Драхем перевел взгляд в другую сторону, делая несколько глубоких вдохов для успокоения, не желая быть напоенным подобным эликсиром, от которого у Клеопатры появилось такое страдальческое выражение лица, что ему даже стало ее жаль… на секунду, не более.

«Ой. Это успокоительное я готовил специализированно для Арсена и травы такие выбирал, чтоб у него скулы свело от этого богатого разнообразия отвратительного вкуса. И кто меня осудит? Ведь помогаю же. Прости меня, Вишенка, не хотел. Честно. А на вид и не отличишь».

Севем подошел к столу и, желая хоть как-то сгладить отвратительно впечатление, вытащил из него коробку конфет, недавно принесенную Ланцерисом — «Пьяная Вишня».

«Главный Защитник раздает детям конфеты. Кому рассказать — засмеют».

Открыл и пододвинул коробку к волшебнице.

— Ешьте, — предложил, желая снять напряжение и убрать противное послевкусие от неприятного напитка. — Вкус эликсира нужно чем-то перебить.

Драхем подсел ближе и, не смотря на факт, вещество не пил, тоже начал поедать вкуснейший волшебный шоколад.

«Да, он продается лишь в одном месте — в Париже. Волшебный шоколад, который так хорошо получается только там, причем его готовит волшебница-шоколатье. У нее единственная шоколадная лавка — «Парлезон», но конфеты потрясающе вкусные».

Гости ели конфеты не обращая друг на друга совершенно никакого внимания, словно никого более не существовало.

«Вот так вот. Подростки нервничают и уничтожают мои любимые конфеты», — наблюдая, как с молниеносной скоростью исчезают одна шоколадка за другой, думал Севем.

Он решил подождать с расспросами, пока подопечные не успокоятся и их магия не придет в равновесное состояние. Уже считая Клеопатру своей подопечной, хотя отлично знал, к ней приставили Сирсилиса, после «проверки» алхимиков, сам нес ответственность за все, что случалось с ней, желая быть в курсе всех событий.

«Хоть успокоились. И то хорошо. Мой кабинет спасен, твари все на местах — в банках.

Оставьте Защитнику хоть одну конфетку, а то в банки посажу. Две симпатичные лично для вас откопаю в подземельях.

Не то чтобы мне было жалко, но Ланцерис еще не скоро принесет мне что-нибудь вкусное, ведь тоже очень занят, а на ярмарке такие не продаются. И времени у меня нет, чтобы самому отправиться во Францию и купить их себе — Светос слишком часто стал вызывать в гости.

Ладно, лежали они у меня неделю. Я, в конце концов, не Сирсилис, чтобы поедать шоколад в любом виде, да и Марс не будет покупать одну коробку, если можно взять больше. Сам, небось, сидит перед камином с бокалом коньяка… пойду к нему в гости, но позже. Сначала часы по приготовлению лечебных веществ, а яды она сама выучит, так что кушайте конфетки — они старенькие».

Осталась последняя конфета и двое, переглянувшись и разделив ее пополам, тоже уничтожили, довольно облизываясь при этом.

— Спасибо, Севем, — первым от сладкого забытья очнулся Драхем, а Клеопатра, взглянув на отсутствующий взгляд Защитника, кивнула в знак согласия — все равно тот ничего не слышал.

Драхем поднялся со стула и, подмигнув волшебнице, быстро ретировался, а та осталась, у нее еще должны были начаться дополнительные часы, на преподавание которых еле вымолила Ланцериса уговорить Севема.

«И почему Марс сказал, мне теперь будет легче, раз Вишенка среди алхимиков, а не медальонщиков, или еще лучше — не в замке скипетров?»

— Может, расскажете, что у вас такого экстраординарного случилось? — печально взглянув на пустую коробку из-под конфет, спросил дем Гор и заклинанием уничтожил мусор.

— Значит, вы подошли к Ланцерису и спросили: а как там в Колодце Вечности? — в бешенстве метался по кабинету Главный Защитник, все повышая голос. — Мадемуазель демро Нат, вы мозги растеряли или решили продать или произвести обмен на защиту окружающего мира и перевестись в замок медальонов?

— Нет, медальонщики слишком глупы, на мой вкус, — в ответ пискнула Клеопатра, сопровождая испуганным взглядом метания Искусника по кабинету, ожидая все большей вспышки гнева.

— А у вас есть мозги — получить стоглавый проект перед самым эшемингом и в наказание отправиться с Солероном в очередную вылазку на Охотников?

