— Значок-то?… «Отличник милиции»…

Впрочем, Норайр его не понял.

Через полчаса, объявив кузнецу Саядяну, что розыски кончились неудачей, Бурунц вывел гнедого коня на пустынную дорогу. Было уже темно. Он взобрался в седло и послал гнедого шагом.

Странное ощущение, что он не один на дороге, что рядом еще кто-то есть, заставило его обернуться. В двух шагах позади, в темноте, скользила по дороге какая-то тень.

Бурунц чуть придержал коня:

— Что ж мы с козой-то будем делать, с пропажей? Коза принадлежала Амо Вартаняну…

Темнота ответила сиплым и презрительным голосом Норайра:

— Не обеднеет Амо Вартанян…

— Это ты брось! Узнаем стоимость пропажи. Ты вернешь деньги потерпевшему. Сам вернешь.

— Откуда возьму? — спросил Норайр помолчав.

— А ты у меня теперь станешь трудящимся! — строго пообещал Бурунц.

И, хлестнув коня, поскакал по дороге, которая серой полосой выступала из темноты.

Босой, выхваченный пронзительным телефонным звонком из теплой постели, Бурунц стоял у стены в темной комнате. Прижав к уху трубку, силился окончательно проснуться и понять, о чем говорит властный голос на другом конце провода.

— Что? Что? — все переспрашивал он.

— Бурунц, вы меня слышите? — вдруг отчетливо спросил далекий, но очень знакомый голос.

И Бурунц наконец сообразил, что с ним говорит начальник районного отдела милиции Габо Симонян.

— Слышу вас, товарищ майор.

— Вам ясно задание?

Помолчав секунду или две, Бурунц попросил повторить. «Плохая слышимость»,- пожаловался он. Не скажешь ведь начальнику, что, разговаривая с ним, ты спал, держа в руке телефонную трубку…

Теперь он старался не пропустить ни одного слова. Группа рецидивистов — видно, наезжие гастролеры — совершила крупное ограбление; затем, завладев машиной, бандиты вырвались на шоссе. За ними выехала по-гоня. Разрыв получился не более чем в двадцать — тридцать минут. Надо задержать на шоссе эту машину. Опознать ее легко: серый цвет, «Победа», последние две цифры на номере — 97. Полный номер пока еще установить не удалось.

— Все понятно, капитан Бурунц? — нетерпеливо спросил голос в трубке.- Есть основания предполагать,_: что машина пройдет по магистрали мимо вашего села. Любой ценой — задержать! Но учтите, что преступники вооружены. Главный вопрос — быстрота и решительность ваших действий.

— Есть,- не очень уверенно отозвался Бурунц и повесил на рычаг трубку.

В армии, по сигналу ночной тревоги, он успевал одеться, застелить койку и стать в строй — все это в считанные минуты. Сейчас, без тренировки, долго не попадал ногой в сапог. Однако управился довольно быстро. Света не зажигал, чтобы не тревожить жену. Включил только карманный фонарик.

Но Аспрам не спала.

— Что это случилось, Степа? — спросила она и часто, взволнованно задышала, ожидая ответа.

Он торопливо погладил ее теплую руку. Направил луч фонарика на часы: без четверти два. Потом сноп света быстро скользнул по белому лицу и черным волосам жены, разметавшимся на подушке…

— Степа… ослепил совсем! — Женщина тихонько засмеялась. Наверное, решила, что муж с ней шутит.- А я уж думала — на операцию вызывают… Степан, куда ты? — вдруг вскрикнула она, услышав, как застучали по полу сапоги.

— Скоро вернусь…

Голос выдал его волнение. Коротко, деловито он приказал:

— Спи!

На улице его охватила густая, непроглядная тьма. Ну что можно сделать, если человек пальца своего не видит? Он ощупью пробирался по улице, ведя за уздечку гнедого коня. Глаза постепенно привыкали к темноте. Надо торопиться. Не пропустить бы машину… Вот только заскочить на секунду к бригадмильцу Айказу Асланяну, что живет возле магазина. Попросить Асланяна: пусть соберет людей и явится с ними на шоссе, на подмогу…

Он осторожно постучал в маленькое оконце. Не дождавшись ответа, стукнул еще раз.

