Он с детства знал, что будет делать. Строить или перестраивать здания. Создавать домашний очаг, которого в детстве у него не было, и давать возможность делать это другим.

Он создал компанию «Уиттьер констракшн» из ни чего. Создал кровью и потом. Сначала его поддерживала мать, беззаветно верившая в сына, а потом — Пат. Он начал с бригады из трех человек и передвижного офиса в кабине грузовика, а затем тридцать три года укреплял фундамент дома своей мечты и добавлял к нему этаж за этажом.

Сейчас у Стива были архитекторы, инженеры, десятники и управляющие, он мог координировать их действия из своего кабинета, но вместо этого целыми днями ездил со стройки на стройку. Он по-прежнему любил засучить рукава и взяться за мастерок, как простой каменщик. Ничто не радовало его так, как шум и грохот, сопровождавшие возведение нового здания или перестройку старого.

Огорчало Стива только одно: что фирма «Уиттьер» еще не стала фирмой «Уиттьер и сын». Он до сих пор надеялся на это, хотя Тревор не имел к строительному делу ни таланта, ни интереса. Стив хотел верить, что его единственный сын скоро остепенится и поймет ценность честного труда. Но в последнее время мальчик сильно тревожил его.

Они не воспитывали из сына барчука, который ждет, что ему все поднесут на блюдечке. С детства к нему проявляли разумную требовательность и старались не баловать. Вот и сейчас мальчику платили хорошее жалованье и ждали от него хорошей работы. Но проблема (или по крайней мере часть проблемы) заключалась в дорогих подарках, которые ему делали родственники со стороны матери. Несмотря на все старания родите лей, мальчик неизменно выбирал самый легкий путь.

«Что легко дается, тем не дорожишь, — думал Стив, обводя взглядом уютную малую гостиную. — Но я и сам виноват. Слишком многого ждал от сына, возлагал на него слишком много надежд». Никто лучше Стива не знал, как тяжело и страшно бывает мальчику, если повсюду маячит тень его отца.

«Пат права, — думал он. — Нужно оставить Тревора в покое, дать ему больше пространства. Ослабить семейные связи и отпустить на волю. Конечно, выпихнуть Тревора из гнезда и со стороны следить за тем, как он пытается повзрослеть без помощи родителей, даже и подумать страшно. Но если сын не хочет заниматься бизнесом, его следует освободить от этого. Мальчик не должен просто отсиживать на работе время и получать за это деньги». И все же Стивен медлил — из-за страха, что мальчик не бросится искать себе дело по душе, а просто-напросто обратится к деду и бабке со стороны матери и станет припеваючи жить за их счет.

Он прихлебывал чай в своей любимой комнате, которую его жена со смехом называла «пещерой Стива». Здесь стоял письменный стол; Стивен предпочитал малую гостиную большому, просторному офису компании, расположенному в Нижнем городе, и хорошо оборудованному домашнему кабинету. Любил ее теплые темные тона и полки с игрушками — грузовиками, легковушками и строительными машинами, которые он неизменно просил дарить ему на день рождения и Рождество. А еще он любил уединение. Если спустить жалюзи и закрыть дверь, легко представить, что ты действительно находишься в пещере, а не в комнате трехэтажного особняка.

Резкий звонок в дверь заставил его встрепенуться. Первой реакцией Стива была досада. Но когда он посмотрел на обзорный экран и увидел сына, это доставило ему живейшую радость.

Стив встал с просторного кожаного кресла и потянулся. Ростом он был немного ниже среднего, брюшко только намечалось. Его руки и ноги были мускулисты ми и твердыми, как камень. Выцветшие голубые глаза окружала сеть тонких морщинок. Пышные темные волосы поседели, но почти не поредели.

Он выглядел на свой возраст и не желал думать ни о каких пластических операциях лица. Любил повторять, что честно заслужил свои морщины и седину. Хотя эта фраза заставляла морщиться его сына, помешанного на моде и сохранении молодости.

Впрочем… Наверно, на месте Тревора он тоже был бы тщеславным. «Мальчик — писаный красавец, — думал Стив. — Высокий, стройный, смуглый и светловолосый. Жаль только, что эта красота не от природы. Мальчик тратит целое состояние на одежду, парикмахерские, курорты и визажистов».

