Теодор назвал ее в письме Лонгиной; теперь она знала, как святой Лонгин закончил свои дни. Неужели то, что ее нарекли Алисой, не смогло отвратить от нее злой судьбы? Или, так же как Теодору и Ежи, ей предстоит та же смерть, что и их египетским покровителям? Теодору, которого отец назвал Элияшем в честь Элии Евнуха, перемена имени на Теодора не помогла: в конце концов он себя кастрировал. Покровителю Ежи отрубили голову, а самому Ежи отрезал голову брат. Но ведь 1 ноября почитается не смерть Лонгина, а день обретения его головы. А она, Алиса, нашла голову Ежи, своего мнимого отца, на самом же деле – дяди; могло ли пророчество относиться к этому событию? Разве она не исполнила этим свою судьбу? Изо всех сил она старалась верить, что именно так и вышло, но эта мысль не приносила ни малейшего утешения. Алиса не сомневалась, что безумец, оказавшийся ее дядей, сделает то, что обещал: отрежет ей голову и подсоединит ее извилины к голове Ежи. Так-так, а какая же судьба ждет его, Виктора? – подумала она, внезапно оживившись. Если верить брошюре, святой Виктор погиб в огне. Ну да. В средние века его бы сожгли на костре как колдуна. Но теперь об этом уже речи не было.

– Твой мозг будет продолжать жить. Возможно, он даже никогда не умрет, но ты ничего не будешь помнить, – сказал Виктор, становясь над Алисой. Он поднял со стола огромную дисковую пилу, включил, выключил, отложил в сторону.

Алиса лежала на крышке саркофага, окоченев от ужаса; Она думала о том, что дядя, наверное, именно тут проводил свои неудачные опыты на туристах. Их смерти никто не заметил, и о ней тоже никто не побеспокоится. А Виктор так и будет продолжать свои опыты.

И тут в погребальную камеру ворвался Махмуд. Волосы растрепаны, рубаха нараспашку – охранник явно разбудил его.

– Что тут происходит? – спросил он.

– Буду сейчас ампутировать ей голову и подсоединять вон к той, – пояснил Виктор. – Они родственники, так что все должно получиться. Нужна твоя помощь, а то мой ассистент придет только после обеда.

– Ты с ума сошел?! Хочешь убить родную племянницу?

– Разумеется. Все равно она не может выйти отсюда живой. Слишком много знает.

– Я возражаю! – воскликнул Махмуд.

– А тебя никто и не спрашивает, – холодно проговорил Виктор. – Лабораторией руковожу я. Твоя задача – меня слушаться. Лучше иди сюда и подержи ее голову, чтоб не двигалась.

Виктор снова включил пилу и приблизился к Алисе. Глядя на гипнотически кружащееся острие, она вся задрожала. Махмуд вытащил из кармана пистолет.

– Стой! – воскликнул он. Держа Виктора на мушке, он подошел к Алисе и несколькими резкими движениями освободил ее от пут. – Беги! – крикнул он ей. – Быстро!

Алиса соскочила с саркофага и бросилась к дверям.

– Нет! Сначала отключи меня! – захрипела голова.

Алиса заколебалась.

– Умоляю! Ты не можешь меня так оставить!

Алиса шагнула к колпаку с головой Ежи.

– Что мне сделать? – спросила она.

– Надо открыть боковую дверцу…

– Не получится, уже пробовала!

– Ну, тогда надо отключить запасной генератор, а потом… нет, есть простой выход. Просто подними крышку и вынь меня из-под колпака. Этого хватит.

– Я не могу! Ты слишком многого от меня хочешь!

– Ты должна это сделать! Умоляю! – настаивал хриплый голос.

– Не делай этого! – крикнул Виктор. – Запрещаю тебе! Не уничтожай дело всей моей жизни!

Алиса решилась. Подбежав к колпаку, она подняла плотно прилегающую к нему стальную крышку, зажмурилась и сунула руку внутрь. Почувствовав под пальцами волосы, Алиса крепко ухватилась за них и дернула.

– Прощай, Алиса! – услышала она, а потом раздался хрип и свист, словно кто-то дул прямо в микрофон.

Словно в страшном сне она тянула голову за волосы, но не могла оторвать – ее что-то держало. Сжав зубы, она дернула изо всей силы. Когда последние резиновые трубки отпали с мокрым шлепком, она бегом кинулась к двери, неся голову за волосы. Алиса чувствовала, как у нее по ногам что-то течет, как намокает платье от вытекающей крови. На всякий случай она старалась не смотреть вниз.

