Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Абиб попросил Алису рассказать что-нибудь о себе. Девушка задумалась.

– Я ведь уже говорила, со мной до сих пор мало что случалось в жизни. Но знаешь что? Когда в Гизе ты сказал, что в древности на пирамидах была гладкая облицовка, я подумала, что на них было так же трудно залезть, как на стеклянную гору. Когда я была маленькой, мама рассказывала мне сказку о рыцарях, которые пробовали туда забраться. Хочешь расскажу?

– С удовольствием послушаю, – ответил Абиб, опершись на локоть.

Давным-давно в тридевятом царстве, тридесятом государстве стояла Стеклянная Гора, а на ее вершине – замок с тремя башнями, весь из чистого золота. На замковом дворе росла золотая яблоня, а на ней – золотое яблоко, одно-единственное. Сокровищам в подземельях не было числа: сундуки ломились от драгоценных камней и золотых монет. А в одной из комнат жила Царевна с зелеными глазами и золотыми волосами, и все знали, что она красавица писаная, хотя никто ее не видел, потому что подняться на Стеклянную Гору никому не удавалось.

И еще одно все знали: тот, кто сорвет золотое яблоко, женится на Царевне и станет хозяином золотого замка со всеми его сокровищами. Поэтому что ни день со всех концов света к горе прибывали закованные в железные латы рыцари на великолепных скакунах; они разгонялись и пытались въехать на вершину Стеклянной Горы. Но конские копыта, несмотря на хитрые подковы с острыми шипами, соскальзывали с блестящих гладких склонов; кони летели кувырком и сбрасывали наездников. Многие переломали руки и ноги, многих придавило лошадьми, а многие падали так неудачно, что погибали на месте. Ни один из странствующих актеров, школяров, подмастерьев и батраков, которые стекались из разных стран попытать счастья, тоже не достиг цели; все рано или поздно летели вниз. Склоны Стеклянной Горы были усеяны ржавеющими обломками лат, помятыми шлемами с ошметками павлиньих перьев, побелевшими человеческими костями и черепами. Не у одного гордого рыцаря тревожно дрогнуло сердце, когда после долгого пути он останавливался у подножия горы и видел, что стало с другими смельчаками; но развернуться и уехать значило бы покрыть себя несмываемым позором. И, сам не веря в свои силы, он пришпоривал коня и несся по склону, а затем вылетал из седла и сворачивал себе шею.

Царевна жила в замке одна, и ей было очень одиноко. Временами она превращалась в серенькую кошечку, сбегала со Стеклянной Горы и бродила по окрестностям. Заглядывала в дома, слушала, что люди говорят, и снова возвращалась на Стеклянную Гору. Это ей было совсем не трудно: кошачьи коготки, тонкие и острые, пролезали в самые узкие щелки, а потому идеально подходили для скалолазания.

Невдалеке от Стеклянной Горы стоял старый замок, в котором жили трое братьев. Двое младших еще ходили в оруженосцах, а старшего давно уже посвятили в рыцари. Царевна видела его время от времени верхом на вороном скакуне и отмечала про себя, что он очень хорош собой. Взобраться на Стеклянную Гору он еще не пробовал. Царевна была уверена, что он боится, потому что живет рядом и слишком часто видит, как усилия великолепнейших рыцарей кончаются неудачей. Она считала его трусом и думала о нем с презрением.

Но однажды она решила побывать у него в замке и разузнать о нем побольше. Обернувшись серенькой кошечкой, она легко перебежала спущенный разводной мост и проскользнула в пиршественный зал, где как раз сидели за столом все трое братьев. Тут она вскочила на скамью и тихонько замяукала – в надежде, что ее напоят и накормят, потому что она бежала бегом всю дорогу и очень устала.

– Пшла вон, котяра поганая! – рявкнул самый младший из братьев, норовя скинуть ее со скамьи.

– Да схвати ты ее за хвост и брось в камин! – сердито закричал средний.

