Впрочем, Робин сегодня не думала о Венеции. Мысленно она была в Америке, со Стюартом.

Его турне должно было закончиться вчера. Был ли он уже в Броган-Хаусе? Или вообще вернулся к себе домой? Чем чаще она думала об этом, тем больше ей казалось, будто он понял, что не хотел этого брака. Этот поступок противоречил тому образу жизни, который он предпочитал. Он никогда не вел оседлой жизни, и почему он должен начать ее сейчас?

Эта мысль заставила ее сердечко сжаться от унижения. Жизнь без Стюарта, казалось, не стоила того, чтобы о ней думать. Если бы она могла хотя бы услышать его голос! Это дало бы ей силы жить дальше.

Они остановились под стенами церкви. В первый момент ее привело в ужас, что такая старая и милая церковь обречена на разрушение. Правда, она с тех пор не раз слышала, что это — обычное дело в Венеции, где церквей гораздо больше, чем у людей возможностей их содержать. Она даже не знала ее название. Что-то наподобие Santa Maria dei.

Как и каждый день, графиня рассматривала ангела, закрепленного низко на фасаде церкви. Его каменные крылья почернели от сажи, а лицо было изъедено смесью серы и влаги, забивавшимися в Венеции во все щели.

— Как сегодня наш ангел-хранитель? — спросила графиня. — Сегодня солнечно, но смотрит он нерадостно. Ему печально из-за вас, я думаю.

— Из-за меня? Почему? — удивленно посмотрела Робин на старушку.

— Потому что вы печальны. Впрочем, я понимаю вашу причину — вы недавно замужем — и уже в разлуке! Вы думаете о нем. Думаете, любит ли он вас по-прежнему.

Робин застыла в изумлении. Конечно, это была лишь догадка, но абсолютно точная.

— К-как вы узнали?

— Я слушаю! — загадочно произнесла графиня. — Я слушаю телефонные звонки. Никто больше не звонит такой старухе, как я, но я знаю, что если муж любит жену, он позвонит ей, если она уехала. Я слушаю вот уже две недели, как вы приехали, но телефон молчит.

— Я… — Робин не знала, что ответить. Это была правда: у прислуги был свой телефон на кухне. Телефоном на верхних этажах пользовалась только графиня и ее гости, и он ни разу не зазвонил с тех пор, как она приехала.

— А сейчас я скажу вам другую нашу поговорку, — продолжала графиня сочувственно. — «Chi ama crede». Это значит: «Кто верит — любит». Вы должны верить в своего мужа, дорогая. Вы вышли замуж по любви! Хотя я не знаю его, я верю, что ваш муж любит вас. Какой мужчина не смог бы любить женщину, которая так добра и красива, как вы!

— Благодарю вас, — благодарно сказала Робин. Импульсивно она поцеловала ее в щеку и была награждена сияющей улыбкой.

— Bravissima! Я надеюсь, вы больше не будете тревожиться! Пойдемте, давайте возвращаться. Может быть, он вам позвонит сегодня, а?..

Однако когда они вошли в палаццо, полная служанка графини уже ждала их.

— Наконец-то вы вернулись! Signora, — сказала она, обращаясь к Робин, — один джентльмен хочет видеть вас. Он ждет вас в вашей комнате. Я просила его подождать в общей гостиной, но он отказался. Он сказал, что хочет увидеться с вами наедине! Signora, может быть, вызвать полицию?

Ее колотящееся сердце подсказало, кто это был. Ангел с церкви Santa Maria dei услышал ее робкую молитву!

— Нет, спасибо. Я встречусь с ним в моей комнате.

Силуэт Стюарта, стоявшего возле окна, вырисовывался на светлом фоне полуденного солнца. Она вошла, и он повернулся. Он думал увидеть ее лицо, пылающее от гнева, и ошибся. Оно было уставшим.

— Стюарт! Что ты здесь делаешь?

— Этот вопрос я должен был бы задать тебе, — сказал он.

При виде любимого мужчины почти забытая теплота снова стала заполнять ее. Она хотела броситься в его объятия, но было что-то холодное и воспрещающее в выражении его лица, что остановило ее как вкопанную. Он так и остался стоять у окна. И скрестил руки на груди.

Воцарилась напряженная пауза, и его безразличное отношение к ней заставило ее занять оборонительную позицию.

