Вечером Гитлер, разочарованный отсутствием сведений о результатах военной акции на северных маршрутах союзников, потребовал от главнокомандующего ВМС заставить командиров кораблей устроить сеанс радиосвязи с Килем. Однако Редер в ответ сослался на необходимость строжайшего соблюдения режима радиомолчания.

Позднее из данных радиоперехвата выяснилось, что во время морского боя на Крайнем Севере немецкая сторона потеряла три эсминца. Один из тяжелых крейсеров получил сильные повреждения. Союзный конвой, напротив, в полном составе дошел до места назначения.

В полдень 6 января 1943 года, неподалеку от Растенбурга (Восточная Пруссия) из густого тумана вынырнул самолет. Внизу немедленно загорелись две линии огней. Самолет снизился, пронесся по взлетно-посадочной полосе и скрылся в подземном убежище-ангаре. Редер вместе с адъютантом пересел в автомобиль, который, выехав по пологому спуску на скрытое в кустах бетонное поле, двинулся вперед, не зажигая фар. Перед въездом в Ставку Верховного Главнокомандующего вермахтом пассажирам пришлось дважды покидать машину: первый раз перед широким и глубоким рвом, где документы проверяли низшие офицерские чины, второй раз — за минным полем у ограды из железной сетки.

В охраняемой подразделениями СС «запретной зоне № 1» пропуска менялись ежедневно. Редер прошел по бетонной траншее к подножию большого холма. Шарфюрер из «лейб-штандарта Адольф Гитлер» долго и придирчиво изучал его удостоверение, а затем протянул его обратно и небрежно махнул в сторону лифта.

Стены в служебном бункере Гитлера были отделаны под темный дуб, свет специальных ламп создавал иллюзию дневного освещения. Помимо Гитлера и начальника штаба ОКВ Кейтеля здесь находился еще стенографист, скромно сидевший с пухлым блокнотом в углу.

Гитлер походил на человека, еще толком не оправившегося после тяжелой болезни: осунувшееся лицо, неуверенная походка. Особенно Редера поразил нездоровый зеленовато-желтый цвет его лица. Только глубоко запавшие глаза по-прежнему сверкали магическим блеском, взгляд оставался настороженным и цепким.

Болезненное состояние Гитлера объяснялось переходом войны в затяжную фазу: наступлением советских войск под Сталинградом и неуклонно обостряющимся кризисом нацистского режима. Через четыре дня после приема Гитлером гросс-адмирала 7 тысяч советских орудий и минометов обрушили шквал огня на позиции зажатой в «котле» немецкой группировки. Советские солдаты упорно пробивались сквозь глубоко эшелонированную оборону противника, постепенно сокращая занятый 6-й армией плацдарм. В 1941 году гитлеровское руководство побоялось сразу сообщить о гибели трех наиболее прославленных подводных асов. В конце 1942 года оно, естественно, пребывало в растерянности, не зная как преподнести населению весть о надвигающейся страшной катастрофе на Волге. В итоге было решено представить бессмысленно погибавших в Сталинграде немецких солдат в романтическом ореоле. Их даже сравнивали со спартанцами, защищавшими от персов Фермопилы.

После досрочного освобождения из Шпандау — тюрьмы, где содержались осужденные Международным трибуналом военные преступники, — Редер достаточно подробно описал свою встречу с Гитлером. Он мог не опасаться обвинений в предвзятости или недосказанности. Свидетелей их беседы не осталось. Кейтеля на Нюрнбергском процессе приговорили к смертной казни, стенографист погиб 20 июля 1944 года при взрыве бомбы, незаметно пронесенной полковником Штауффенбергом на территорию Ставки.