Окно распахнулось. Встревоженный женский голос прошелестел:

— Кто это?

Бурунц назвал себя и попросил разбудить Айказа.

— Да он со вчерашнего дня на кочевье уехал,- чуть погромче сказала женщина.- А что нужно?

Разговаривать было некогда. И так уже немало времени прошло после телефонного разговора с начальником. Можно бы, конечно, постучаться к бригадмильцу Парсаданяну, но для этого нужно возвращаться обратно…

Несколько минут спустя он мчался в темноте, пригнув голову к шее коня. До шоссе было около трех километров. Сначала пахло абрикосами — это он скакал по деревне. Потом потянуло чуть ощутимой спокойной прохладой — и он понял, что уже подъехал к бетонированному магистральному каналу, который колхозники построили в прошлом году. Затем в лицо ударил ветер — острый, пахучий, знобящий. Дуло с гор, со снеговых вершин. Значит, до шоссе оставалось меньше километра. Копыта глухо цокали по мягкой земле. Луны не было. Но в такую ночь достаточно и того света, что дают звезды.

Бурунц придержал коня и спешился. Не стоило выезжать на шоссе верхом. Привязал гнедого к дереву и не торопясь пошел по тропинке. Положив на зуб сочную травинку и с удовольствием покусывая ее, он шел и думал: вот уже все-таки сделана первая глупость. Что ж он наработает один? Обязательно надо было поднять народ…

И от внезапного сознания, что он один тут на шоссе, а из города с огромной скоростью, с потушенными огнями мчится на него машина, которая везет бандитов, готовых стрелять и резать,- ему стало неспокойно и холодно. Он закурил, присел на камень.

Надо было что-то предпринять… В село за людьми уже не вернешься. Приходится рассчитывать только на свои силы. Что ты можешь придумать Степан Бурунц?

Он осмотрел участок шоссе. Машина промчится с бешеной скоростью. Криком ее не остановишь. Встать на пути с платком в руке — вроде ты голосуешь, просишь подвезти,- сомнут к чертовой бабушке! Вот если стрелять?… А вдруг это будет не та машина? Мало ли машин может ехать здесь ночью! В темноте номер не увидишь.

Еще раз пройдя по шоссе, Бурунц подошел к довольно крутому повороту. Здесь «Победа» обязательно замедлит движение. Выходит, именно на этом месте и нужно ее встречать…

Посвечивая электрическим фонариком, он сошел с дороги. Лучше всего было бы отыскать толстое бревно, прикатить его и уложить поперек шоссе. Но подходящего бревна не нашлось. Тогда он принялся таскать большие камни. Их было здесь сколько угодно. Некоторые он даже не смог поднять — катил по земле, обдирая кожу на ладонях. Скоро выложил на асфальте заграждение из камней. Никакая машина не одолеет!

Снова закурил и сел отдыхать. Рубаха на спине взмокла от непривычной работы. Но зато он успокоился, и предстоящее дело на секунду показалось ему самым обычным. Подъедет машина. Остановится. Он крикнет из темноты, чтобы все сидели на своих местах. Может, придется сделать предупредительный выстрел… Во всяком случае, значительное преимущество то, что эти люди в темноте его не увидят, а он сможет видеть и держать под прицелом их всех.

Тут ему пришла в голову неожиданная мысль. И он вскочил, чтобы привести ее в исполнение. Набрал мелких веточек, коры, смолистых деревяшек и приготовил костер. Ветки обложил бумагой — к счастью, в кармане нашлась старая газета. Как только подкатит машина, можно будет полить веточки бензином из зажигалки. Костер вспыхнет, осветит номер, две последние цифры — 97. А тем временем Бурунц перебежит на другую сторону дороги. Бандиты, конечно, станут искать его возле костра…

Он укладывал веточки поудобнее, когда позади возник чуть слышный, ровный гул. Бросив приготовленный для костра клочок бумаги, Бурунц оглянулся. По шоссе мчалась машина. Виднелись только далекие вспышки фар. Еще есть время. Но рев мотора становился все явственнее. Расстояние неотвратимо сокращалось…

Бурунц вытащил пистолет и отошел к телеграфному столбу. Встал под его защиту. Пожалуй, не стоит зажигать костер. Номер можно будет рассмотреть при свете фар.