— А почему я не могу быть здесь? — сказала Робин. — У меня новая работа, и я приехала сюда по делу.

— Но ты могла бы сказать мне, — ровным голосом ответил Стюарт.

— Я пыталась! — выкрикнула она. — Я пыталась позвонить тебе до того, как уехала, но ты был между Сиэтлом и Денвером, и я не могла дозвониться!

— Я понимаю, как это могло случиться, — кивнул он.

Холодность его тона заставила в страхе сжаться ее горло.

— Но разве ты не прочитал мои письма, которые я оставляла перед отъездом?

— Прочитал, но из них не все было ясно. У меня было лишь твое имя и телефон в Венеции. Никаких точных объяснений, почему ты сорвалась так поспешно. Мне пришлось звонить твоим родителям, чтобы все выяснить. Ты можешь понять, как это было трудно?

— Почему ты не позвонил мне?

— Я пытался несколько раз, но не смог пробиться. Потом я рассердился, — сказал он глухо.

Отчаяние тенью пробежало по ее лицу. Отсутствие выражения на его лице было хуже, чем гнев. Это говорило, что никакие объяснения не могли смягчить его.

Оглянувшись на комнату, Робин впервые ощутила, насколько мала она была и в то же время насколько просторна. Как будто они оказались по разные стороны океана. Невыносимо было оттого, что он стоял рядом после такого долгого отсутствия и до сих пор не обнял ЄС.

— Стюарт! — взмолилась она. Обними меня!

Он оцепенел.

— Поверь мне, в такой момент я бы не сделал ничего иного. Но я не собираюсь…

— Пожалуйста! — Из ее груди вырвался мучительный крик.

— Нет, пока мы не уладим несколько мелочей.

Внезапно ее ноги отказали ей. Она опустилась на кровать, сжав кулачки так, что побелели костяшки пальцев.

Стюарт прислонился к подоконнику, обняв себя за плечи. Свет окутывал его, придавая его волосам золотистый оттенок. Каким-то образом он стал частью этой декорации. У него была красота и огонь ума черного принца из эпохи Возрождения. Снова ее поразило, как мало она его знала.

— Что ты хочешь уладить?

— Продолжать или нет этот брак.

Слова придавили ее, как тяжелая каменная глыба. Он хочет разорвать их союз! Она и раньше знала, что к этому все и идет, но где-то в глубине ее таилась надежда. Теперь она была подавлена: ведь Робин теряла смысл жизни.

Стюарт продолжал ровным, бесстрастным голосом:

— Во время этой поездки я многое передумал. О моей жизни, куда она идет, и о тебе. И я пришел к тому мнению, что то, что ты несколько раз говорила, — правда. Мой образ жизни несовместим с браком. Между ними есть принципиальные противоречия…

Каждое слово ранило ее как острый нож. В ее воображении она уже не раз слышала, как он произносит эти слова, но теперь это стало реальностью. Боль была чудовищна. Ее нижняя губа задрожала, и она прикрыла рот рукой.

— …но я тебя так сильно желал, что не позволил себе согласиться с тем, что осторожность, которую я чувствовал в тебе, имеет серьезные основания. Я думал, что раз мы с тобой женаты, ты будешь рядом со мной. И только когда ты отказалась поехать со мной в Лос-Анджелес, я понял, что ты осознавала мою фактическую жизнь лучше меня, поэтому и противилась всегда нашим отношениям.

— Я не хотела!.. — Она резко подняла голову.

— Поэтому я многое обдумал и решил найти тебя в Венеции и попросить дать мне шанс изменить мою жизнь. Робин, я не хочу, чтобы ты уходила от меня!

Мольба, вдруг прозвучавшая в его голосе, была совершенно неожиданна. Робин запуталась в собственных мыслях.

— Оставить тебя! — воскликнула она. — Зачем мне это делать? Это ты никогда не хотел этого брака!

— Я, должно быть, устал больше, чем думал. — Стюарт с недоверием покачал головой. — Я правильно тебя понял?

— Да! Стюарт, я и вправду верю, что этим летом в Броган-Хаусе ты действительно думал, что хочешь жениться на мне. Мысль о семье и жене привлекала тебя. Но я знала, что это слишком хорошо и не сможет продолжаться долго! Твоя первая любовь — это твоя музыка, толпа…

Она остановилась, в волнении не находя нужных слов.

В комнате стало тихо. Они даже услышали плеск воды на канале.