Выскочив за дверь, она пробежала следующий зал, затем еще один; наконец оказалась в отлого поднимающемся коридоре, который вел к выходу из подземной гробницы. Сознание того, что сейчас она будет свободна, придало ей сил; она мчалась во весь дух, а маячивший вдалеке светлый прямоугольник рос прямо на глазах.

Она была уже примерно посередине коридора, когда стены вдруг затряслись, и земля стала уходить из-под ног. Алиса упала на каменные плиты, выпустив из руки мертвую голову. Густая туча пыли взлетела в воздух; она еле могла дышать, а видеть совсем ничего не видела.

«Землетрясение?» – пронеслось у нее в голове.

Она искала на ощупь голову Ежи, но никак не могла найти. Тут земля задрожала снова. Алиса в ужасе вскочила и вслепую побежала к выходу.

Внезапно до нее донесся ужасный гул, и в следующее мгновение она оказалась на земле. Глаза, нос, уши были забиты пылью. Ничего не видя, заходясь кашлем, не понимая, что происходит, она поползла дальше на четвереньках.

Абиб очнулся от тяжелого, неприятного сна. Он надеялся, что Алиса вернулась и, не будя его, проскользнула в постель. Обернулся – но девушки рядом не было. Взглянул На часы. Скоро восемь.

Он вскочил с постели и торопливо оделся.

Все больше волнуясь, он шагал ко входу в гробницу, в котором вчера вечером Алиса исчезла с Махмудом, и тут вдруг увидел в небе самолеты. Когда те начали пикировать над скалами, он узнал израильские бомбардировщики. Мгновение спустя воздух содрогнулся от грохота, под ногами затряслась земля.

– Почему не подождали? Почему?! – вскричал он в гневе, подняв голову к небу.

Он бежал и кричал, кричал и бежал, чувствуя, как слезы бессильной ярости текут у него по щекам. Когда от места, на которое падали бомбы, его отделяло всего полсотни метров, он остановился.

– Алиса! – закричал он. – Алиса!

Не думая об опасности, он стоял под бомбами и, грозя кулаком пикирующим самолетам, раз за разом выкрикивал ее имя:

– Алиса! Алиса!

И тут сквозь клубы пыли, дыма и гари он увидел ее тонкий силуэт. Со всех ног он кинулся к ней и мгновение спустя уже держал ее в объятиях. А затем приблизил губы к ее уху и, пытаясь перекричать грохот падающих бомб, стал говорить то, что собирался сказать ей уже давно:

– Я агент Моссада, потомок евреев, которые перед Второй мировой войной уехали из Польши в Палестину. Все эти безумные истории о моем зачатии я выдумал сам, чтобы труднее было узнать правду. Мне было поручено вступить с тобой в контакт, потому что мы надеялись, что ты выведешь нас на своего дядю. Когда меня не было рядом, с тебя глаз не спускали другие наши агенты. Вчера вечером я проследил за тобой и Латифом, а потом передал в центр координаты гробницы. Этот налет – моих рук дело. Но я же говорил им, чтоб подождали! Я не хотел твоей смерти! Я люблю тебя! Поверь!

Алиса прильнула к нему всем телом.

– Не говори больше ничего! – воскликнула она и поцеловала его в губы, прерывая его исповедь.

От очередного взрыва он потерял равновесие и упал. Не выпуская друг друга из объятий, они скатились в воронку. «Вот и все, – подумала Алиса. – Тут нам обоим и конец». Вдруг она почувствовала, что Абиб задирает ей залитую кровью юбку. Все в пыли, оглушенные грохотом бомб, они занялись любовью с такой страстью, как никогда, – сознавая, что в каждый миг могут умереть. Земля дрожала от взрывов, кругом взлетали в воздух фонтаны песка, камней, скальных обломков.

А потом Алиса осознала, что взрывы утихли. Клубы желтой пыли медленно оседали, открывая небо. Чистое, без единого облачка, как обычно в Египте. Израильских бомбардировщиков тоже не было: они выполнили задачу и улетели.

Алиса почувствовала себя как душа, попавшая в Рай.

«Буду жить, значит, – подумала она. – Буду жить!»

Описанные здесь события, которые мать кратко пересказала Изидоре, просто не хотели укладываться у той в голове.