По словам Редера, «фюрер на протяжении полутора часов рассуждал о роли военно-морского флота в истории Германии во второй половине XIX века. Первоначально он был создан по английскому образцу и практически никак не использовался в войнах 1864, 1866 и 1870–1871 годов…

Во время прошлой войны подводные лодки, в отличие от больших надводных кораблей, добились огромных успехов… в настоящее время их действиям также придается колоссальное значение… И если уж быть до конца откровенным, то, по мнению фюрера, большие корабли давно пора отправить на металлолом». Потрясенный Редер сперва не знал, что ответить. Но затем он собрался с духом и даже осмелился возразить «обожаемому фюреру»: «Исключение из списков действующего флота крупных кораблей противник воспримет как победу, достигнутую без малейших усилий с его стороны. Враги были бы крайне обрадованы, а союзники, в особенности японцы — сильно разочарованы. Этот шаг они сочли бы признаком слабости и непонимания стратегической ситуации, складывающейся на заключительном этапе войны…»

На следующий день Редер позвонил Деницу в Париж. В последний раз они разговаривали по телефону в сентябре 1939 года. Редер спросил, согласен ли Дениц стать его преемником, и дал ему на размышление сутки. Разговор продолжался менее одной минуты.

Ровно через двадцать четыре часа Дениц приказал соединить его с Главным командованием ВМС в Берлине и заявил о своем согласии. Наряду с Деницем Редер назвал еще одну кандидатуру. В его представлении, достойным продолжателем традиций германского флота мог стать также генерал-адмирал Карлс.

Как и следовало ожидать, выбор пал на Деница, которому недавно исполнился пятьдесят один год. 30 января 1943 года он был произведен в гросс-адмиралы и назначен главнокомандующим военно-морскими силами. Дениц сохранил за собой оперативное руководство подводным флотом.

Для Редера придумали почетный пост генерального инспектора ВМС. На совещания в Ставку его больше не приглашали.

В день назначения Деница главкомом ВМС Паулюс отправил Гитлеру телеграмму: «Мы можем продержаться не более суток». Еще через три дня с борта пролетевшего над Сталинградом немецкого разведывательного самолета поступила короткая радиограмма: «Бои прекратились».

В Германии и других странах агрессивного блока был объявлен четырехдневный траур. Повсюду звучали погребальный звон колоколов и траурная музыка оркестров. Победа советских войск в Сталинградской битве знаменовала собой начало коренного перелома в ходе войны.

При подготовке нападения на Советский Союз германские стратеги планировали путем быстрого захвата важнейших портов на побережьях Черного моря и Арктики отрезать его от внешнего мира. К началу 1942 года гитлеровским войскам не удалось выполнить эту задачу. Тем не менее ситуация складывалась довольно тревожная. Германский флот блокировал вход в Черное море, и доставлять получаемое от западных союзников вооружение и различные материалы можно было теперь лишь тремя маршрутами. Первый из них проходил через западную часть Тихого океана до Владивостока, однако после бомбардировки японскими самолетами Пёрл-Харбора корабли под советским флагом были вынуждены идти в обход, чтобы случайно не оказаться в зоне боевых действий. Трансиранский маршрут был гораздо надежнее, но из-за плохого состояния шоссейных и железных дорог в этой стране доставка грузов до места назначения могла занять полгода. Поэтому англо-американские суда шли в Советский Союз хотя опасным, но наиболее коротким путем — через арктические воды.

12 августа 1941 года в Архангельск направился первый конвой, сформированный в расположенной на Западном побережье Шотландии бухте Лox-Эве. Он состоял из одного советского и шести английских транспортов, охраняемых тремя эсминцами и тремя тральщиками. После дозаправки горючим в Рейкьявике корабли прошли Датский залив и двинулись вдоль границы паковых льдов на уровне 75 градусов широты. В последний день августа они вошли в порт назначения.

До конца года этим маршрутом прошло еще 10 конвоев, доставивших в Советский Союз 160 000 тонн генерального груза. Союзные поставки составили не более 4 процентов от общего объема промышленной продукции, произведенной в СССР за годы войны.

Катастрофа, происшедшая в июле 1942 года с конвоем ПК-17, когда сильные группы кораблей охранения получили категорический приказ отойти на запад из-за полученного по радио ложного сообщения о выходе в море немецкой эскадры, послужила для Англии и США поводом прекратить до сентября проводку судов через арктические воды.