— Не смей! Продавать! Мое! Обручальное! Кольцо!

Она смогла его удивить. Золотая маска сползла на миг, и Серж с совершенно нормальным ошалевшим выражением лица наблюдал, как Софья схватила со стола фирменную черную с золотым коробочку. Еще секунда — и фамильное обручальное трехсотлетнее кольцо князей Бобровских украсило ее безымянный палец. Вытянула руку вперед, практически под нос Сержу.

— Это МОЕ обручальное кольцо, и не смей его продавать!

Он справился с изумлением быстро. Маска снова вернулась на место.

— Я слышал, что в «Кристис» работают настоящие профессионалы. Но чтобы вопрос решился настолько быстро, и кольцо уже сегодня сменило владельца — не ожидал.

Иронизируем? Фокус не выйдет!

— Это обручальное кольцо князей Бобровских! И они надевают его на палец своим любимым женщинам!

— Так мило с твоей стороны рассказать мне о моих семейных традициях.

— Ты сказал мне, что любишь меня! Значит, это кольцо — мое!

Только тут она поняла, что — все. Обратного пути нет. Она или получит его, или… Или лучше об этом не думать. Но они вернулись туда, где все сломалось.

— Тебе напомнить, что ты ответила на мое признание там, в Москве?

Он изо всех сил делал вид, что ему все равно. Но даже сквозь эту его чертову золотую маску она видела — как непросто ему произнести эти слова. Как больно. Это не только ее пытка и истязание. Его — тоже.

— Я не буду валяться у тебя в ногах и вымаливать прощения за то, что так сказала тогда! Ты не представляешь, что я пережила! Как мне было больно, когда я думала, что ты меня бросил! Это… — замолчала. Выдохнула. — Я была не в себе, когда говорила с тобой. И поэтому сказала неправду. И ты это знаешь. Я соврала тебе. На самом деле… я люблю тебя, Серж.

— Нет, — ответ прозвучал быстро. Он ждал этих ее слов. Чтобы швырнуть их ей обратно в лицо. Чтобы отомстить.

— Да!

— Нет. Я тебе не верю.

Соня шагнула к нему.

Браво, Серж. Играем до последнего? Ты такой упрямый… Гордый и упрямый.

— Нет. Ты веришь. Ты просто боишься поверить в это.

Он молчал. Лицо — маска. А потом идеальные губы дрогнули.

— Нет. Я. Тебе. Не. Верю.

Непрошибаем. Стоит до упора. Играет до конца. Делая больно им обоим.

Да иди ты к черту, гордость!

— Ладно! — вскинула перед собой руки, и синие сапфиры сверкнули в лучах утреннего солнца. — Ты прав. Я должна извиниться. Как бы плохо мне ни было тогда, я не имела права так отвечать тебе. Так лгать. Это было подло. Прости меня. Пожалуйста.

Она снова видит перед собой маску. На его лице вообще нет эмоций. Молчит.

— Значит, вот так, Серж, да? Извинений недостаточно? Чего еще изволит ваша милость? Я должна на колени упасть? Ладно, пожалуйста, мне не трудно!

Соня успела поддернуть штанины узких офисных брюк. А потом он шагнул, две руки легли ей на спину крест-накрест, притянули, прижали к мужской груди. И негромко, на ухо.

— Не надо. Никто не должен больше вставать на колени. Одного меня хватит.

Ей кажется, что она чувствует каждую подушечку его пальцев на своей пояснице — так идеально, так знакомо, каждый палец на своем месте. И стук его сердца — она узнает этот уникальный ритм из тысяч других. Аромат сандала и можжевельника. Неровное дыхание.

Прижимаясь щекой к гладкой ткани лацкана его пиджака, Софья поняла одну простую вещь. Дальше он может говорить и делать все, что угодно — но она его уже не отпустит.

Ты сдался, Серж Бетанкур. Вот только что ты выбросил белый флаг. Ты — мой.

Подняла лицо к нему и сказала — просто и почти без эмоций, словно лишь констатируя факт:

— Я люблю тебя, Серж.

Он снова промолчал.

У тебя не выйдет этот фокус, милый. Я буду сражаться за тебя, за нас. Даже если придется сражаться с тобой. Тем более, ты мне уже сдался.

— Серж, ты не собираешься сказать мне то же самое? — спросила обманчиво мягко.

— Я говорил тебе это в Москве! — от былого ровного тона не осталось и следа. Теперь его голос звучит сердито.

— И?…

— И с тех пор ничего не поменялось!

Он разжал руки, и она тут же отстранилась. Он не сказал этих слов сейчас. Но он сказал их тогда. И с тех пор ничего не поменялось. Он любит ее. Остальное — неважно.

— Я очень рада, что у нас все так замечательно, — нежно промурлыкала Соня. И ведь почти не играла — никакие его слова и жесты уже не могли изменить того, что свершилось. Любит ее. Вернулся к ней. С остальным она справится сама. — Ты любишь меня. Я люблю тебя. Полная взаимность. Но этого недостаточно.

— Недостаточно? Ну, что там еще? — произнес он тоном капризного наследного принца. Соня с усилием сдержала неожиданную улыбку. Сейчас он ровно такой, каким был в начале их знакомства. Тогда она все принимала за чистую монету. Теперь знает, что это все — игра, маска, на публику.

Тебе не надоело еще, хороший мой?

— Как — что еще? — Софья демонстративно округлила глаза. А потом уперла руки в бедра. — Я хочу за тебя замуж!

— Все хотят за меня замуж! — передернул плечами, сдул с лица упавшую светлую прядь, руки, с независимым видом, в карманы.

Ты переигрываешь, мальчик мой. Это вообще не твоя роль.

— Я — не все.

Она сказал это спокойно. Но Серж не нашелся, что ответить. И этот взгляд — взгляд пойманного в капкан, загнанного хищника, сказал ей о многом.

Конечно, ты это понимаешь. Я — не все. Я — та единственная, которая тебе нужна. Та, которую ты любишь. Ну, давай уже, смирись с этим.

— Господи, женщина! — он раздраженно взмахнул рукой. — У тебя на пальце обручальное кольцо семьи Бобровских! Чего тебе еще надо?

Все еще рычишь? Какой же ты упрямый…

— Я хочу, чтобы мне сделали предложение. Как положено! — и ножкой еще раз решила притопнуть.

Не только ты можешь изображать из себя капризных наследных титулованных особ!

Серж шумно выдохнул. Сузил глаза.

— Так, да? Ладно. Выходи за меня замуж!

— Почему у меня такое ощущение, что ты не любимой женщине предложение руки и сердца делаешь, а с жизнью прощаешься?

— Ну, знаешь ли! — он выдернул руки из карманов брюк и тоже подбоченился. — Я, собственно, не собирался, не планировал, не готовился, в первый раз и вообще… Уж как умею!