— Ничего себе… — Дженни смотрела на Лейн во все глаза. — Когда у меня мозги встанут на место, я задам тебе множество вопросов, но сейчас меня интересует только одно. Какое отношение это имеет к твоим нынешним неприятностям?

— Кто-то сказал, что от прошлого не убежишь… Уильям Янг — человек, который попал под колеса возле моего магазина, — был близким другом моего отца. Черт побери, он проводил у нас половину своего времени, я называла его дядей Вилли… Винс, клянусь, когда он пришел, я не узнала его! С тех пор, как я видела его в последний раз, прошло много лет. Меня осенило только после того, как он спел строчку из глупой песенки, которую они с отцом любили петь дуэтом: «Прощай, прощай, черный дрозд». Обычно они пели ее, когда мы собирали вещи и удирали из гостиницы. Я поняла, кто это, но было слишком поздно — он истекал кровью и умирал. Я не сказала тебе… Наверно, это преступление, но я не сказала тебе, что знаю его.

— Зачем он приехал к тебе?

— У него не было времени объяснить… Точнее, я не дала ему такой возможности, — поправилась она.

— Казнить себя за это бессмысленно, — лаконично сказал Макс, видя, что она глотает слезы.

— Может быть. Теперь я понимаю, что он страшно нервничал, был взвинченным и усталым. Он дал мне свою визитную карточку с написанным от руки номе ром телефона. Я тебе ее показывала, Винс. Тогда я думала, что он хочет мне что-то продать. Но потом сообразила, что ему нужно было что-то рассказать.

Лейн посмотрела в пустой стакан и отставила его.

— Должно быть, его послал отец. Вилли хорошо Умел скрываться в толпе. Он был маленький и незаметный. В отличие от высокого и рыжего Джека. Думаю, Джек послал его, чтобы рассказать мне что-то или передать. Но у Вилли не было возможности сделать ни то ни другое. Он только сказал: «Теперь он знает, где ты». А еще сказал: «Спрячь мешочек». Наверно, он сказал «мешочек», потому что все остальное не имеет смысла. Разве что слово «песик», но это глупо.

— Что? — взвился Макс. — И ты не удосужилась сказать об этом мне?

В отличие от него Лейн сохранила хладнокровие.

— С какой стати я должна была об этом говорить какому-то представителю страховой компании?

— Черт побери, я действительно представитель страховой компании! Где этот мешочек? Что ты с ним сделала?

Тут Лейн покраснела, но не от смущения, а от гнева.

— Он не дал мне ни мешочка, ни чего-нибудь другого. У меня нет твоих дурацких бриллиантов. Пойми же, он бредил, он умирал! — Хотя Лейн пыталась держаться, но в ее глазах заблестели слезы, голос сорвался. — Он умирал у меня на глазах. Было слишком поздно.

— Оставьте ее в покое! — Дженни обняла Лейн и гневно взглянула на Макса, как мать-медведица, защищающая свое чадо. — Оставьте ее.

— Что за бриллианты? — спросил Винс, до сих пор не проронивший ни слова.

Макс понял, что настала пора раскрыть карты: запираться дальше не имеет смысла, да и без помощи Винса не обойтись.

— Бриллианты на сумму двадцать восемь миллионов, украденные шесть недель назад из нью-йоркской штаб-квартиры Международной ювелирной биржи. Бриллианты были застрахованы моим клиентом, компанией «Рилайенс Иншуранс», которая очень хочет вернуть их. В ходе расследования я пришел к выводу, что их украли Джек О'Хара, Уильям Янг и некий третий участник. Предполагаю, что это Алекс Крю.

— Господи, боже мой… — прошептала Дженни.

— Я ничего не знаю о бриллиантах, — устало сказала Лейн. — У меня их нет, я никогда их не видела и не знаю, где они. Могу повторять это до бесконечности.

Макс нахмурился:

— Но кто-то думает, что они у тебя. Или что ты имеешь к ним доступ.

Лейн положила ладонь на руку Дженни, благодаря за поддержку.

— Видимо, так. Винс, вы с Максом можете обыскать лом и магазин. Я разрешу вам проверить мои разговоры по телефону, мои банковские счета, все, что угодно. Только прошу сделать это тихо, чтобы никто ни о чем не догадался.

— Ты знаешь, где сейчас находится твой отец?

— Понятия не имею.

