И также слишком много непонятного в том, что касается последнего Посвящения и Зеркала Мира. Рыцарь не может сомневаться в словах Великого Магистра… Но в памяти всплывали картинки из детства, когда они, мальчишки из орденской школы, после отбоя рассказывали таинственным шепотом истории о бессмертном Великом Магистре. Сколько же ему лет? Ведь еще в этих детских историях говорилось, что никто не видел его молодым. А легенды о необыкновенном могуществе главы Ордена, поражающего врагов взглядом? Да и сама личность Великого Магистра более чем загадочна. Откуда он родом, кто его родственники? Обсуждение этих вопросов в Эдеме не то, чтобы табуировано, а скорее признавалось неприличным. Но, если представить, что некогда Великий Магистр все-таки дотронулся до Зеркала Мира… Святая Дева, это многое бы объяснило. Виктор Александрович гнал от себя эти мысли, но они вновь и вновь беспокоили его. Поневоле стоит задуматься, особенно, если вспомнить, что никто из восьми Магистров, прошедших за последние сто лет заключительное Посвящение, не прожил больше года… Разумеется, ничего криминального – войны, болезни, несчастные случаи…

В любом случае, предстоит еще одна очень скорая встреча с Великим Магистром, и отвечать придется на крайне неприятные вопросы. А теперь надо все тщательно обдумать. У него есть сутки для подготовки контрудара в Москве.

Тихорецкий последнее время практически постоянно находился на загородной базе. Это был наиболее законспирированный объект, абсолютно прикрытый от наблюдения Ордена. Штильман сам лично, на каждом этапе, проверял соблюдение конспирации, поэтому генерал не беспокоился за безопасность и распорядился разместить здесь оперативный штаб. К сожалению, от базы на Киевском шоссе, где они готовили операцию вместе со Штильманом и Рахимовым, пришлось отказаться. Как раз по соображениям безопасности. Не было здесь уже ставшего привычным деревянного роскошества – обычный кирпичный дом за глухим металлическим забором, внутри – типовая мебель еще советских времен. Но мало кто знал, что под домом, на глубине пяти этажей, располагался вместительный бункер на полсотни человек с автономной системой жизнеобеспечения, весьма пригодившийся для размещения захваченных пленников.

Результаты мероприятия оказались впечатляющими. Пятнадцать резидентов Ордена убито, около тридцати взято в плен. Получена бесценная информация, инфраструктуре Ордена нанесен сокрушительный удар. Все прошло по плану. Точнее, почти все. Произошла какая-то дикая история с Рахимовым. Капитан ФСБ Сабир Рахимов во время выполнения боевого задания, практически в момент завершения операции, атакует со спины оперативника, уже зафиксировавшего двоих фигурантов, и вместе с ними исчезает в облаке тумана, воспользовавшись, по всей вероятности, технологиями Ордена. Пока из всех предположений самое реалистичное – это то, что Рахимов является глубоко законспирированным внедренным агентом Ордена. В пользу этого говорили исключительные физические кондиции капитана и его поразительная удачливость. Но, с другой стороны, Тихорецкий лично знал Сабира около двадцати лет, и образ "крота" совершенно не подходил к этому человеку.

В оперативном штабе Штильман находился в своей стихии. По контрасту с его более чем скромным рабочим местом на Мясницкой, здесь аналитик установил десяток мониторов, на которых отслеживал в режиме реального времени прохождение операций и результаты своих зубодробительных расчетов. Кроме Штильмана в штабе постоянно находился капитан Борисов, офицер, приданный Тихорецкому для координации с центральным аппаратом. И, по иронии судьбы, именно он оказался тем оперативником, которого "выключил" Рахимов. Это обстоятельство, понятное дело, не способствовало позитивному взгляду на происшедшее. Борисов был настроен по-боевому, со всей энергией бросившись на выявление связей Сабира.

Тихорецкий подъехал к штабу под вечер, ввалился к Штильману и с неудовольствием оглядел мигающие мониторы. Он придерживался ортодоксальных подходов в организации работы – ручка, бумажка, линейка.

