— Нет, я займусь другими делами, — призналась она. — Но леди Пемброк будет стоять на этом корабле в костюме Леды. А Колин согласился быть Лебедем.
— Колин? — удивился Кинрат. Он, судя по всему, не знал, что его кузен согласился сыграть роль соблазнителя мифической красавицы. — Зевсом, прятавшим обличье лебедя? Да еще и перед всем английским двором?!
Вот это да! Если граф до сих пор не знал, чем будет заниматься Колин, то он точно не волшебник. Увидев его изумленное лицо, Франсин закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Ага, — сказала она, утвердительно кивнув. — Мы собираемся покрыть его перьями. Странно, что он не рассказал вам об этом.
— Из него получится лебедь-гигант, — заметил Кинрат, язвительно усмехнувшись. В его глазах загорелись озорные огоньки. — Как вам удалось уговорить моего робкого и застенчивого братца на такую авантюру?
Не сдержавшись, Франсин довольно захихикала.
— О, это не моя заслуга. Я попросила Диану, и она уговорила его. Я знала, что Колин не сможет ей отказать.
— Я так понимаю, вы намеренно сделали леди Диану центром внимания всего двора.
Франсин пожала плечами и, сердито сдвинув брови, отвернулась от него. Похоже, он куда умнее, чем она думала…
— Это поможет Диане отвлечься от других вещей.
— От каких, если не секрет? — спросил он, не скрывая своего интереса к этой теме.
— Многие считают Диану законченной кокеткой, — объяснила Франсин. — Все думают, что она беспечное и легкомысленное существо. Когда Диане было четырнадцать лет, ее насильно выдали замуж за ограниченного, вульгарного, невоспитанного человека, который был почти на пятьдесят лет старше нее. У него было только одно достоинство — огромное богатство. И именно это достоинство больше всего интересовало дядю Дианы, который был ее опекуном.
— Браки по расчету редко бывают счастливыми, — сказал Кинрат. В его голосе было сочувствие.
Наклонившись ближе к Кинрату, Франсин сказала, понизив голос, чтобы ее не услышал сидевший позади них Родди:
— Диана очень обижена на вас, Кинрат.
— Чем же я обидел леди Пемброк? — громко спросил он. Его, похоже, не волновало, услышит их разговор слуга или нет.
— Вы должны были стать любовником Дианы, — объяснила Франсин, понизив голос. — Она была уверена, что вы обязательно упадете к ее ногам. По правде говоря, весь двор ждал этого. Многие даже заключали пари на то, сколько времени понадобится Диане для того, чтобы… прибрать вас к рукам. Я думаю, что они чрезвычайно расстроились, ведь при дворе все считают нас… Э… вы, наверное, знаете, что все…
Он не стал дожидаться, пока прекратится это бессвязное бормотание, и спросил:
— И вы тоже сделали ставку, леди Уолсингхем?
— Нет, — ответила она, сдерживая смех. — Но мне очень хотелось, я с большим трудом поборола это искушение. Еще ни одному мужчине не удавалось устоять против ее чар.
— Значит, все были уверены, что это всего лишь вопрос времени — как скоро я паду жертвой ее красоты?
Франсин согласно кивнула, а потом, поймав его изумленный взгляд, недовольно насупилась.
— Вы жалеете, что упустили такую возможность? Ведь теперь, чтобы обеспечить мне круглосуточную охрану, вам приходится спать в моей комнате.
— О-о, мне очень нравится спать в вашей комнате, — без колебаний ответил Кинрат. — А как чувствует себя леди Диана? Она злится на меня?
— Нет, просто проявляет любопытство.
— Что же ее интересует? — спросил он, лукаво улыбаясь. Его зеленые глаза радостно вспыхнули, и это говорило о том, что он прекрасно знал, о чем спрашивала ее Диана.
Франсин залилась веселым смехом.
— Вы уже достаточно хорошо знаете леди Пемброк, милорд. Как вы думаете, что ее интересовало?
Не успел он ответить, как их лодка ударилась о причал, возле которого уже стояла на приколе еще одна такая же лодка. Кинрат накинул канат на железную сваю, выпрыгнул из лодки и подал руку Франсин.
