился армией, хорошо оснащенной и почувствовавшей свою силу.

– Благодарю вас, а теперь назовите свое имя.

Елецкий, навалившись грудью на стол, в упор смотрел на своего собеседника. Тот ответил пустым отрешенным взглядом неподвижных глаз. Похоже, парень на сегодня выключился. Интересные у них блоки поставлены, очень интересные. Такого подхода он еще не встречал. Ну, ничего, будем потихоньку, шаг за шагом пробивать дорогу к сознанию. Елецкий протянул руку к лицу сидящего напротив него человека и громко щелкнул пальцами, отчего тот моментально обмяк и опустил голову на стол. Ну что, так оно лучше будет, а то на первом допросе чуть череп не проломил, здоровый как Кинг-Конг, порвал наручники и гонял по комнате, пока не удалось поймать глазами его расширенные зрачки, и придавить взглядом к полу, и там уже, тепленького, ментальным ударом отправить в глубокий транс.

Охранники в пятнистой форме увели заключенного в камеру. Елецкий делал пометки в блокноте. Прогресс налицо. Всего за две недели удалось разговорить половину пленных, один готов на сотрудничество. Остальные молчат, но при двоичном запросе информацию выкладывают за милую душу. Да еще какую информацию! Обычно он не интересовался деталями расследований, но в данном случае все было слишком уж интригующе. Как и ожидалось, сопротивляемость к психологическому и медикаментозному воздействию создавалась искусственно, и постепенно ослабевала. Но это, похоже, связано не с введением антидотов, а с влиянием на организм черных камней, снятых при задержании.

Елецкий сделал последнюю запись, захлопнул блокнот, последний раз бросил взгляд на мониторы, транслирующие картинку из камер, и направился наверх, где его уже ждал Тихорецкий.

– Тебя можно поздравить? – вместо приветствия спросил генерал.

– Пожалуй, для фанфар рановато, но кое-какие успехи имеются, – не без самодовольства сообщил Елецкий.

– Фанфары, – фыркнул Тихорецкий, – я тут просмотрел последние отчеты, – он постучал пальцем по лежащей на столе папке – интересная картина получается.

– Это точно, – весело ответил Елецкий, – Штильман из своей берлоги не вылезает, похоже скоро здесь поселится.

– Ничего, потом отоспится. А скажи, пожалуйста, Виктор Васильевич, что ты сам думаешь об этом самом Снерве? – генерал говорил о пленнике, готовом на сотрудничество.

Елецкий пожал плечами:

– Персонаж интересный. По моим наблюдениям, из наших гостей его позиция в иерархии Ордена самая высокая.

– И он так просто вербуется?

– Ну, во-первых, не просто, а во-вторых, еще не вербуется. Он выразил желание сотрудничать. Это произошло, когда он понял, что нам известно о свойствах амулетов.

– Положим, тогда не было известно, да и теперь…

– Но он-то этого не знал. У него есть два основных побудительных мотива. Первое – в его личной иерархии ценностей сохранение тайны амулета находилось на очень высокой позиции. И когда он понял, что тайна раскрыта, потерялась мотивация на удержание защитной позиции. Он заговорил, а дальше – дело техники.

– Понятно. А второй?

– Он считает, что недооценил противника и недооценил очень сильно. Это удар по самолюбию, по его жизненным установкам. Отсюда желание понять противника, а понять – в нашем случае оправдать мотивы его действий. Словом, били по этим направлениям, и, похоже, небезуспешно.

– Играть может?

– Не просто может, а играет. Он ставит свои цели. Какие – не знаю, и они, поверьте, кардинально отличаются от наших. Но это – не главное. А главное – то, что мы получаем от него информацию, уровень достоверности которой очень высокий.