Мужчина равнодушно кивнул Софье, удостоив ее мимолетного взгляда.
— Так где мадам Нинон?
— Она уехала, Бернар. Ты же знаешь, она на лето всегда уезжает.
— В Сент-Оран-де-Гамвиль?
— Ну а куда ж еще? В родовое поместье Бетанкуров, — усмехнулся Серж.
— Рано она в этом году. Жаль, жаль… — мсье Лафонтен потер указательным пальцем необъятности складок своего роскошного подбородка. А, затем, с внезапным воодушевлением: — А ты обратил внимание, как сегодня исполнялась ария Розины?
— Эээ?… — Серж страдальчески наморщил лоб. — Которая именно?
— Каватина в начале второй картины! В полночной тишине сладко пел твой голос мне… — напел Бернар с чувством. Соня не выдержала и отвернулась. Ну, неудобно смеяться, в самом же деле! А Бернар продолжал с энтузиазмом: — Ты слышал это? Нет, скажи, ты услышал это «ma»?
— Да, — обреченно согласился Серж. — Услышал.
— Я всегда говорил, — Бернар не реагировал на аккуратные попытки Сержа освободить собственную руку, — что эта партия написана для более низкого голоса! Но с хорошо разработанным верхом! Настоящее колоратурное меццо-сопрано! И вот сегодня! Какое «ma»! — мужчина всплеснул руками, Серж воспользовался этим, и спрятал собственные руки за спину. — В лучших традициях Марии Каллас! Боже, я получил истинное наслаждение, — Бернар блаженно зажмурился.
Софья прикинула годы жизни одной из величайших оперных певиц двадцатого века и возраст мсье Лафонтена.
— Вы слышали выступления Марии Каллас вживую?
— Нет, конечно, — фыркнул Бернар, удостоив ее очередным снисходительным взглядом. — Я смотрел запись. И мне рассказывала мадам Нинон! Боже, какая женщина! И Мария Каллас. И твоя бабушка, Серж.
— Ты сильно рискуешь, Бернар, называя ее так.
— Но ее же здесь нет, — совершенно вдруг хулигански усмехнулся дородный любитель оперы. — Нет, послушай, Серж! Ты обратил внимание? На эту смену настроение? Тона? Одна нота. Одна! Но как исполнено, как…
— Бернар, извини, я должен поздороваться с Амандин Русси! — и Серж потащил Софью прочь. Лишь спрятавшись за спинами гуляющей в фойе толпы, они переглянулись и принялись хихикать, как два школьника.
* * *
Нельзя упустить достигнутое сейчас преимущество. Именно поэтому Софья поступила так — для Сержа неожиданно, но для себя решила, что это самый правильный вариант.
Обернулась и, не дав себе времени передумать, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы сама. Ровно так, как считала нужным — легко, коротко. И тут же отстранилась.
— У нас равные права в договоре, — упреждающе произнесла Софья. — Сегодня моя очередь!
Он смотрел на нее — слегка наклонив голову в сторону. Потом так же задумчиво, даже лениво, провел пальцем по своим губам. Софья, разумеется, зацепилась взглядом за этот жест. Сволочь! Расчетливая сволочь!
— Приятная неожиданность, — голос Сержа прозвучал ровно. — Я не против, когда женщина проявляет инициативу. И, вообще, равные права — это замечательно. Я это запомню.
— Спасибо, князь, что простили мне эту маленькую вольность, — Соня изобразила вполне приличный реверанс — насколько позволяло узкое платье.
— А, кстати… В России пороли крепостных? Я правильно помню?
— Правильно. А потом крепостные жгли барские усадьбы. Так что — не советую. Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный.
— Сильно сказано.
— Так это Пушкин.
— Боже, общаясь с тобой, Софи, я чувствую, как мой уровень IQ стремительно возрастает.
— И корни волос темнеют?
— Да. И еще русские корни начинают ворочаться с удвоенной силой.
— Боюсь себе это даже представлять, — усмехнулась Соня.
— Куда пойдем в следующий раз, Софи?
О, у нее снова спрашивают мнения? Прекрасно, просто прекрасно.
— Мне понравилось в опере.
— Хорошего понемногу. В следующую субботу ужинаем «Le Meurice».
Соня лишь пожала плечами. И зачем было тогда спрашивать?
* * *
Любопытно.