Стив отогнал от себя эту мысль и поспешил к двери. Зачем говорить с мальчиком о таких пустяках? Тем более что Тревор был здесь редким гостем.

Он открыл дверь и улыбнулся.

— Вот это сюрприз! Входи. — Стив похлопал его по спине и пропустил в прихожую. — Что-нибудь случи лось? Почему ты приехал посреди ночи?

Тревор повернул запястье и посмотрел на свои часы с перламутровым циферблатом.

— Сейчас только одиннадцать.

— Серьезно? А я задремал у себя в малой гостиной. — Стив покачал головой. — Твоя мать уже легла. Я схожу за ней.

— Нет, не надо. — Тревор помахал рукой. — Я вижу, ты опять сменил коды.

— Как всегда, раз в месяц. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Я дам тебе новые коды. — Стив хотел было пригласить сына в свою пещеру и предложить выпить чаю, но Тревор уже направился в большую гостиную, подошел к бару и налил себе бренди.

— Рад видеть тебя. С какой это стати ты так вырядился?

Тревор удивленно поднял брови. Его легкий пиджак был дорогим и модным, но не соответствовал его представлениям о нарядном костюме. Нарядным он был разве что по сравнению с майками и мешковатыми брюками, которые предпочитал отец.

— Я приехал после приема. Тоска зеленая. — Тревор взял бокал (слава богу, хоть бренди у отца был приличный), размешал напиток и опустился в кресло. — Там был кузен Маркус с его несносной женой. Только и знали, что трещать о своем младенце. Словно они пер вые, кто родил ребенка!

— Новоиспеченные родители и не могут говорить ни о чем другом. — Хотя Стивен предпочел бы чай, он тоже налил себе бренди — за компанию. — Когда ты родился, мы с твоей матерью прожужжали уши всем, кто не успел спастись бегством и спрятаться. Так что не задирай нос. Когда настанет твоя очередь, ты будешь делать то же самое.

— Думаю, эта опасность мне не угрожает. Я не собираюсь производить на свет существо, которое постоянно хнычет, отвратительно воняет и каждую минуту требует твоего внимания.

Стив продолжал улыбаться, хотя слова сына и особенно тон, которым они были сказаны, ему очень не понравились.

— Ты передумаешь, как только встретишь подходящую женщину.

— Подходящих женщин на свете нет. Есть только более-менее терпимые.

— Я не выношу, когда ты так говоришь. Это зло, цинично и несправедливо.

— Зато честно, — ответил Тревор. — Такова жизнь. Стив вздохнул:

— Похоже, тебе пора узнать, что такое настоящая жизнь. Твой неурочный визит очень кстати. Я думал о тебе. О том, как ты живешь и почему.

Тревор пожал плечами:

— Ты никогда не понимал и не одобрял мой образ жизни, потому что он не похож на твой. «Стив Уиттьер, человек из народа, который создал себя из ничего! « В буквальном смысле. Знаешь, тебе следовало бы написать книгу. Вроде той, которую состряпала эта Гэннон на основе семейных преданий.

Встревоженный, Стив опустил бокал и впервые за весь вечер повысил голос.

— Я же просил тебя никогда не говорить об этом, Тревор! Я все рассказал тебе только потому, что ты имел право знать. Поскольку все изложенное в этой книге имеет отношение к твоей бабушке, ко мне и к тебе, ты должен был подготовиться. Это позор нашей семьи, болезненные воспоминания для твоей бабушки. И для меня тоже.

— Для бабули — вряд ли. Девяносто процентов времени она пребывает в стране грез. — Тревор насмешливо покрутил пальцем у виска.

Лицо Стива покраснело от гнева.

— Не смей издеваться над старой и больной женщиной! Она сделала все, чтобы защитить меня! Если бы не она, ты бы не сидел сейчас здесь и не скалил зубы, попивая бренди!

— И если бы не твой отец. — Тревор наклонил голову. — В конце концов, он тоже принимал в этом участие.

— Биологический отец — это еще не отец. Я рассказывал тебе, кем он был. Вором и убийцей.