– Ну, что там у вас? – буркнул генерал.

Борисов открыл рот и подался вперед, но Тихомиров остановил его.

– Пал Василич, не в службу, а в дружбу, будь добр стаканчик чая, а то весь день не капли во рту.

Борисов хорошо понял намек и вышел из комнаты.

– Рассказывай, Иосиф.

– К сожалению, на настоящий момент по Рахимову ничего нового, – быстро доложил Штильман, – очевидно, что он действовал в связке с Савельевым и Загорским. Также понятно, что это именно он предотвратил их задержание. Мотивы неясны. Отрабатываем окружение, Борисов, – он кивнул на дверь, – суетится, но я считаю, что там пусто.

Тихорецкий задумался. Опыт подсказывал, что интуиции Штильмана стоит доверять.

– Ты же говорил, что твой генератор блокирует переход. Каким образом им удалось его активировать?

– Видите ли, – Штильман замялся, – Рахимов, как оперативный командир операции, сам должен отдавал приказы о включении-выключении генератора. Он и отдал – выключить. Оператор снова включил прибор уже после того, как эта троица исчезла из комнаты.

– Понятно… Хотя, скорее, непонятно. И как мы работаем по Рахимову?

– Пока не знаю, – честно сказал Штильман, – я считаю, что нам стоит сосредоточиться на другом.

– А именно?

– Сейчас совершенно необходимо провести детальное исследование свойств Брюсовых талисманов. Во-первых, их количество у нас изрядно прибавилось, и пару-тройку можно пустить на эксперименты.

– Но-но, – заворчал Тихорецкий, – пробросаешься!

– Это важно, – настаивал аналитик, – я убежден, что технологии перемещения Ордена связаны именно с талисманами.

– Есть основания?

– Есть, и серьезные. Прежде всего, зафиксированы перемещения только тех фигурантов, кто имел при себе талисман с черным камнем. Сейчас я не могу сказать, требуется ли для перемещения какое-нибудь еще оборудование, но талисман точно является необходимым.

– Убедил. Один камень твой. Кромсай.

– Три камня.

– Два и точка. Еще что?

– Мне нужна информация от пленных. Прежде всего, обо всем, что касается использования талисманов для перемещения. На этом стоит сделать упор.

– Согласен. Другие пожелания будут?

– Еще одно интересное наблюдение. Группы поддержки ордена десантировались только с холодным оружием. Нет слов, владеют они им изрядно, да и доспехи у них на уровне, но против автомата слабовато как-то.

– Да, есть такое.

– В то же время охрана Ордена на объекте стреляет с превеликим удовольствием.

– И это точно.

– Тогда, – Штильман понизил голос, – надо выяснить у пленных, почему они не перемещаются с огнестрельным оружием.

– Хорошо сказано – выяснить! Пока – ни звука. На этом этапе физическое воздействие исключено. Попробовали сыворотку – осторожно, в малых дозах – эффект нулевой. Такое впечатление, что на наркотики они никак не реагируют. Правда, радикальных препаратов не применяли, пока во всяком случае. Но будем иметь ввиду твои пожелания.

Вошел Борисов, неся стакан с подстаканником.

– С лимоном? – строго спросил Тихорецкий.

– Обижаете, товарищ генерал. И с сахаром.

– Растешь. Что по Рахимову?

Борисов открыл ящик и протянул генералу толстую пачку бумаг. Тот, привыкший, что Штильман делает короткие аналитические выжимки на страницу-две, задумчиво взвесил ее в руках.

– Это что?

– Контакты Рахимова за последний год. Поминутно.

– Ого, титаническая работа. Есть результаты?

– Пока нет. Проверяю пересечения.

– Молодец, найдешь что-нибудь, докладывай.

Генерал пил чай, сидя на крае стола.

– А вот объясните мне, товарищ Борисов…

Борисов выпрямился:

– Слушаю, товарищ генерал.

– Объясните мне, а все-таки, почему Рахимов так рисковал ради этой сладкой парочки? Они – явно не резиденты Ордена, биографии проверены – перепроверены, личности установлены. А он так подставляется. Зачем?