— Ну, снимите с меня это наказание за красивую прическу, — пожав плечами, ответила и на этот раз уверенная в своей безнаказанности, а заодно решив проверить настолько ли он добр с ней, как пытается показать. — Вы же не просто Защитник, а их Глава.

— У вас вообще имеется инстинкт самосохранения? — ядовито прошипел Севем, наконец, остановившись напротив нее, выплескивая неистовый гнев, словно дракон пламя.

— Надеюсь, да, — заторможено кивнула, пригвожденная к креслу взглядом нависшего над нею волшебника, готового магически сорваться и расправиться с ней.

— А вот я сильно в этом сомневаюсь, — продолжал плеваться ядом Севем, все сильнее кипя, угрожая в любой момент взорваться и утопить в магическом всплеске энергии.

— Защитник?

— Вы бы у него еще спросили, не видел ли он там свою умершую жену или Душу!

— Но он их там не видел! И вернулся, потому что его держал какой-то золотой след.

— Что еще вы у него спросили?

И ей показалось, эту стадию тихого бешенства Защитника еще не видел никто, а если и видел, то явно не выживал после этого.

— Какая разница?! — возмутилась Лео, чувствуя, все впустую. — На сто подпунктов проекта больше или меньше? Мне их все равно необходимо сделать тысячи, а по поводу Победителей… Все равно победит команда Раельда — Отважных, потому что недостающие проекты ему поможет сделать Светос, да и подмухлюет на соревнованиях в конце сезона. Зато я купила нужную для себя информацию.

— Вы понимаете, за эти главы проекта вся команда Фокс восстанет против вас?!

— Можно подумать, они в беспамятстве от меня, горят от желания дружить или до сих пор надеются на получение привилегий и звания Победителей на второй сезон! Кроме того, у меня достаточная защита, чтобы ночью спать спокойно.

— А вот с этого момента, пожалуйста, расскажите подробнее.

— Защитник, возможно, не все умирают от смертельного комплекса рун под формулой «Инстантани Дэсес».

— И вы пришли к этому выводу из рассказа Ланцериса или пообщались еще и с Сирсилисом?

«А этот тут при чем? Ну, было дело, — подумала, но заметив, у Защитника настроение испортилось еще сильней, поняла. — И вот теперь я точно не выберусь из этого кабинета. Надо было вспоминать об этом псе. С самого моего появления в Крепости он мне портит жизнь.

Косвенно, но все же, а теперь Севем меня убьет. Живьем съест. Прямо здесь, даже столовыми приборами не воспользуется», — дем Гор прочитал ее мысли, распрямился и от души расхохотался.

— Вы слышали, что такое Ментальный Комплекс?

— Это то, чем вы владеете в совершенстве, — отводя глаза, чтобы Севем не прочитал ее предыдущие мысли, ответила, но было уже поздно.

«Истинный уравновешенный алхимик. Если и разозлит, то потом одним махом снимет все напряжение, а заодно и нужную информацию выудит», — думал дем Гор, оценивая выгоду и возможную полезность произошедшего.

— Вы мне льстите, — переставая хохотать, ответил Севем и, призвав кресло, уселся напротив волшебницы.

— Делитесь той информацией, что вы купили, — выжидающе посмотрев на Клеопатру, предложил, раздумывая, помогать с проектом сейчас или чуть позже.

— Насколько я поняла, — она в нетерпении поерзала на месте, словно давно язык чесался об этом рассказать, — при обряде посвящения волшебника очень сильно связываются три волшебника: ребенок и двое взрослых. Настолько сильно, что если впоследствии что-то подобное случается, то один может вытянуть обратно к себе потерявшуюся душу.

— Расскажите сначала, что именно вам поведали.

— Известно, Ланцерис каким-то образом почти усыновил Арсена и это оказало самое сильное эмоциональное влияние. Когда он оказался по другую сторону, то появился в каком-то поле, с привязанной к его руке золотой нитью, а Сирсилис был рядом. Он стал идти в ту сторону, куда уходила эта нить, наматывая ее сильнее на руку, приказав Тартосу не отставать от него. Пройдя поле и переплыв темный ручей, они очутились в какой-то деревеньке. К удивлению эту нить ощущал и видел только он и через нее получал тревожные сигналы от Арсена, Драхема, были еще какие-то импульсы привязанности, только я не поняла чьи, и еще остальных близнецов: сначала как те его звали, а потом стал чувствовать умирающие эмоции. В поселении они встретили некоторых своих родных и «знакомых» — как он выразился — которые умерли от давешнего взрыва, — Клеопатра в ожидании реакции посмотрела ему в глаза, словно хотела услышать подтверждение своих слов.