— Ты останешься здесь, Родди, — приказал Кинрат. — И смотри в оба.
— Ага, сэр, понял, — поправляя парус и понимающе улыбаясь, ответил юноша с прической, похожей на взъерошенную ветром копну сена.
На причале их ждали Касберт Росс и три его родственника. Их приветственные улыбки свидетельствовали о том, что они уже проверили склад и убедились, что там никого нет.
Формально это огромное деревянное строение, в котором устроили склад, принадлежало союзу мастеровых гильдий Ньюарка-на-Тренте. По особым случаям, таким как религиозные праздники и торжества, которые привязаны к определенному времени года, различные гильдии устраивали костюмированные шествия, представления или миракли[12], как в просветительских целях, так и для того, чтобы просто повеселить горожан. Пекари, мясники, торговцы рыбой, трактирщики, хозяева постоялых дворов и гостиниц, колесных дел мастера, кожевники и каменотесы собрали весь необходимый для этих грандиозных представлений реквизит и свезли его на хранение в этот общественный склад.
Войдя в здание, похожее на дырявое решето, Лахлан и предприимчивая английская графиня увидели причудливые лабиринты дорожек между рядами шкафов, уходящих под самый потолок. Коробки, заполненные театральным реквизитом, баночки с гримом и косметические кисти, диковинные парики разнообразных цветов и форм, яркие костюмы — все это лежало на полках в полнейшем беспорядке.
— Если вы искали вдохновение, леди Уолсингхем, — сказал ей Лахлан, — то вы попали именно туда, куда нужно.
— О, посмотрите на это! — воскликнула его бойкая спутница. Она взяла черную венецианскую маску и, приложив ее к лицу, посмотрела на Лахлана сквозь прорези для глаз.
— Как бы я хотела побывать в Венеции во время карнавала! Покататься на гондоле по залитому лунным светом Каналу Гранде, подняться по величественной лестнице Дворца дожей…
— Честно говоря, я все это видел собственными глазами, — ответил он.
Опустив блестящую маску, Франсин удивленно посмотрела на него.
— Вам доводилось бывать там? — спросила Франсин. Похоже, ей трудно было в это поверить. Она тряхнула головой, и ее локоны, словно темное золото, заблестели в лучах солнца, проникавших внутрь сквозь дырявую крышу. — И вы катались на гондоле?
Он кивнул.
— Мы с братьями были гостями дожа, когда вели переговоры о заключении торгового договора между Венецией и Шотландией.
Леди Франсин присела на большой деревянный ящик, стоящий неподалеку. Маска, которую она держала за длинные серебристые ленты, слегка покачивалась.
— О, как я вам завидую, лейрд Кинрат! Вы так много путешествовали, — тихо сказала она. — Пока мы с Матиасом жили в Неаполитанском королевстве, я многое узнала об итальянских городах-государствах. Мы ездили в Милан, где я познакомилась с герцогом Сфорца. Там я и научилась танцевать лавольту, — пояснила она, одарив его радостной улыбкой. — Однако в Венеции мы так и не побывали, — вздохнула Франсин и продолжила свой рассказ: — Мне говорили, что венецианские куртизанки признаны самими красивыми женщинами в мире.
— Да, они чертовски хороши собой, — согласился Лахлан. — Однако я не считаю их самим красивыми. На нашей грешной земле есть гораздо более совершенные создания.
Под его пристальным взглядом ее щеки покрылись ярким румянцем. Они стали почти такими же алыми, как розы, вытканные на ее парчовом платье. Темные глаза леди вспыхнули огнем в ответ на его комплимент, который он, казалось, так ловко замаскировал.
Однако Франсин не стала ждать, пока он начнет осыпать ее любезностями. Вскочив с деревянного ящика, она бросила маску обратно на полку и пошла дальше по проходу между шкафами.
— Я нашел кое-что интересное, миледи, — крикнул ей Лахлан.
Когда она повернулась и увидела в его руках тюрбан, ее глаза загорелись любопытством. Тюрбан был сделан из темно-фиолетового атласа, его украшал огромный стеклянный рубин и белое, неимоверно длинное перо страуса. Такой тюрбан, наверное, носил сам халиф Багдадский.
