«Я одно, мои сочинения другое», заявлял Ницше в своей предполагаемой автобиографии, это справедливо и для Альтюссера, как и для любого другого мыслителя: происхождение, структура, аргументированность, и эффективность тела мысли это аналитически различные проблемы для любого исследования, которое стремится к чему-то другому, чем к изобличению или оправданию идей ad hominem».
Эллиот критикует заголовки западной прессы во время убийства Альтюссером его жены, такие как «Маркс и убийство» и «Марксистский убийца», с общим тоном «Marxism = Madnesss=Murder» (марксизм=безумие=убийство).
Впрочем, вся школа левой социологической и психоаналитической интерпретации была сформулирована вокруг концепции, которая интерпретировала правые и даже нормальные, «консервативные» ценности, такие как лояльность семье и привязанность к родителям как признаки плохого душевного здоровья и скрытого «фашизма». Термин «сумасшедшие экстремисты» обычно используются, чтобы маркировать что-либо не являющееся левым в самом широком понимании. Нацизм изображается как проявление психопатии, и что-либо «правое» как проявление нацизма, или как являющееся латентно нацистским. Так даже Энох Пауэлл, ученый и член парламента от Консервативной партии, заработал себе «дурную репутацию» за свою речь о «реках крови», в которой он пытался предупредить об опасностях иностранной иммиграции в Великобританию, когда стойкий приверженец Лейбористской партии Тони Бенн сравнил эту речь с нацизмом, заявив: «Флаг расизма, который был поднят в Вулвергемптоне, начинает быть похожим на тот, который трепетал 25 лет назад над Дахау и Бельзеном».
Такие сравнения — важные составляющие тактики клеветы левых, но Грегори Эллиот в связи с убийством Альтюссером своей жены с негодованием протестовал, когда часть прессы приравняла марксизм к убийству и безумию, хотя приблизительно 100 000 000 жертв коммунизма подтверждают, что марксизм был, по сути, психопатическим учением.
Следует задать вопрос, можно ли отделить личность Альтюссера от его идеологии? Была ли его неокоммунистическая доктрина сформулирована посредством эмпирических оценок истории, или как проецирование на мир его Эдиповой борьбы, рационализированной как классовая борьба? Тот факт, что, как и Франкфуртская школа Адорно и других, Альтюссер синтезировал фрейдизм с марксизмом, указывает на то, что он видел в марксизме терапевтическое решение для своих собственных душевных мучений. Удушение Альтюссером своей жены, которая служила как бы заменой его матери, было его индивидуальным актом революционного освобождения, но таким, в котором опоры самого его существования были уничтожены им самим.
15. Мао Цзэдун
Мао Цзэдуна часто сравнительно хорошо изображали в СМИ на Западе, даже во время Холодной войны. Его ранние годы изображались в героических терминах западными журналистами, такими как Эдгар Сноу, «Автобиография Мао Цзэдуна» и «Красная звезда над Китаем» которого стали стандартными текстами на эту тему. Мао считал «Красную звезду над Китаем» одной из своих самых существенных пропагандистских побед.
Когда Мао порвал с Кремлем, он был поднят на щит левыми антисталинистами и особенно опирающимися на молодежь Новыми левыми, увидевшими в нем того романтичного революционного героя, которого изобразил в своих книгах Сноу. Его портрет появлялся среди Новых левых рядом с другими романтизированными революционерами, такими как Че Гевара и Хо Ши Мин. Роберт Сервис писал об этом, что «в конце 1960-х, если бы провели опрос общественного мнения среди протестующих [французских студентов], список, вероятно, возглавили бы Лев Троцкий, Мао Цзэдун, Хо Ши Мин и Че Гевара», тогда как в отношении СССР со времен Сталина было широко распространено отвращение.
Дополнительная привлекательность среди лишенной корней молодежи Новых левых состояла в том, что Мао, как Хо и Че, мог быть изображен как часть восстания Третьего мира против Белого империализма во главе с США, в то время как СССР был «слишком Белым» для этой цели. На самом деле именно таким был образ, который маоистский Китай культивировал среди коммунистов и в Третьем мире после того, как очень немного коммунистов в западных государствах порвали с СССР, чтобы последовать за Mao.
Все же, хотя немногие из западных коммунистических партий оказались готовы отвергнуть СССР и последовать за Мао, было много представителей левого истеблишмента, готовых петь оды Мао, и быть маоистом в научнопреподавательском мире никогда не считалось позорным, в отличие, например, от того, чтобы быть консерватором. Когда Мао умер, австралийские светила Лейбористской партии увековечили его память как великого и гуманного государственного деятеля. Председатель Австралийской лейбористской партии Гоф Уитлэм сказал: «Под руководством Мао китайский народ нашел силу для потрясающего усилия революционной борьбы…, он был подлинным отцом своего народа и нового Китая». Заместитель председателя Австралийской лейбористской партии Том Юрен сказал: «Мао был великим лидером, блестящим революционным мыслителем… выдающимся патриотом… народ Китая не только уважал его, но и любил». Член парламента от Либеральной партии, а позже независимый парламентарий Билли Уэнтуорт, с другой стороны, был более точным в своей оценке Мао:
«Маоизм навязал китайцам чуждую идеологию и лишил их всей их традиционной жизни и культуры. Он потребовал отказа от всех семейных связей и принятых приличий, что достигло апогея в его атаке на конфуцианство. Религию он заменил ритуальной ерундой «Маленькой красной книжицы»…»
Ранние годы Мао
Каким типом человека был Мао, которого до недавнего времени изображали в сравнительно идеализированном виде? Каковы были черты, которые привели Мао к коммунизму и к истреблению одной десятой части населения Китая за десятилетия голода и чисток?
Мао с юности обладал чертами социопата. Он родился в «относительно богатой» крестьянской семье в 1893 году. В восемь лет он на короткое время переехал жить к своей безумно любящей его бабушке по материнской линии. Он делал «небольшую легкую работу на ферме». Тут в Мао уже проявляется одна его характерная черта: продолжавшееся всю его жизнь отвращение к физическому труду, которого он успешно избегал. Мао дошел до того, что сказал своему отцу Ичану, что старик должен делать больше черной работы, чем его сын, и это был «невероятно наглый аргумент по китайским стандартам».
Ненависть к отцу
Хотя Мао Цзэдун хорошо учился, он с самого раннего школьного возраста постоянно ссорился с учителями, и в возрасте десяти лет убежал из своей первой школы. Всего его выгоняли или просили уйти из четырех школ. Это вызвало большую напряженность в его отношениях с отцом. Мао ненавидел отца, который был трудолюбивым крестьянином, ожидавшим от своего сына усердия в учебе.
Ненависть Мао к отцу была переадресована на садизм, который нужно было причинить его противникам. Чан и Холлидей пишут:
«В 1968 году, когда он приступил к крупномасштабной мести своим политическим противникам, он сказал их мучителям, что он хотел бы, чтобы с его отцом обращались бы так же жестоко: «Мой отец был плохим. Если бы он сегодня был жив, то ему стоило бы сделать "самолет"». Так называлась пытка, когда руки человека выворачивали ему за спину, а голову насильственно нагибали вниз».
Обожание Мао своей матери и ненависть к своему отцу никогда не оставляли его. В то время как плата за обучение Мао была единственным средством, которым старик Ичан пытался влиять на своего сына, Мао использовал более острые методы, чтобы бунтовать против отцовской власти. Мао намного позже рассказывал о ссоре, который возник у него с отцом перед гостями. Его отец назвал его «ленивым и бесполезным». Мао обругал его и покинул дом, отец побежал за ним, требуя, чтобы он вернулся.
