Он не успел шагнуть через порог — Софья схватила его за галстук и втянула в квартиру.
— Ты опоздал… — простонала она после первого поцелуя. — На шесть минут опоздал.
— Прости, маленькая, — упиваясь ее нетерпением, ее запахом, вкусом кожи, гибким и жадным телом, прижимающимся к нему. — Прости. Пробки, будь они неладны…
Шаг пятнадцатый. Новые условия
То, что вы называете любовью, — это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.
Ее жизнь совершила резкий поворот. Софья стала любовницей Сержа Бетанкура. Или он стал ее любовником, что сути не меняет. Великолепным любовником, кстати.
Они по обоюдной негласной договоренности никогда не обсуждали их первый раз. И почему тогда вышло так. Лишь один раз Серж оговорился, и она все поняла. Господи, ну какая же она идиотка. Он ни с кем не был все это время! Неудивительно, что Серж так сорвался. А она… она накинулась на него как мегера, не дала и шанса. Как же хорошо, что он вернулся! Иначе она бы никогда не узнала, какой он.
Нежный. Страстный. Томительный и взрывной. Соня понимала, что у него было много других женщин до нее. И теперь он весь свой опыт бросил к ее ногам. С ним было сладко, терпко, горячо. А еще легко и уютно. Хотя… хотя, смотря, что под этим понимать.
Серж как-то странно, неожиданно и быстро вписался в ее жизнь, причем совершенно буквально. То первое утро было действительно первым — в череде многих. Он с легкостью оставался у нее ночевать — очень часто. В ванной появились зубная щетка и бритва имени Сержа Бетанкура — в первую же неделю. В ту же первую неделю он свернул головку душа своей высоченной блондинистой макушкой. Пришлось вызывать сантехника.
Серж освоил ее кофеварку. Выучил дорогу за круассанами. В общем, чувствовал себя в ее крошечной квартирке как дома. Чего не скажешь о Соне.
Ей первое время было страшно неловко от того, что его вдруг стало так много в ее жизни. В ее квартире. Каждый раз удивлялась поднятому сиденью унитаза. В туалет вообще было неловко ходить — ей идиотски казалось, что все слышно в комнате, и она включала воду, чтобы приглушить звуки интимного характера. Ночи с Сержем, после того, как он засыпал, были сущим кошмаром. Он спал беспокойно — всегда, большую часть ночи. Извинялся, но был, по сути, прав, сказав: «Во сне человек себя не контролирует». В конце концов, после нескольких ночей Соня научилась отбиваться от него, почти не просыпаясь.
А, с другой стороны, с Сержем было нереально здорово. Теперь — иначе, но все так же фантастически интересно. И разговоры. И его шутки. И ужины в ресторанах, и прогулки по Парижу, и многое другое. И секс. Потрясающий, сумасшедший, жаркий секс.
* * *
— Куда ты свернул? Нам не туда!
Серж лишь усмехается, и Софья понимает, что он задумал. Вздыхает. В конце концов, сколько можно увиливать?
Прошло уже три недели. Серж легко освоился в ее квартире. А вот она боялась его жилья. Не могла себе объяснить причину. Когда они в ресторане, на улице и в других публичных местах — они на равных. Когда он у нее дома — у Сони даже есть преимущество, хотя сам Серж, похоже, так не думает, ей вообще кажется, что он уже считает ее квартиру своей: так вольно и комфортно он себя чувствует у нее дома, это заметно очень явно. Но, по крайней мере, там у него нет преимущества. А вот его квартира — другое дело.
Там, наверняка, роскошно, очень роскошно. А еще там, наверняка, была куча других женщин — раньше, до Сони. Софья не хочет туда. Но это глупо, и вот сейчас они едут к Сержу домой. Ну и ладно. Она вздернула повыше подбородок и поменяла положение ног, «сверкнув» коленками под задравшимся подолом сине-белого платья.
— Не отвлекай меня от дороги, — прокомментировал ее действия Серж, а Соня в ответ лишь усмехнулась.
* * *
— Она действительно красная! Ой, и фонарь! — Соня расхохоталась.
— А я тебя предупреждал, — ухмыльнулся Серж.
Квартира роскошна. Даже роскошнее, чем Софья себе представляла. Но в ней очень красиво — после того, как проходит первоначальный шок от красной прихожей. Внутри очень просторно, светло, действительно, много белого. И квартира какая-то… живая. Не производит впечатления витрины.
— Скажи, дизайнер, который это делал — мужчина?
— Нет, женщина.
— Ну, ты с ней, разумеется, не спал, поскольку она наемный работник…
Серж хмыкнул и демонстративно принялся поправлять вазу с белыми розами на стеклянном столике.
— Серж!
— Всего два раза! Она была красивой и… и настойчивой.
— Теперь я понимаю, откуда взялась красная прихожая с красным фонарем! — не смей его ревновать, Софья. Иначе ты станешь неврастеничкой во цвете молодых лет. Но собственный совет не так-то легко реализовать. Надо переключить голову. — Знаешь, а это заметно.
— Что именно? — он выглядит слегка виноватым. Странно.
— По квартире видно, что дизайнер кое-что про тебя поняла.
— Да? И что же?
Ты тоже, как и эта алая прихожая, ослепляешь и оглушаешь — своей красотой, богатством, интеллектом, чувством юмора. И мало кто может угадать, что там, дальше, в глубине — светлое, нежное, живое.
Она не стала говорить этого вслух. А Серж, не дождавшись ответа, протянул ей руку со словами:
— Пойдем, покажу тебе второй этаж.
* * *
— Зачем тебе столько спален? Спишь в них по очереди?
— Нет. Так принято. Или… на всякий случай. Пару раз у меня ночевала мадам Нинон. Еще как-то…
Неважно. В общем, они мне не мешают. Может, приму ислам и заведу себе гарем?
Соня ответила на эту идею фырканьем и открыла очередную дверь.
— Господи! — не выдержала. — Одна эта ванная комната больше всей моей квартиры!
— Ты преувеличиваешь, — Серж прошел вслед за ней в помещение.
Ничего она не преувеличивает. Светлая с серыми и бежевыми прожилками плитка под мрамор. Хотя какого черта — «под мрамор»? Наверное, все натуральное. И огромная раковина с длинными боковыми частями тоже, похоже, мраморная. Зеркало во всю стену. Нет, в две стены. Душевая кабина, больше похожая на космический корабль — и видом, и размерами. В джакузи можно смело топиться.
— Это мрамор? — Соня проводит пальцем по поверхности раковины.
— Оникс. Пакистанский. Слушай, Софи…
— Да? — она поднимает глаза и замирает, встретившись с его взглядом в зеркале.
Он стоит за ее спиной. Ей безумно нравится, как они выглядят, и она не может оторвать взгляда от их отражения. Не потому, что он красив. И не потому, что она и своей внешности знает цену. Нет, дело в том, как они смотрятся… рядом. Вместе. Как-то правильно. Гармонично. Как надо.
Смотрит в его глаза. На лицо. Как у него слегка приподнимается уголок рта. Как он наклоняется к ее виску, и теперь видно лишь светлую макушку. И тихий голос на ухо:
