– Прекрасно, – Кэм ухватил ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза, – поговорим.

– До завтра, Мэри-Лу.

– О, да! – Мэри-Лу весело улыбалась, пока Анна поспешно собирала портфель. – Мы тоже поговорим.

Анна хранила молчание, пока они не вышли из здания и не оказались одни на автостоянке.

– Кэм, ради Бога!

– Что – «ради Бога»?

– Я же здесь работаю! – Анна остановилась около его машины и повернулась к нему лицом. – Я здесь работаю, помнишь? Ты не можешь врываться в мой кабинет, как разъяренный любовник!

Кэм снова взял ее за подбородок:

– Я и есть разъяренный любовник, и я хочу знать имя сукина сына, посмевшего ударить тебя.

Воздух вокруг словно наэлектризовался от его ярости. Но Анна не смела поддаваться. «Это было бы абсолютно непрофессионально», – говорила она себе, чувствуя, что все тело охватывает непозволительная дрожь.

– Этим человеком занялись соответствующие органы. И ты не имеешь права быть любовником – разъяренным или любым другим – во время моего рабочего дня!

– Неужели? Попробуй остановить меня, – с вызовом произнес Кэм и сокрушил ее губы поцелуем.

Секунду Анна извивалась, пытаясь вырваться. Кто угодно мог выглянуть из окна и увидеть их! Поцелуй был слишком жарким и слишком бурным для данного места в разгар дня.

Но этот поцелуй был также слишком пьянящим, чтобы сопротивляться. Анна сдалась – Кэму, себе – и обвила его шею руками.

– Может быть, хватит? – с трудом выдавила она.

– Нет.

– Ладно. Тогда продолжим в машине.

– Отличная мысль. – Кэм отпустил ее и вдруг удивительно нежно и осторожно провел губами по ссадине на ее щеке: – Больно?

– Чуть-чуть.

Анна влезла в машину и с нарочитым спокойствием занялась ремнем безопасности.

– Так что же все-таки случилось? – спросил Кэм, садясь за руль.

– Жестокому отцу и мужу не понравились мои показания в семейном суде. И он толкнул меня. К сожалению, я стояла к нему спиной, не то обязательно заехала бы ему коленом в пах. Но поскольку я его не видела, то спикировала на пол носом вниз. Ужасное зрелище! Я бы, наверное, смутилась, если бы в результате он не оказался в тюрьме, а дети – в безопасности в приемной семье.

– А жена?

– Тут я ничем не могу помочь. – Голова раскалывалась, и Анна откинулась на спинку сиденья. – Ей придется справляться самой.

На это Кэм ничего не ответил, но был совершенно согласен с ней. Вообще-то он мчался сюда, бросив троих мальчишек на Этана, чтобы рассказать о расследовании страховой компании, о возможной связи Сета с его отцом, о поисках матери Сета, которые затеял Филип. Он решил наконец рассказать ей все, попросить ее совета, узнать ее мнение. Теперь он сомневался в разумности своего решения и выискивал оправдания для отсрочки: у нее был тяжелый день, ей необходима его забота, а не лишние проблемы. Они уже подъезжали к ее дому.

– И часто тебя сбивают с ног в связи с работой?

– Ну что ты! – Анна рассмеялась. – Только иногда кто-нибудь взмахнет кулаком или запустит чем-нибудь, но в большинстве случаев все ограничивается словесными оскорблениями.

– Веселая работенка!

– Нормальная. Зато не соскучишься. – Взяв Кэма за руку, Анна пошла рядом с ним к дому. – Ты знал, например, что телевидение – орудие коммунистов?

– Признаться, нет.

– Теперь знаешь! От меня. – Анна открыла почтовый ящик, достала письма, счета и журнал мод. – «Улица Сезам» – просто прикрытие.

– Вообще-то я всегда подозревал ту большую желтую птицу…

– Ничего подобного. Она только приманка. А главный вдохновитель – лягушка. – Приближаясь к своей двери, Анна приложила палец к губам. Они прокрались мимо квартиры старушек, как школьники, сбежавшие с уроков. – Я не хочу, чтобы милые сестры начали суетиться вокруг меня.

– А мне можно?

– Это зависит от твоего понимания суеты.

– Начнем отсюда, – захлопнув дверь, Кэм обнял Анну за талию и коснулся губами ее губ.

– Думаю, смогу вытерпеть, – она крепче прижалась к его губам. – Кэм, а зачем ты приехал?

