Джинни вот уже много недель мечтала о ванне, но купание превратилось в тяжкое испытание. Стив настоял на том, чтобы вымыть ее собственноручно, всю, даже волосы, безжалостно окунув Джинни с головой в мыльную воду, когда она начала сопротивляться.

— Я хочу убедиться, что ты как следует вымыта, милая, — лаконично объявил он.

Но, услышав, как Джинни стала осыпать его проклятиями, насильно раскрыл ей рот и натер язык мылом, пока она не начала задыхаться и кашлять.

— Давно уже собирался сделать это, — ухмыльнулся Стив. — Хоть кто-нибудь должен был сказать, что леди не может выражаться подобным образом!

Потом, зажав Джинни между ног, он старательно вытер ее, медленно, неспешно, намеренно задерживая руку на груди, животе и рыжеватом треугольнике волос.

— О, оставь меня, — протестовала она. — Неужели недостаточно того, что ты уже и так унизил и опозорил меня! Отпусти!

Небрежно отшвырнув полотенце, Стив сжал ее в объятиях:

— Прекрати глупую борьбу, Джинни! Ты же знаешь, это бесполезно. Почему бы тебе не сдаться? Попытайся получить удовольствие от вынужденной… э… дружбы!

Джинни и сама знала — сопротивляться бесполезно. Морган все равно добьется своего, но издевательские слова вызвали прилив энергии. Она снова начала выворачиваться и биться, особенно когда его руки медленно, так медленно поползли по ее телу, а губы впились в ложбинку на шее. Задыхаясь, Джинни умоляла его прекратить, но тут, к ее глубокому облегчению, послышался стук в дверь — пришла горничная. Она принесла почти прозрачный шелковый пеньюар, не скрывающий ничего, и поднос с едой — именно об этом так долго мечтала Джинни: тонко нарезанная говядина в великолепном соусе, зеленый горошек и огромные печеные картофелины, плавающие в сливочном масле. Горничная не забыла даже принести бутылку красного вина и два стакана. Джинни, не в силах сдержаться, набросилась на еду. Конечно, гордость требовала отказаться от ужина, но против вкусного запаха невозможно было устоять — она едва не умирала от голода.

Сам Морган почти ничего не ел, и Джинни, случайно подняв глаза, заметила, что он внимательно наблюдает за ней, — веселые искорки в глазах заставили ее поперхнуться. Кроме того, Джинни увидела, что он гораздо больше пил, чем ел, и даже послал горничную еще за одной бутылкой.

Сама Джинни, по его настоянию, тоже выпила два бокала и должна была признать, что вино оказалось неплохим и согрело ее, но униженное чувство одиночества и озноб вновь охватили девушку, когда Морган встал, потянулся и направился к двери.

— Ты обещал, что мне принесут одежду. Куда ты идешь?

— Что я слышу! Неужели не хочешь, чтобы я покинул тебя?

Он взял Джинни за подбородок и коротко засмеялся, когда она отпрянула.

— Не думал, что всего два бокала вина могут заставить тебя изменить решение, упрямица! Пойду приму ванну, потолкую со старыми друзьями. Но я вернусь, ты ведь будешь ждать меня, правда?

Приложив ладони к горящим щекам, Джинни услышала щелчок замка, но все же, подбежав к двери, толкнула ее несколько раз. Заперто.

Наконец, устав метаться по комнате и стучать, Джинни сообразила, что повеситься на простынях было бы неразумно, и решила вместо этого напиться. Интересно, что она почувствует? Мужчины после нескольких бутылок вина явно веселеют. Джинни с тоской вспомнила шумные вечера в доме дяди Альбера. И Пьер однажды пришел домой поздно и стал кидать камешки в ее окно, чтобы разбудить. Он тогда и вправду еле держался на ногах.

Джинни угрюмо уселась в кресло перед камином и начала пить, но вскоре, устав наполнять бокал, поднесла к губам бутылку, как это делали бандиты. Но чувствует ли она себя по-другому? Девушка уставилась в огонь и обнаружила, что пламя горит гораздо ярче, а ей стало невыносимо жарко. Бутылка почему-то опустела; желая дернуть за шнур звонка и вызвать горничную, она обнаружила, что почти не может двигаться и спотыкается на каждом шагу. Отчего ноги так заплетаются? И почему ей вовсе не весело? Стены комнаты внезапно поплыли перед глазами, и Джинни поднесла руку ко лбу, пытаясь прикрыть глаза. Может, в вино что-то подмешано? О, этот Морган на все способен!