— Что ты знаешь об этом Алексе Крю?

— Никогда о нем не слышала. Я все еще сомневаюсь, что Джек О'Хара имел к этому отношение. Для такой кражи он слишком мелкая сошка.

— Если бы тебе понадобилось связаться с отцом, как бы ты это сделала?

— Я бы никогда этого не сделала! — Глаза жгло и щипало от слез, Лейн вытерла их и тяжело вздохнула. — Честно говоря, не знаю. За прошедшие годы он связывался со мной всего несколько раз. Когда я закончила университет, мне доставили заказное письмо. Там лежал билет первого класса до Барбадоса и оплаченный счет за неделю проживания в люксе роскошной гостиницы. Я знала, что это от него, и готова была отказаться. Но Барбадос есть Барбадос. Он встретил меня там, и мы чудесно провели время. С Джеком по-другому не бывает. Он гордился мной… точнее, тем, что я закончила университет. И не сердился на нас с матерью за то, что мы ушли от него. Я знаю, что он еще дважды сидел в тюрьме. В последний раз — незадолго до того, как я переехала сюда из Филадельфии.

— Нью-Йорк меня не касается, — заявил Винс. — Но два взлома и гибель Уильяма Янга — это мое дело.

— Если ты думаешь, что Джек мог причинить вред Вилли, то ошибаешься. Ни за какие деньги. И он не стал бы вламываться ко мне в дом и громить его. Отец на такое не способен. Даже если бы речь шла не обо мне. А меня он любит. По-своему, но любит. Кроме того, это не его стиль.

— Что вы знаете об этом Крю? — спросил Винс Макса.

— Вполне достаточно для вывода о том, что Джек и Вилли попали в плохую компанию. Наводчиком в Нью-Йорке был некий Джером Майерс, торговец драгоценными камнями. Он был застрелен в затылок. Его труп нашли в сгоревшем автомобиле на строительной площадке в Нью-Джерси. — Макс бросил взгляд на Лейн. — Мы сумели установить, что О'Хара был связан с этим торговцем. Но ни за О'Харой, ни за Янгом не числится преступлений с применением насилия, тем. более вооруженных. Не могу сказать того же самого о Крю. Хотя его ни разу не судили за убийство, но подозревали в нескольких. Он хитер и умен. Достаточно умен, чтобы разбираться в драгоценных камнях, и до статочно хитер, чтобы не торопиться сбыть их или пытаться вывезти из страны. Так поступил бы только очень жадный или нетерпеливый человек.

— Если этот Алекс Крю действительно пытался через меня выйти на бриллианты или на отца, то его постигло сильное разочарование, — заметила Лейн.

— Это не значит, что он успокоится, — возразил Макс. — Поскольку он украл мой бумажник, то знает, кто я такой и что я здесь делаю. — Макс рассеянно по трогал пластырь на виске. — Теперь ему придется по думать, как быть дальше. У меня есть его фотографии. Этот человек любит менять свою внешность, но, если он действительно был в городе, кто-нибудь может его опознать.

— Я хочу получить эти фотографии и раздать их своим людям, — сказал Винс. — Поскольку подозреваемый может находиться в окрестностях Эйнджелс-Гэп, мне придется связаться с полицией Нью-Йорка. Могу обещать только одно: я постараюсь держать Лейн как можно дальше от этого дела.

— Хорошо.

— Спасибо, Винс! — Лейн подняла руки и бессильно уронила их. — Большое спасибо…

— Ты думала, что мы рассердимся на тебя? — спросила ее Дженни. — Думала, что это повлияет на нашу дружбу?

— Да, думала.

— Это очень обидно, но я прощаю тебя, потому что ты страшно устала. А как быть с ним? — Она показала подбородком на Макса. — Ты прощаешь его?

— Думаю, да. Учитывая смягчающие обстоятельства.

— Ладно, тогда я тоже прощаю его… О боже, я так заслушалась, что совсем забыла про еду! — Дженни откусила кусочек торта и заговорила с набитым ртом: — Думаю, пока эта история не закончится, тебе следует пожить у нас с Винсом.

— Я очень люблю тебя, Дженни. — Чувствуя новое приближение слез, Лейн встала и подошла к кофеварке — это позволило ей повернуться к присутствующим спиной. — Большое спасибо за предложение, но мне нужно быть здесь. Все будет в порядке. Со мной останется Макс.