– У меня было множество планов. – Он снова провел губами по ссадине на ее щеке, по подбородку. – В основном это касается тебя. Я хотел увидеть тебя, быть с тобой, разговаривать с тобой. Заниматься с тобой любовью.

Кэм почувствовал, как ее губы изгибаются в улыбке.

– И все это одновременно?

– Почему нет? Я хотел уговорить тебя поужинать со мной в ресторане… но теперь думаю, что мы можем заказать пиццу сюда.

– Чудесно. Нальешь нам вина, пока я переоденусь?

– Подожди, есть еще кое-что, – шепнул он ей на ухо. – Есть еще один план. Мне безумно хотелось вытащить мисс Спинелли из ее строгого делового костюма!

– И давно?

– С самого первого раза, как увидел тебя. Анна шаловливо улыбнулась.

– Попробуй.

– Я надеялся, что ты так скажешь, – Кэм снова поцеловал ее в губы, и этот поцелуй был более жадным, более властным. Анна не успела даже вздохнуть, у нее перехватило дыхание, когда он сдернул жакет с ее плеч, поймав, как в ловушку, руки. – Как же я хочу тебя! Днем и ночью.

– Какая удача, потому что я тоже дьявольски хочу тебя, – ее голос уже был хриплым от желания.

– И это тебя не пугает?

– Ничто в наших отношениях не пугает меня.

– А если бы я попросил позволить мне делать с тобой все, что я захочу? Ты позволила бы?

Анне казалось, что сердце бьется где-то в горле, но она не опустила глаз.

– Разве кто-нибудь может тебя остановить? Его жадный взгляд скользнул вниз, затем назад к ее лицу.

– Интересно, что носит мисс Спинелли под строгими блузками?

– Вряд ли несколько пуговиц помешают это выяснить такому мужчине, как ты.

– Ты права. – Кэм отпустил жакет, вцепился в накрахмаленный хлопок ее блузки – и рванул, не отводя взгляда от ее изумленно распахнувшихся, загоревшихся желанием глаз. – Если хочешь, чтобы я остановился, скажи. Я не сделаю ничего против твоей воли.

Кэм порвал ее блузку, и это почему-то безумно возбудило Анну. А теперь он ждет, что она скажет. И это возбуждало ее еще больше. Она поняла, что была не совсем правдива, когда сказала: «Ничто в наших отношениях не пугает меня». Пугает. И еще как! Пугает то, что происходит с ее сердцем.

Но она знала, что в физической любви сможет достойно соперничать с ним.

– Я хочу все. Все!

У него кровь вскипела в жилах, и все же его прикосновения были легкими, дразнящими. Кэм провел кончиками пальцев по краю белого атласного бюстгальтера, почти не скрывавшего ее грудь.

– Мисс Спинелли, – с томительной медлительностью произнес он, а его пальцы уже скользнули под атлас к ее затвердевшему соску. – И сколько вы сможете взять?

Теплые волны поднимались в ее теле. Воздух вокруг загустел.

– Кажется, мы очень скоро это узнаем. Медленно, не сводя глаз с лица Анны, Кэм прижал ее к стене.

– Начнем прямо здесь. Приготовься! – прошептал он, и его рука метнулась под ее юбку, сорвала кружевные трусики.

Анна задохнулась и чуть не рассмеялась. Но его пальцы вонзились в нее, резкое, грубое наслаждение застало ее врасплох. Оргазм потряс Анну, лишая рассудка, не давая дышать. Колени подогнулись, но Кэм не дал ей упасть, еще сильнее прижав к стене.

– Еще!

Ему отчаянно хотелось снова увидеть, как она переживает шок, как эти потрясающие глаза становятся безумными, невидящими.

Анна вцепилась в его плечи, откинув голову. Он заметил, как бешено пульсирует жилка на ее горле, и впился в нее губами. Анна застонала, зашевелилась, судорожно задышала, когда он сорвал и отшвырнул жакет и то, что осталось от блузки.

Анна была потрясена, беспомощна. Все нервы, все чувства оголились, дрожь сотрясала ее, сердце бешено стучало. Она попыталась произнести его имя, но задохнулась, когда он резко развернул ее. Теперь ее влажные ладони вжимались в стену.

Кэм рванул пуговицу на поясе юбки, и Анна содрогнулась, когда ткань соскользнула с бедер и упала к ногам. Его ладони ласкали ее грудь, скользили по коже и атласу лифчика. Затем он сорвал лифчик, и она вздрогнула от упоения, услышав треск рвущегося тонкого атласа.