И тут Джинни, к собственному изумлению, расплакалась. Тоска терзала сердце… и очень хотелось спать.

Сорвав с себя пеньюар, она швырнула его в закрытую дверь — и так слишком жарко. Все еще всхлипывая, она повалилась на кровать и тут же уснула.

Стив Морган пришел поздно — так поздно, что огонь успел погаснуть. Комната погрузилась в темноту, только единственная лампа горела на туалетном столике.

Он тихо разделся, глядя на личико спящей девушки со следами слез на щеках. Плакала? Уж точно не от тоски по нему!

Внимание его привлекла валявшаяся на полу бутылка. Стив усмехнулся: «Черт бы побрал маленькую ведьму! Она пьяна!»

Он наклонился над Джинни, вдыхая запах вина, и неожиданно почувствовал что-то вроде жалости к этой беззащитной фигурке. Наверное, нужно было остаться с ней сегодня! Но необходимо было поговорить с Лайлас, отдать распоряжения. А потом Сюзи, кокетливая брюнеточка, чьи прелести были хорошо знакомы Стиву, вымыла его и сама легла к нему в большую медную ванну, принадлежавшую Лайлас. У Сюзи были маленькие ловкие руки и горячее тело, а ее ротик мог выделывать с мужчинами такое… что он обо всем забыл, проводя часы в ее объятиях. Они пили шампанское, а потом одно привело к другому…

Как хорошо заниматься любовью с женщиной, которая не проклинает тебя, не сопротивляется, не притворяется, что ненавидит каждое прикосновение, каждую ласку… Сегодня Стив был не в том настроении, ему нужно было расслабиться. Сюзи прекрасно подходила для этого.

Стив лег рядом с Джинни и еле заметно улыбнулся. Джинни, не просыпаясь, инстинктивно подвинулась к Стиву, словно ища защиты. Пожав плечами, он натянул одеяло на себя и девушку и обнял ее. Забавная вещь — привычка! Он, похоже, уже не может обходиться без этого стройного тела, которое так доверчиво прижималось к его груди по ночам… Волосы Джинни пахли так сладко, и, хотя фигура ее не была столь роскошной, как у Сюзи, кожа у нее нежная, словно бархат, и вся она такая мягкая, податливая сегодня…

Стив, к собственному изумлению, понял, что хочет ее… но не так, не спящую. Нечто вроде жалости заставило его сжать руки… Скоро настанет утро.

Джинни проснулась рано: голова болела, во рту был отвратительный вкус. Не осмеливаясь открыть глаза, она повернула голову и обнаружила, что волосы придавлены плечом мужчины, лежащего рядом, по-хозяйски перекинувшего через нее руку и ногу.

Забыв обо всем, девушка широко раскрыла глаза и увидела потолок, разрисованный сюжетами, в другое время заставившими бы ее покраснеть. Джинни на секунду показалось, что она в своей комнате, в доме тети Седины, и сейчас войдет толстая Мари с чашкой дымящегося шоколада. Но действительность тут же вернулась с ужасающей ясностью, и Джинни, не в силах подавить тихого вскрика, дернулась и разбудила Стива.

Он открыл покрасневшие глаза и критически оглядел застывшую в страхе девушку.

— К чему так шуметь?! Да еще с утра пораньше? Или не терпится испытать наслаждение, которого тебя лишили вчера вечером?

На этот раз Джинни охнула уже от ярости:

— Ах ты, грязный распутник!

— Вижу, что даже отдых и теплая постель не улучшили твоего настроения, — издевательски перебил он, уставясь в раскрасневшееся, рассерженное личико.

Джинни, с ее разметавшимися волосами и затуманенными сном зелеными глазами, была сегодня особенно хороша и желанна; Поняв его взгляд, она безуспешно попыталась отодвинуться, но тут же вскрикнула от злости, когда Стив сорвал с нее простыню.

— Животное! — прошипела она. — О, почему ты не оставишь меня в покое?

— Но ты была бы разочарована, если бы я не заметил, как ты хороша сегодня утром… не правда ли?

Приподнявшись на локте, Стив медленно оглядел сжавшуюся девушку.

И Джинни с горечью поняла: ничто не может остановить его, ничто и никто. Горячая краска стыда расползлась по щекам и шее.