Серенькая кошечка сразу их невзлюбила. Но старший брат за нее заступился. Отругав обоих, он налил ей в серебряную мисочку теплого молока, потом выбрал самый лучший кусок мяса, мелко нарезал и подал на серебряном блюдечке. Когда кошечка поела, он взял ее на колени и принялся гладить по спине, чесать под подбородком и за ушами. Сама того не желая – она ведь все еще питала к нему смешанные чувства, – кошечка зажмурила зеленые глазки и громко замурлыкала. Впрочем, это не мешало ей прислушиваться к разговору младших братьев, которые взволнованно обсуждали, чем бы они обзавелись на все те сокровища, что укрыты в бездонных подвалах замка, если бы им удалось взобраться на Стеклянную Гору и сорвать золотое яблоко. Они наперебой драли глотки, а под конец спросили старшего брата, что бы он себе купил если бы ему удался этот подвиг.

– Ничего, – ответил тот. – Женился бы на Царевне и жил с нею долго и счастливо. Мне ее страшно жаль: ей, должно быть, так одиноко. Поэтому я жду не дождусь, когда вы добудете рыцарские шпоры. Тогда мне уже не надо будет о вас заботиться, и я наконец сяду на коня и попытаюсь въехать на гору. А там или мне повезет, или я погибну, как пристало храброму рыцарю.

Обрадовавшись, что симпатичный рыцарь оказался совсем не трусом, как она раньше думала, серенькая кошечка свернулась в клубок и уснула у него на коленях.

Когда она проснулась, огонь в камине угасал. Младших братьев в зале не было. Их громкий храп доносился из комнат наверху. Кошечка поняла: рыцарь не ушел отдыхать только потому, что иначе разбудил бы ее. И подумала с волнением, что ничего бы не имела против, если бы именно он взобрался на Стеклянную Гору.

Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспомнила, сколько отважных рыцарей заплатили жизнью за восхождение, и испугалась, что и этот тоже погибнет. Тогда она решила ему помочь.

– Если ты правда хочешь забраться на Стеклянную Гору, я знаю, как тебе это сделать, – сказала она. – Я дам тебе мои коготки; если прицепишь их себе к пальцам, без труда заберешься на вершину.

– Спасибо, милая кошечка, но я рыцарь, а рыцарям не пристали такие уловки. Если я хочу оказаться на горе, то должен подняться на нее верхом и во всеоружии, как подобает рыцарю.

– Но ты же можешь погибнуть!

– Лучше смерть, чем позор, – отрезал он. – Впрочем, я верю в себя и в своего вороного.

Кошечке стало ужасно стыдно, что она считала его трусом. Но она тешила себе надеждой, что, поразмыслив, рыцарь передумает, поэтому оставила себе на каждой лапке по одному коготку, а остальные положила на скамью и сказала:

– Делай как знаешь. Но, с твоего позволения, я все-таки оставлю тебе свои коготки – на всякий случай. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты разбился.

Рыцарь начал было отказываться, но в конце концов спрятал коготки в серебряную шкатулку.

– Раз ты так настаиваешь, оставлю их на память о нашем сегодняшнем разговоре. Но помни, что они остаются твоими, и ты в любое время можешь за ними вернуться. В моем замке тебя всегда будет ждать мисочка теплого молока и что-нибудь вкусное из еды.

– Спасибо, – ответила серая кошечка, соскочила с колен рыцаря, махнула полосатым хвостиком, и только ее и видели.

Рыцарь улыбнулся и встал, чтобы уйти спать. Ни он, ни кошечка не заметили, что храп доносился теперь только из одной комнаты: самый младший из братьев проснулся и подслушал их разговор.

Серенькая кошечка, легкая и проворная, без труда забралась на Стеклянную Гору, хотя теперь у нее оставалось только четыре коготка. Вбежав в золотой замок, она превратилась в Царевну и улеглась спать.

Поутру ее разбудил шум со двора. Она вскочила с постели и выбежала наружу, надеясь, что рыцарь передумал. Каково же было ее удивление, когда она увидела его младшего брата! Он был босой, к пальцам рук и ног у него были прицеплены кошачьи коготки, и он тряс золотую яблоню, стараясь стряхнуть золотое яблоко. В конце концов ему это удалось.

Царевна огорчилась, но делать было нечего.

– Что ты дашь, что дашь мне за мое золотое яблочко? – спросила она певучим голосом, положенным по протоколу для такого случая.

– Ничего я тебе не дам, – ответил ей младший брат. – Первый раз слышу, что рыцарь, который доберется до вершины Стеклянной Горы, должен тебе еще что-то давать.